Это было долгое одинокое возвращение на «остине», после которого я оказался в пустой квартире, где все еще чувствовался аромат духов Джонни, сводивший меня с ума. Я устроил посиделки с другим хорошо знакомым мне Джонни — элегантным джентльменом по имени Уокер, затем, успокоенный лучшим в мире анестетиком, отправился в постель. Но все равно спал очень плохо и беспокойно.

Без четверти девять меня разбудил телефонный звонок: это звонил мой дорогой шеф, шериф Лейверс.

— Мы так и не смогли найти Ирвинга, — сразу заявил он. — Я посылал за ним машину, но ночью его не было дома, и не думаю, что он появится утром на работе. Уилер, я хочу, чтобы вы его нашли!

— А я думал, что сегодня возвращаюсь в свой отдел убийств! — удивленно сказал я.

В трубке послышались какое-то грохотание, которое я волен был интерпретировать по собственному желанию: либо как униженные извинения, либо как простуженный кашель.

— Забудьте об этом! — наконец внятно произнес шериф. — Пожалуй, вчера я был немного несдержан.

— Вам в самом деле не нравится этот Ирвинг, сэр? — спросил я.

— Мое личное отношение не имеет никакого значения! — яростно заорал он. — Найдите его, Уилер, и сделайте это сегодня! — Затем бросил трубку, прежде чем я успел возразить.

Я принял душ, побрился, оделся, зашел в кафе позавтракать, заправил «остин» и снова покатил в инженерную корпорацию. Та же самая секретарша, Фрайди, что делила со мной ночные кошмары, — и, судя по ее затравленному виду, прошедшая ночь тоже тяжело ей досталась! — проводила меня от приемной до внушительного кабинета на верхнем этаже.

Макгрегор с любопытством смотрел на меня, пока я усаживался в кресло для посетителей.

— Так скоро вернулись, лейтенант? — Он выглядел настороженным. — Уже запаслись новой забавной историей?

— Не очень уверен, забавная ли она, — ответил я. — Вы уже слышали о том, что произошло этой ночью?

— Все еще не могу в это поверить, — тихо сказал он. — Салли погибла… когда собиралась застрелить Митча из кольта сорок пятого калибра! Такое не может произойти с людьми, которых ты знаешь, лейтенант.

— Это постоянно случается с людьми, знаешь ты их или нет, — мрачно возразил я. — Вы меня беспокоите, Макгрегор, вам это известно?

— Я бы так не подумал, особенно после того, как вы расквасили мне нос и сбили с ног. — Он криво усмехнулся. — Я бы снова хотел померятся с вами силой.

— Кое-что с самого начала тревожит меня, — уныло сообщил я ему. — Никогда еще не встречал столько шизофреников в одном месте!

Он беспечно пожал плечами:

— Я вас не понимаю.

— Вы служили в авиации во время Второй мировой войны, а затем в Корее, правильно?

— Да.

— Я был в армейской разведке, — сказал я. — С тех пор у меня остались кое-какие связи. Если мне понадобится, всего один звонок в Вашингтон, и через несколько часов я получу ваш полный послужной список.

— Я вам верю, лейтенант, — спокойно отреагировал он. — А зачем вы мне это говорите?

— Просто хочу, чтобы вы знали, что я могу все проверить, так что нет смысла мне лгать. Вы летали в Корее с Крэмером?

— А с кем же еще? Мы все время летали вчетвером.

— Был ли он таким отважным героем, как все думали?

— Да. — Он немного помолчал. — Видите ли, во время войны встречаются разные пилоты, но в летчики-истребители идут люди определенного склада. Есть ребята, которым нравится летать, но не нравится убивать, таким был Рэд, блестящий летчик, который просто заболевал, после того как сбивал вражеский самолет. Бывают парни, которым нравится летать и которые не против уничтожить противника, если представляется такая возможность. Мы с Сэмом Фордом принадлежим к этому типу пилотов. И остается еще одна очень специфическая категория — парни, которым нравится именно убивать. Почти все они становятся классными летчиками, поскольку это единственный способ убивать как можно больше. Таков Митч Крэмер, известный герой, потому что убивал более эффективно и этим стяжал себе огромную славу. Это сложный вопрос, лейтенант. Чтобы стать летчиком категории Митча, нужно обладать огромным тщеславием, невероятным тщеславием, которое заглушает все остальные чувства — жалость, сострадание, страх, неуверенность. В длительной войне выживают только крайние эгоисты. — Он смущенно взглянул на меня. — Извините, я, кажется, слишком увлекся.

— Но это было здорово интересно! — искренне признался я. — Скажите, вы попадали в плен, когда были в Корее?

— Да, конечно, — невозмутимо подтвердил он. — Меня подбили, когда я оказался слишком далеко на севере, самолет загорелся, и мне пришлось выброситься на парашюте. Меня все время прикрывал Митч, но, конечно, когда меня сбили, я мог полагаться только на себя: Меня сцапал патруль этих желтокожих «макак» всего через десять минут после приземления.

— И сколько времени вы провели в плену?

— Честно сказать, мне здорово повезло, — весело ответил он. — Всего через трое суток началось большое наступление, и наши пехотинцы наткнулись на этот концлагерь.

— И корейцы просто сбежали, оставив вас одних?

— Ни черта подобного! — Он резко тряхнул головой. — Просто кое-кто из наших ребят, из пехотинцев, оказался достаточно сообразительным. Некий капитан Джекобе узнал от своей разведки, что впереди находится небольшой концлагерь для военнопленных. Тогда он разделил свой отряд на две части, под покровом ночи обошел лагерь с двух сторон, а за час до рассвета бросился в атаку. Желтокожие «макаки» даже не поняли, что произошло. Я считаю, если бы не Джекобе, я сейчас не сидел бы здесь.

— А среди охранников был китайский офицер из контрразведки? — осторожно поинтересовался я.

— Черт, откуда вам это известно? — Макгрегор был приятно удивлен. — Конечно, был, несчастный недоносок, который все пытался убедить нас, что наше отношение к сексу как к удовольствию — только лишнее доказательство вымирания американской нации. Я сказал ему, что он сам — живое доказательство вымирания его предков, и в результате провел шесть часов привязанным под открытым солнцем.

— Значит, всего-навсего трое суток? — допытывался я. — Вы уверены, что не полгода?

Он выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда небольшую бронзовую пластинку.

— Если не хотите мне верить, взгляните на нее, — добродушно сказал он и положил пластинку на стол.

На ней была выгравирована следующая надпись:

«Капитану Стюарту Макгрегору в память об его уникальном достижении, которое выразилось в трехдневном братании с противником, после чего ему удалось вернуться на родную базу целым и невредимым… Твои старые товарищи: Митч Крэмер, Рэд Хофнер, Сэм Форд».

— Если вы все равно мне не верите, — усмехнувшись, добавил Макгрегор, — можете спросить у Митча и Сэма.

— Я вам верю, — честно сказал я. — Спасибо, что уделили мне время, мистер Макгрегор, вы мне очень помогли. У меня впечатление, что ваше расщепленное сознание успешно восстанавливается.

— Что ж, благодарю вас, — несколько ошарашенно пробормотал он.

— Еще увидимся, — пообещал я и направился к выходу.

— Эй, лейтенант! — окликнул он меня. — Вы так и не рассказали мне смешную историю.

— Вы даже не знаете, как близко я подошел к этому, — признался я. — Только она оказалась вовсе не забавной, не думаю, чтобы вы стали смеяться, мистер Макгрегор. Знаете, случается, что некоторые шутки оказываются с плохим душком, но почему-то вы не сразу это понимаете.

Глава 10

На обратном пути в город я остановился в кафе выпить чашку кофе, после чего решил позвонить из автомата. Я набрал номер телефона офиса Ирвинга, и после четырех длинных гудков кто-то снял трубку.

— Офис Филипа Ирвинга, — настороженно произнес знакомый хриплый голос.

— Полник! — удивленно воскликнул я. — Какого черта вы там делаете?

— Вы, верно, набрали не тот номер, — поспешно возразили мне. — Здесь нет сержанта Полника, это Филип…

— А это лейтенант Уилер, тупица несчастный! — заорал я в трубку. — Передайте трубку мисс Джонс, слышите?