Летом Айше после учебной практики пробыла две недели в Мелитополе, и все в этой маленькой семье были счастливы. Хатидже расспрашивала дочь о ее друге Исмате, о сложившихся между ними отношениях и пришла к выводу, что это, кажется, серьезно. «Пусть будет, как повелит Аллах! Айше уже взрослая девушка» - думала она.

Казанская подруга Хатидже, которая опекала Айше, еще год назад при помощи своего бывшего ученика, работающего ныне в органах внутренних дел, смогла получить для Айше паспорт как для своей племянницы. Дело в том, что родная сестра тети Галии жила в приграничном городке и пропала в войну без вести. Она была, как и Галия Измайловна, незамужней и бездетной, но без специального расследования, проводить которое не было оснований, это обстоятельство обнаружить было нельзя. Безусловно, был послан официальный запрос в тот городок, куда уже раньше обращалась с запросами о своей сестре Галия Измайловна, и пришедший ответ был такой же: весь архив сгорел в первый же день войны. Айше была признана племянницей тети Галии, ей выдали паспорт с фамилией ее мнимой матери – что поделаешь, приходилось ради выживания идти на подобные подлоги! Так что Айше уже стала свободным человеком, не спецпереселенкой, и могла свободно перемещаться по всей стране.

Это было в конце сорок шестого года, когда Айше получила от Гульчехры письмо, в котором та сообщала, что Исмата отправили на Фархад-строй, откуда мало кто возвращается.

 Айше много раз перечитывала концовку письма: «Мне сказали, что были случаи, когда мужчину из Фархад-строя удавалось вытащить матери или жене. Нужно для этого достать справку о болезни или беременности», – писала Гульчехра, давая понять, что только Айше может попытаться спасти молодого мужчину.

Айше осознавала, что судьба человека в ее руках. Пусть даже ей не удастся освободить Исмата, но, не предприняв такой попытки, она не могла бы дальше жить. Айше обо всем рассказала подругам по комнате, и девушки приняли безрассудное решение доучиться до лета и отправиться спасать парня своими силами.

- Моя цель - освободить его, вытащить его из этой “трудовой армии”. Я не уверена, что хочу выйти за него замуж. Но ведь кроме любовных отношений мужчины и женщины есть и дружеские отношения, есть понятие человеческого участия в судьбе, особенно если другу грозит гибель! - взволновано говорила Айше своим подругам, и те понимали ее волнение.

- Может быть, достать справку о том, что у Айше родился ребенок? – спросила Ифет, мама которой работала медсестрой в Шамордане.

Девушки переглянулись, задумались, потом псковитянка Аня неуверенно заметила, что, не имея свидетельства о браке, воспользоваться фальшивой справкой о рождении ребенка вряд ли удастся. Девушки опять подумали и пришли к мнению, что Аня, пожалуй, права. Тем не менее, никто не усомнился в необходимости ехать выручать Исмата.

Если они посоветовались бы с кем-то из старших мужчин, - с братом или с отцом, - то услышали бы обоснованные доводы безнадежности задуманного ими дела. Но возможности получить совет у близкого взрослого человека у них не было, а были у них, студенток, оканчивающих второй курс техникума, две недели каникул, после которых начиналась производственная практика.

Девушки получили стипендию за летние месяцы, а еще достали из-под матрацев денежки, сэкономленные за год и предназначенные для удовлетворения скромных девичьих желаний. Подсчитали возможные затраты и подзаняли еще немножко - благо, что за предстоящую производственную практику должны были заплатить какие-то деньги. Ехать в Узбекистан вознамерились трое - Айше, псковитянка Аня и Ифет из Шемордана. Билеты взяли до Коканда, где Айше должна была на вокзале дожидаться Ифет и Аню, которым предстояло отправиться вдвоем в колхоз, встретиться там с Гульчехрой и разузнать подробности об Исмате...

Когда девушки, наученные своей многострадальной подругой, появились у правления колхоза и уселись на лавочке под старым тутовником, конторские женщины, сразу же углядевшие в окно редких здесь посторонних, вышли во двор.

Мило улыбаясь, золотокудрая Аня обратилась к женщинам, молча, поджав губы, глядящим на незваных гостей:

- Можно мы у вас здесь немного отдохнем?

Лица женщин сразу потеплели, они подошли к девушкам и, как принято между узбечками, обняв вставших на ноги гостий, произнесли слова приветствия:

- Келинг! Исанмысыз!

Потом, едва подбирая русские слова, стали приглашать гостий:

- Иди чай ичамиз. Каердан пришел? Куда иди?

Девушкам все было понятно. Они приняли приглашение попить чаю и готовы были рассказать заранее выученную легенду, что они приехали к родителям, которые работают на строительстве моста, и вот вышли с утра пораньше прогуляться по окрестностям - километрах в трех, действительно, интернациональная бригада строителей возводила новый мост через реку.

Только Гульчехра заподозрила, что девушки оказались в этих краях не случайно - она помнила, как “случайно” забредший в колхоз косарь увел Айше с сестренкой. Когда, попив за конторским столиком чай с парвардой - мучнистыми узбекскими конфетами - девочки, попрощавшись, уже выходили из конторы, Аня сделала глазами знак Гульчехре, приглашая ее за собой. Молодая женщина громко засмеялась, довольная своей проницательностью.

- Нет, ничего, просто так! - ответила она на безмолвный вопрос своих сослуживиц, вопрошающе посмотревших на нее. – Я провожу гостей.

Следуя за девушками за угол дома, она уже знала, о чем будет секретный разговор.

- Мы приехали по поручению Айше, - начала Ифет на татарском языке, который был для узбечки понятнее русского.

- Я догадалась! - Гульчехра опять радостно засмеялась. - Как у нее дела, где она сейчас?

- Она далеко, в России, - поторопилась ответить Ифет, а Гульчехра поняла, что Айше где-то не очень далеко. Она хотела высказаться по этому поводу, что, мол, ей можно довериться, но Ифет сразу перешла к главному.

- Где Исмат, как мы можем его найти? - жесткие нотки в голосе вопрошающей исключали возможность отвлеченной болтовни. Гульчехра тотчас посерьезнела:

- Исмата отправили на Фархад-строй. Оттуда редко возвращаются.

- Это как тюрьма? - спросила Ифет.

- Говорят, что они свободные люди, но живут за колючей проволокой, их охраняют солдаты с винтовками. Жены и матери получают разрешение на свидание, а некоторым с большим трудом удается забрать своего мужчину на два-три дня и пожить с ним в соседнем кишлаке. Нужно заплатить большие деньги, чтобы получить разрешение на такой краткий отпуск.

Какое-то время все трое шли молча. Ни у кого из них не было больших денег. Вдруг Гульчехра что-то неразборчиво воскликнула и остановилась.

- Подождите меня здесь! - понизив голос произнесла она. - Нет, лучше пройдите вон туда к кустам и присядьте, чтобы не бросаться людям в глаза. Холида-хон, когда осталась одна и заболела, однажды дала мне свое золотое кольцо с рубином. Она просила меня передать его Исмату или Айше - бедняжка верила, что Айше вернется к ее сыну. Старинное кольцо, теперь такого не купишь. Я сейчас его принесу.

- Гульчехра, осторожней, чтобы никто не догадался, что мы тут от Айше, - предупредила Ифет.

- Буду осторожной, я же понимаю. В кишлаке сейчас одни старушки, всех остальных погнали на хлопковые поля.

Гульчехра ушла, а девушки быстро прошли к кустарнику и притаились в его низкой тени. Минут через двадцать Гульчехра вернулась с довольно большим цветастым узлом в руках. Из-за ворота платья она достала что-то завернутое в белую марлю, развернула и показала девушкам потускневшее золотое кольцо с ярким, однако, темно-красным камнем размером с вишню.

- Я не знаю, сколько оно может стоить, - сказала Гульчехра, - но мне известно, что такие кольца у нас в Узбекистане ценятся. За это кольцо могут Исмата отпустить на несколько дней. Найдете, с кем там договариваться?

- Найдем, найдем! Спасибо тебе! Какая ты хорошая! - девушки стали обниматься и, как у них положено, обливались при этом слезами.