Тётя Тамара кое-как успокоила Женечку, особенно упирая на то, что в окно седьмого этажа никто заглянуть, безусловно, не в состоянии, и он сделал вид, что поверил ей. Однако он знал, что о н а была и высматривала именно его.
С тех пор Женечка всегда категорически требовал закрывать раму на здоровенный тугой шпингалет, который приходилось забивать в гнез до с помощью молотка. Мама, конечно, сердилась, но сын был непрекло нен, вплоть до истерики. И не зря: пускай не часто, а так, время от времени, чтоб н е з а б ы в а л, Зверская Рожа навещала Женечку и, прижавшись кабаньим носом к стеклу, сверлила мальчика мрачным взглядом горящих буркал. Женечка больше не кричал, а лишь попискивал и прятался под стол, но Зверская Рожа отлично знала, где он и что некому помочь, и лишь запертое окно удерживало её.
Однако зловредные флюиды просачивались сквозь плохо заделанные щели, проползали под дверь, забирались через вентиляционные отверс тия и проникли-таки в Женечкину душу, поселились в глубине его серд ца. Он рос, и страх рос вместе с ним, и теперь Зверская Рожа загля дывала в его жизнь не только снаружи, но и изнутри, и отравляла ему всякую радость, как муха, обнаруженная на дне стаканчика, неминуемо изгадит вкус мороженого. Иногда он ощущал себя яблоком, которое вые дают черви, и с отвращением воображал, что стал большим, самостоя тельным, однако так и живёт с н е ю за плечами и вздрагивает от каждого шороха. Так могло случиться, но вышло иначе. Однажды мама незаметно для Женечки чуть приоткрыла окно в его спальне, а сама уш ла. И, конечно, Зверская Рожа воспользовалась моментом.
...Когда створки распахнулись и враг проник в комнату, Женечка почувствовал странное и мгновенно унесённое сквозняком удовлетворе ние...
Вернувшись домой, мама обнаружила разбросанные, как обычно, иг рушки, одну тапочку сына, непонятно что делавшую на подоконнике и... И всё. Кажется, милиция до сих пор ищет пропавшего мальчика. Родите ли и родственники не теряют надежды, но я лично думаю, что вряд ли...
Я дописываю эту историю, а на улице совсем темно, и мне ка жется, что в окно за моей спиной заглядывает Зверская Рожа. Это, ко нечно, неправда, но я боюсь обернуться.
Т Ь М А Т Ь М У Щ А Я
Боже, как страшно оставаться одному в темноте! Странные шорохи наполняют дом. Уличный фонарь вонзает в окно ничего не освещающий луч, пронзительный, как нож маньяка. Тени скользят по шторам, возни кая ниоткуда и исчезая в никуда. Некто бесформенный, свившись в клу бок, укрывается в углу за кроватью и иногда шумно вздыхает. В сосед ней пустой комнате раздаются мерные скрипы. Там кто-то тяжёлый, уг рюмый и беспощадный медленно, но неотвратимо приближается к двери. Он растягивает собственное удовольствие и твой страх, как резинку, до предела, пока та не лопнет, и тогда дверь откроется. Но не в эту ночь, господи, пусть не в эту ночь! Пусть под высокой бабушкиной кроватью скребётся н е м ы ш ь, пусть невнятно шушукаются призраки в стенах, пусть крадётся по коридору из ванной в гостиную и обратно б л е д н ы й... Пусть! Только бы никто из них не дополз, не ухва тил, не настиг...
Женечка, накрывшись с головой, исступлённо шептал, отгоняя ужас. Нет, не домовых и прочих злых духов, с ними он давно смирился и научился как-то сосуществовать. Женечку преследовала сама Тьма. Утреннее солнце останавливало её, заставляя уползать под мебель, за биваться в щели пола, но едва начинало смеркаться, как Тьма, будто напившись свежей крови, оживала, чернела и, клубясь, обступала угол, в котором вил себе гнёздышко Женечка. Он был её целью, её жертвой, а она - его хищником. И этот хищник терпеливо п а с свою добычу, по зволяя ей резвиться и даже иногда забывать о своём существовании. До поры. Однако ночь приходила неотвратимо, и Женечка, забиваясь под одеяло, бормотал самодельную молитву:
- Боженька, миленький, не дай Тьме Тьмущей съесть меня, прогони её, пусть ночь быстрее пройдёт, боженька, пусть я скорее засну, а когда проснусь - пусть её не будет!
И он засыпал в конце концов, и наступало утро и спасало, но Мгла не умирала и не уходила, она скрывалась в свои дневные логовища и терпеливо ждала своего ч а с а, и её приход нельзя было предот вратить, как невозможно остановить вращение Земли.
Конечно, темноту по углам комнат видели все, однако взрослые легкомысленно проходили мимо, обидно игнорируя её, и лишь Женечка замечал, что она с каждыми очередными сутками укрепляется, мрачнеет, наливается новой злобной силой, уже и утром пытается задержаться, уцепившись бесплотными щупальцами за ножки шкафов, столов и стульев, а проигрывая борьбу солнечным лучам, еле слышно шипит от ярости. Он чувствовал, что нечто зреет, наливается и готовится лопнуть, как фу рункул, забрызгав округу гноем и кровью.
И как-то раз утро не настало. Взрослые говорили о солнечном затмении, носились с какими-то запачканными стёклышками и даже Же нечку старались вовлечь в свои непонятные и скучные игры, но он не отзывался на их подначивания. Женечка видел, как Тьма свивает своё безмерное дымчатое тело в кольца. Он знал, что она не упустит такого случая. Миг наступил. Домашние у окна закричали особенно весело. Мгла взметнулась и затопила комнату, и подъезд, и дом, и улицу, и город, и весь мир. И Женечку. Когда она отхлынула, стало как-то осо бенно ярко, и все отметили это и поговорили об этом.
И только потом мама увидела Женечку и закричала...
К О Г О - Т О Н А Д О О С Т А В И Т Ь
Некоторые люди не видят снов. Совершенно. Специальные учёные говорят, что так не бывает, что сновидения приходят к нам каждую ночь, просто кое-кто, просыпаясь, их не помнит. Неважно, резуль тат-то всё равно один и тот же.
А вот Женечке всегда что-то снилось. И вот как-то раз привиде лось ему странное. Однажды утром вышел он во двор и встретил птичку. Не воробышка и не синичку, а что-то неожиданно яркое, большое - раз мером с сороку - и весело, как на маскараде, раскрашенное, жёлтое, лимонное, золотое. И так Женечке понравилась птица, что он открыл большой рот и - съел её. Вот так: раз - и всё! И очень просто полу чилось. Хорошо!
Решил Женечка ещё раз попробовать. Бежала тут мимо знакомая со бака Командор. Беспородная такая. Женечка и её - хоп! - потребил. Даже не жуя. Отлично вышло.
Отправился Женечка по улице прогуляться и всех, кто ему прият ным казался, глотал. А неприятных - тем более. Здорово расчистил ок ружающую среду.
Вернулся Женечка домой (подъев по пути нескольких приятелей и девочку Марьяну) и для почина дядю умял. Начинать с родителей было всё-таки неудобно. Мало ли что. Могут наказать. Дядя пошёл легко, даже запивать не понадобилось. А вот с бабушкой вышла заминка. Большая она, толстая и убежать пыталась. Однако в кухне её Женечка настиг. Там лимонад в холодильнике очень кстати обнаружился. Запил.
Я не говорил, но в процессе поглощения пищи юный организм Же нечки, естественно, усваивал питательные вещества, рос и развивался. Стал Женечка большой, даже немножечко страшный. Рот тоже расширил ся - в пол великаньего лица. Впрочем, это только облегчало процеду ру питания.
Наконец дошла очередь и до родителей. В последнее время как-то начали они Женечке надоедать: расспрашивали, воспитывали, да и вооб ще... Короче, утилизировал. Мама на вкус оказалась приятнее.
Больше дома народу не оставалось. Женечка снова вышел на улицу, только теперь действовал методичнее, последовательнее. Никого не пропускал. С соседками поздоровался и - ам! Кошка пробежала - да! За ней пёс, на этот раз неизвестный Женечке. Ничего, в процессе позна комимся. Машины вместе с пассажирами, прохожих с хозяйственными сум ками или просто так, без дела болтающихся, птиц, рыб в зоомагазине, лошадей из проезжающего мимо фургона - вместе с фургоном... Некото рые успевали ругаться, но Женечка не обидчивый. Передохнёт малость - и по новой.
На десятый или на пятнадцатый день поднялся с газона (в подъезд он войти теперь не мог: не помещался) вовсе уже громадный Женечка и обнаружил, что есть-то некого. Только кое-какие случайно не прогло ченные вещи и прочие выпавшие неудобоваримые предметы по углам валя ются. Между тем развившийся аппетит пищи требует. Однако так и с го лоду умереть недолго, понял Женечка и заплакал. Горькими - от пере избытка солей в организме - слезами. И от собственных рыданий проснулся.