— Придержи свой вульгарный язычок!

Она была настолько ошеломлена, что вжалась в сиденье и замолчала.

Когда они очутились дома, Джуди подошла к нему вплотную. Ее лицо пылало, глаза сверкали.

— Я больна от такой жизни и больше не останусь здесь с тобой ни минуты! Не знаю, зачем я вообще пришла сюда. Ты всегда был мне отвратителен.

Уэсли прошел по комнате и включил электрокамин. Он выглядел усталым и измученным, но и в его глазах сверкал гнев.

— Если хочешь уходить — уходи, но с собой ты ничего не возьмешь. Поняла? Если ты уйдешь отсюда, то уйдешь в своей одежде, а не в той, что я тебе дал взаймы. Иди к себе, на сегодня мне хватит, я устал от тебя.

Она поплелась в свою комнату, перекошенная от злобы, так как ясно осознавала, что никакие его слова и поступки по отношению к ней не были ей так ужасны, как отказ от праздной жизни и роскоши, с которой познакомилась. Она понимала, что попала в ловушку, и это бесило ее. Она не была настолько решительной, чтобы от всего, чем владела, отказаться и вернуться к своему прошлому. Мысль, что она не добилась над ним той власти, которую обычно получала над другими мужчинами, доводила до белого каления.

Присев на кровать, Джуди немного остыла и первый раз за все время задумалась над тем, почему он дал ей так много, в то время как она, что было очевидным, для него ничего не значит? Почему он делал так, если презирал ее? Ну, ясно, вначале он хотел, чтобы она молчала о его мнимой слепоте. Но ведь через несколько дней, он сказал, что зто уже не имеет значения. А если это правда, то почему он до сих пор притворяется слепым? А что, если он лгал?! А что, если у него есть причины заставлять всех думать, что он слепой? Но почему? Кого он боится? Кого-то на фабрике? Бентона? Полицию? Внезапно она вскочила. Полиция! Потом в голове у нее точно что-то высветилось, и ужас сжал горло. Уэсли убил Бланш! Это было настолько очевидно, что она не могла понять, как не догадалась об этом раньше. Отсутствие зрения было превосходным алиби. Вот оно! Слепого никто не станет подозревать. Он ненавидел Бланш. Гарридж сказал, что в случае развода ему пришлось бы уплатить ей крупную сумму денег, а он не имел такой возможности. Бланш была связана с Бентоном. Вот мотив. Он сделал вид, будто перенесенная им операция была неудачной, хотя на самом деле удалась. Он, должно быть, знал, что рано или поздно ему представится возможность, и он ее убьет при таких обстоятельствах, когда невозможно заподозрить его, слепого. И она, Джуди, дала ему такую возможность. Он быстро понял, как легко будет свалить вину на Гарри. Вот почему он был так обеспокоен, чтобы Бланш не знала о предполагаемой краже. Как же ему удалось уговорить Бланш вернуться с ним домой, и как удалось пройти мимо полиции незамеченным? А потом Джуди вспомнила про напалшник, который он подобрал в лифте и постарался спрятать. Вспомнила, как он заволновался, услышав мнение полиции, что кто-то мог стрелять в Бланш из коридора. Теперь она была уверена, что он поднялся вместе с Бланш и оставался в лифте, пока та открывала дверь. Потом, когда она вошла в холл, выстрелил, бросил рядом пистолет. Довольно просто. Полиции в коридоре не было. Все, что ему нужно было сделать, избавившись от пистолета, сразу захлопнуть за собой дверцу лифта и ждать, пока полицейские не ворвутся в квартиру. Пока они хватали Гарри, лифт должен был опустить его в полуподвал. Там он, без сомнения, подождал еще несколько минут и вышел через главный вход. Кто будет его подозревать?!

Это открытие повергло Джуди в дрожь. Она и раньше инстинктивно чувствовала, что Гарри не убивал. Знала об этом все время. Вся трепеща, она услышала шаги Уэсли. Она вскочила и отпрянула назад. На ее лице был смертельный ужас.

— Это вы! Это вы ее убили! — закричала Джуди. — Ваг почему вы до сих пор притворяетесь слепым!

Он спокойно закрыл дверь.

— Я знал, что со временем ты догадаешься, — проговорил он. — Ну что ж, раз ты теперь все знаешь, нам лучше все обсудить. Сядь и, ради всего святош, не смотри с таким испугом, я не собираюсь причинять тебе зла.

— Я не хочу с вами разговаривать. Оставьте меня в покое. Я иду в полицию!

Он пододвинул кресло к кровати и сел.

— Не стоит так волноваться, Джуди. Я заплачу тебе, если ты будешь спокойна и выслушаешь мои слова. Хочешь сигарету? — Он протянул ей портсигар, но она, вздрогнув, отшатнулась.

— Джуди, не могла бы ты перестать вести себя как служанка в мелодраме? — его холодный тон, как он на это и надеялся, вызвал в ней злобу.

— Да как ты смеешь! Убирайся, убирайся или я позову полицию.

Уэсли закурил и бросил зажигалку и портсигар на кровать.

— Закури, Джуди, не будь глупышкой. Я хочу с тобой поговорить.

— Как ты можешь быть таким невозмутимым после того, что сделал? — она в упор глядела на него. — В тебе нет никаких чувств, ты холодный и ужасный.

— Уверяю тебя, кое-какие чувства у меня есть, но сейчас не время их обнажать. Ты права, Бланш убил я.

Джуди окаменела.

— И ты пытался свалить вину на Гарри? Трус! Как ты мог?

— Я не так заинтересован в Гарри, как ты. Он оказался на месте преступления, и подозрение пало на него. Едва ли ты можешь меня винить за то, что я сам не полез признаваться, не так ли? Ты сделала бы на моем месте то же самое.

Его прямота так удивила ее, что она не нашлась, что сказать.

— В конце концов, Джуди, при всем моем уважении к Гарри Глебу, он не представляет никакой ценности для общества, не так ли? Он вор, спекулянт и, судя по тому, что ты мне говорила, опасен для молодых женщин. Насколько я понимаю, гордиться ему нечем. С другой стороны, я делаю дело, важное для всей страны. Моя работа, которая связана с беспилотным вождением самолетов, подходит сейчас к завершению и представляет огромную ценность для будущих поколений. Положи нас на чаши весов, и я, мне думается, заслужу больше права на жизнь, чем он.

— Как ты можешь так говорить? Он не виноват! Ты не смеешь прятаться за его спину. Ты не можешь позволить, чтобы его повесили вместо тебя.

— Но я и не говорил, что хочу, чтобы его повесили вместо меня, — ответил Уэсли и улыбнулся. — Чтобы ты так не волновалась, Джуди, я лучше объясню тебе, что произошло. Так что не прерывай меня. Просто сиди и слушай. Возьми, пожалуйста, сигарету, она поможет тебе сосредоточиться.

Загипнотизированная его спокойствием, она села на кровать и взяла в руки сигарету.

— Прекрасно. Итак, я начну сначала. Я женился на Бланш шесть лет тому назад. Я глупо влюбился. Мне бы следовало понять, судя по ее репутации, какого она сорта женщина, мне много говорили об этом, но я ничему не верил. Для меня Бланш была самой привлекательной и чудесной принцессой на свете. В то время у меня было много денег и казалось лишь справедливым дать ей дарственную на большую часть их. А потом она предложила, чтобы в случае нашего развода я выплатил ей двести тысяч. Не буду терять времени, чтобы доказать тебе, как умно Бланш действовала. Она сказала это как бы в шутку. Мне это и казалось шуткой до тех пор, пока мне не было предоставлено на подпись отпечатанное соглашение. Я не хотел его подписывать, и Бланш решительно отказалась от заключения брака. Нас ожидало двести гостей, все было готово к брачной церемонии, и я понял, что должен или дать свою подпись, или потерять ее и выглядеть дураком до конца своих дней. По крайней мере, мне так тогда казалось. Я вел себя как дурак и теперь расплачиваюсь за это. Был в нее влюблен и хотел ее во что бы то ни стало. Я боялся, что свадьба может сорваться. Чтобы быть кратким, скажу только, что я поддался на шантаж. Сейчас эта история кажется невероятной, но, однако, уверяю тебя, она действовала очень умно, умело подвела все к тому, будто я не доверяю ей и потому именно толью от меня может исходить инициатива нашего разрыта. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Уверяю тебя, девяносто девять процентов мужчин сделали бы на моем месте то же самое, имей они столько денег, сколько имел я.

Первый год нашей супружеской жизни был очень счастливым. Бланш была всегда веселая и милая, мы повсюду бывали вместе, делали все вместе, но я постоянно чувствовал, что она принадлежит мне не полностью. Она, конечно, и не принадлежала полностью мне. Она принадлежала дюжине других мужчин, но обнаружил я это позднее. Фабрика расширялась, и я был озабочен тем, чтобы избежать притока государственных средств. Я хотел своего полного контроля. Рисковал и предпочитал рисковать собственными деньгами. Расходы увеличивались. Скоро две трети моих капиталов оказались вложенными в мое предприятие. Это меня не беспокоило, так как я был уверен, что добьюсь успеха. Именно тогда и начались неприятности с Бланш. Думая об этом сейчас, я считаю, что Бентон рассказал ей, что мой капитал вложен в фабрику. Она не хотела оставлять меня, но хотела жить, как ей нравится. Хотя у меня и не было в наличии свободных денег, но был хороший годовой доход, и Бланш не хотела его терять. Потом она начала пить и заводить любовные связи со всеми, с кем хотела, и я ничего не мог поделать. И не мог от нее избавиться. Я просто не мог себе этого позволить. Был так занят на фабрике, что через некоторое время перестал обращать внимание на ее поведение. К тому времени я ослеп, и то, что я не мог видеть, перестало меня беспокоить. Так мы жили два года. Потом Бентон стал уговаривать ее выйти за него замуж. Ей пришла в голову мысль, что она может от меня избавиться, что она может заставить меня сдаться и заплатить по соглашению. Условия соглашения были совершенно определенными. В суде у меня не было никакой опоры под ногами. Я понимал, что победа будет на ее стороне, и стал искать выход. Я почти закончил работу. Мне нужно было еще всего шесть месяцев. Если бы она подождала до тех пор, я бы смог безболезненно с ней рассчитаться. Но она не хотела ждать.