«Я возьму ее, — думал он, — возьму, как свою добычу». Он разделся до трусов.

Ханна сложила руки на груди, она смотрела на его боксерские трусы.

— Их тоже.

Леонард колебался из-за эрекции. «Прекрати, — сказал он себе. — Ты хищник». Глубоко вздохнув, он снял трусы.

— Хорошо, — распорядилась Ханна, — пойдем. — Она подвела его к двери, которая была распахнута.

Леонард коснулся руки Ханны, разглядывая ее живот. Он возбужденно дышал.

— Ты первый. — Ханна хлопнула его по заду, выталкивая в коридор. — Быстренько! Быстренько!

«Что за черт», — думал Леонард. Он выпрыгнул в коридор, приземлясь на четвереньки. Он усмехнулся и зарычал как зверь.

— Давай, детка, — стонал он.

Ханна захлопнула дверь у него перед носом. Леонард слышал, как задвинули засов. Его лицо вытянулось.

— Эй, — позвал он. Он все еще стоял на четвереньках. У него была эрекция.

— Ханна?

— Да, — отозвались за дверью.

— Открой.

— Не-а.

Леонард осмотрелся. В коридор выходило двадцать дверей, горело пять масляных ламп.

— Ханна?

Дверь не открывалась.

— Да?

— Я думал, мы собирались… заняться любовью в лифте?

— Вообще-то, я предлагала трахнуться в лифте.

— Правильно. — Леонард усмехнулся, он ждал. Вскоре он перестал усмехаться.

— Ханна?

— Да?

— Мы не будем трахаться в лифте?

— Ха!

Леонард приблизился к двери. Он прижался руками и ухом к ее гладкой поверхности, как взломщик сейфов.

— Ханна, я голый.

Ответа не последовало. Он услышал шум, как будто что-то тащили. Он подергал ручку, но дверь была заперта. Тонкая полоска света выбивалась из-под двери, он заглянул туда, рассчитывая увидеть ноги Ханны.

— Я прислонила свою пантеру к двери, — объяснила Ханна. — Она наблюдает за тобой. Я сняла всю одежду и сижу на пантере, как на лошади.

«Это шутка, — подумал Леонард. — Розыгрыш».

— Мои волосы смешались с шерстью пантеры. Это здорово.

— Ханна, — начал Леонард. — Это шутка?

— Представь, насколько я сексуальна, сидя верхом на этой застывшей, напряженной пантере, а к моей обнаженной груди не может прикоснуться ни один мужчина.

— Позволь мне войти, — умолял Леонард.

— Я не бледная, — непринужденно болтала Ханна, — если ты думаешь, что я бледная под бельем, то ты не угадал, дурачок. У меня ровный загар. Я загораю голой на крыше.

— Ханна, — несмотря на наготу, Леонард старался быть учтивым. — Это розыгрыш? Я угадал?

— He-а, это чистосердечный разговор.

Леонард начал колотить кулаком в дверь.

— Открой эту чертову дверь!

— Ленни, Ленни! — Ханна говорила ровным, убеждающим голосом. — Если не хочешь возвращаться голым через Центральный парк, то возьми себя в руки и послушай.

Леонард поднялся. Он прохаживался вдоль двери, его член свисал между ног. Он свирепо поглядывал на дверь. Как только Ханна ее откроет, пусть даже щелочку, он бросится и оседлает ее.

— Ленни, ты пришел в себя?

— Шлюха! — прошипел Леонард.

Ханна поцокала языком.

— Кажется, тебе еще нужно время. Я пока подвигаюсь на пантере взад-вперед, чтобы ее упругая спина возбудила меня.

Леонард продолжал ходить туда-сюда. Он осмотрел коридор, надеясь найти какой-нибудь ковер, чтобы прикрыться, но напрасно. Он посмотрел на часы, единственную вещь, оставшуюся на нем. Почти полночь. На восемь тридцать утра у Леонарда была назначена встреча с очень важным, состоятельным клиентом, Джоанной Крикмайр. Миссис Крикмайр, генеральный директор сети магазинов «Крикмайр», разводилась с мужем, прожив с ним двадцать один год, и была намерена оставить его без гроша в кармане. Она попросила «Спак и Хардисон» предоставить ей защитника с кровавым родимым пятном, потому что полагала, что адвокат должен быть отвратительным и звероподобным, и хотела подыскать специалиста соответствующей внешности.

— М-м-м-м, — в голосе Ханны слышалось сексуальное возбуждение, — м-м-м-м, о-о-о-о!

Леонард представил себе дорогу через Центральный парк. В такую теплую ночь там будет полно любовников и бандитов.

— Да, — шептала Ханна. — Боже, да!

Леонард остановился и прислушался. Из-за двери доносились скребущие, царапающие звуки, похожие на скольжение когтей по линолеуму.

— Ханна! Ты действительно собираешься…

— Ммм, — стонала Ханна, — не сейчас, Ленни, я занята.

Царапанье ускорилось. Леонард представил Ханну, сжимающую бедрами бока пантеры. Он постучал в дверь.

— Ханна, — зашептал он. — Ханна, пусти меня. Пусти… Пожалуйста.

Скрежет прекратился.

— Ты взял себя в руки?

— Да.

— Ты еще возбужден? Я имею в виду эрекцию?

Леонард зарделся.

— Не стесняйся, Ленни. Это бывает, когда мужчина слышит стоны наслаждения.

— Я предпочел бы видеть, чем слышать. Пусти меня.

— Не-а.

— Но почему?

— Потому, что в сложившейся ситуации ты разговариваешь со мной откровенно. Это жестоко, но необходимо.

— Я могу откровенно поговорить и внутри.

— Ленни, — Ханна дразнила, — принимая во внимание унижение, которому я тебя подвергаю, если я открою дверь и ты увидишь меня обнаженной, ты будешь со мной болтать или трахаться?

Леонард смотрел на масляные лампы, думая их погасить.

— Я могу постараться… довести наш вечер до конца.

Ханна захихикала.

— Ах-ах!

Леонард нахмурился.

— Я отымею тебя. Грубо и беспощадно!

Леонард услышал хлопанье в ладоши.

— Браво, — смеялась Ханна. — Кстати, ты, возможно, думаешь, не затушить ли лампы, чтобы скрыть наготу. Мой тебе совет, не делай этого. Иначе появится дворецкий, Сендер. Ты ведь не хочешь этого.

Леонард опять нахмурился, но тихо присел у двери, облокотясь на нее спиной. Колени он обхватил руками. До него доходили слухи о примптоновском дворецком.

— Еще, — продолжала Ханна, — не пытайся вызвать лифт. Он закрыт с полуночи до часу.

— Что тебе от меня надо? — спросил Леонард.

— Ты хочешь спросить, каковы мои требования? Когда берут заложников, то предъявляют требования.

— Я не заложник, я мшу встать и уйти в любой момент.

Ханна опять засмеялась.

— Ленни, Ленни.

Леонард закрыл глаза. Он был не в силах бороться. Он ощущал духи Ханны из-под двери.

— Хорошо, — признал он. — Я твой заложник.

В квартире Ханна действительно была без одежды, сидя верхом на пантере. Она получала удовольствие от животного, зажатого между ног. Но еще больше ее возбуждало, заставляя ее мозг и пах напрягаться, животное, пойманное за дверью.

— Мне нужна информация, — заявила она. — Я хочу задать несколько вопросов.

Эрекция Леонарда прекратилась. Теперь ему нужен был туалет.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты знал один интересный факт. Мой отец, Герхард Глорибрук, убил двух животных, пантеру и орла, во время сафари.

— Поразительно, — вздохнул Леонард.

— Нет еще. Поразительно другое. В обоих случаях он охотился не на них. Он преследовал льва, когда убил пантеру, и охотился на крокодила в Амазонке, когда подстрелил орла.

Леонард догадался, что Ханна предлагает ему загадку, и если он ее отгадает, то Ханна отдастся ему.

— Ты хочешь спросить, почему твой отец сменил объект охоты?

Ханна опять захлопала в ладоши.

— Отличная дедукция, Ленни!

Его зад ныл, а вот пах опять подавал надежду.

— Дело в том, что мой отец, Герхард Глорибрук, не менял объект охоты. Он преследовал льва и крокодила, когда пантера и орел соответственно напали на него. Что ты об этом думаешь?

Леонард призвал на помощь свою интуицию.

— Он убил пантеру и орла из самообороны.

— Точно, — крикнула Ханна.

Леонард вскочил.

— Это важно? Это и есть мораль этой истории?

— Да, — воскликнула Ханна.

Леонард улыбнулся, затаив дыхание.

— Так ты откроешь дверь?

— Черта с два, нет! — Ханна прочистила горло. — Мы только начали разговаривать.

Леонард выругался про себя. Он опять сел на пол.