— Полностью согласен. — Адвокат шел рядом с ней. Никто из купальщиков, казалось, не находил ничего необычного в том, что адвокат президента и женщина из отстоящего на века от их времени прошлого гуляют вместе. На них просто никто не обращал внимания. — Я нахожу здешний курорт великолепным — я часто приезжаю сюда. Он напоминает мне, что значит быть человеком… Вы понимаете?

— Видеть реальность, — подсказала Патриция.

— Да. И хотя бы ненадолго забыть о проблемах. Что ж, это, очевидно, рабочие каникулы, и к тому же короткие — мы не можем задержаться здесь дольше, чем на два местных дня. Но мы решили, что необходимо показать вам, как работает наша система. Мы пытаемся заручиться вашей поддержкой… Патриция! Можно мне вас так называть?

Она кивнула.

— В сложившейся ситуации вы, люди, способны оказать весьма существенное влияние. Мы не можем силой воздействовать на ваш образ мыслей или мнение — наше правительство не использует такие методы. В конечном счете, оно смоделировано по образцу вашего.

Они остановились возле естественного базальтового волнореза, уходящего в море. Патриция обернулась и увидела маленький яркий метеор, пролетевший низко над горизонтом. Никакие лучи его не уничтожили — он был достаточно мал для того, чтобы разрушиться самостоятельно, не причинив никакого вреда.

— Мы помогли франтам создать Небесный Щит, — сказал Толлер. — Когда мы открыли ворота, здесь все еще была эпоха раннего атома. Мы обменялись с ними кое-какой информацией, установили над ними покровительство и предоставили все необходимое, чтобы защититься от комет и метеоров, разрушавших их мир в течение тысячелетий.

— Что вы получили взамен?

— О, за то, что они дали нам, они получили значительно больше, чем Небесный Щит. Мы открыли им Путь. Теперь они — наши полноправные партнеры в трех воротах, включая торговлю с тремя мирами. Взамен мы получили сырье и право на информацию. Но наибольшую ценность представляют сами франты. Вы знакомы с партнером Ольми? Мы считаем их идеальными партнерами — находчивыми, надежными, верными, дружелюбными. И, насколько можно судить, они испытывают подлинную радость от совместной работы с нами.

— Это звучит так, словно они — домашние любимцы, — сказала Патриция.

— Да, такая точка зрения бытует, — согласился Толлер. — Но они, по крайней мере, столь же разумны, как и мы — конечно, без каких-либо усовершенствований, — и никто не относится к ним, как к гражданам второго класса или домашним животным. Вы должны избавиться от некоторых своих предрассудков, чтобы отчетливо видеть нашу ситуацию, Патриция.

— Я избавилась от предрассудков, — ответила она. — Я просто… — Она подняла руки и покачала головой. Ни разу с момента их встречи она не взглянула прямо в лицо Толлеру.

— До того, как мы пришли сюда, Тимбл каждую тысячу лет проходил через поток древних комет. Франты регулярно теряли более половины населения. Их океан — это кометная вода, собравшаяся за миллиарды лет. Видимо, примерно миллион лет назад наступило временное затишье; за это время франты эволюционировали до их нынешнего внешнего вида и заложили основы культуры. Затем падение комет возобновилось. Постепенно франты становились все более и более похожими друг на друга, передавая информацию и черты личности сначала с помощью химических реакций, затем — культурными средствами. Они стали голографическим обществом, которое почти безболезненно могло принять на себя метеоритный удар. Но они никогда не реализовали свои возможности и не были даже близки к этому, пока не открылись ворота. Теперь они разработали собственные технологии: использование высокоскоростных пикторов для пополнения друг друга информацией и даже обмен частями личностей. Так или иначе, я не знаю, кому повезло больше — франтам или нам. Мы могли пасть жертвой джартов много веков назад, если бы франты не помогли нам.

Патриция внимательно слушала, дополняя уже известные сведения тем, на что у нее не хватило времени а Аксисе.

— Почему вы не смогли установить нормальные отношения с джартами?

— О, джарты — это совсем другая история. Вы, конечно, знаете, что мы обнаружили их на Пути, когда впервые соединили его с седьмой камерой.

— Это я слышала, — Патриция вспомнила рассказ бродяги.

— К несчастью, Инженер открыл экспериментальные ворота в родной мир джартов. Время Пути еще не соответствовало нашему собственному времени. Джарты провели около трех столетий в незавершенном Пути, сделав его своим домом, даже научившись открывать грубо сделанные ворота. Когда Путь был присоединен и открыт, они уже были там — примерно такие же, какие и сейчас. Сильные, умные, агрессивные, абсолютно убежденные в том, что их предназначение — заполонить все вселенные. Мы вели с ними жестокую войну и в течение первых десятилетий заставили их отступить. Затем мы открыли намеченные ворота и заполнили первый отрезок Пути — до отметки один экс пять — почвой и воздухом. Все время, пока мы строили Аксис, у нас то и дело возникали с ними стычки, в результате которых мы оттесняли джартов все дальше и дальше, закрывая их ворота. В конце концов они отступили до отметки два экс девять, и мы установили в этом месте барьер. Мы пытались убеждать их, вести переговоры. Они никак не реагировали. Мы знали, что не сможем освободить от них Путь — для этого мы недостаточно сильны.

Патриция присела на нижнюю ступеньку лестницы, ведшей на гребень волнореза.

— Как же мы можем вам помочь?

— Это сложный вопрос, — сказал Толлер. — Лучшая помощь — ваша поддержка. Или — лояльность.

— Вы можете отправиться домой, на Землю, — предложила Патриция. — Такую, какая она есть.

Толлер на мгновение замолчал, ошеломленный неожиданностью идеи.

— Вот именно. — Он сел рядом с ней, и она отодвинулась на несколько сантиметров. — Такую, какая она есть. Лично я, несмотря на самые искренние просьбы сера Лэньера, не вижу никаких причин для возврашения на Землю.

— Вы могли бы помочь оставшимся в живых.

— Патриция, они — вы — стали нами. Я не вижу ничего несправедливого в том, чтобы дать миру возможность исцелиться самому. То, что мы совершили причинно-следственную петлю — что мы можем вернуться в наихудшую точку на нашей исторической линии, — не тот случай, которым стоит воспользоваться. В данный момент это лишь помеха. Ольми объяснил, каким образом мы собираемся изгнать джартов с Пути? По-настоящему?

Патриция покачала головой.

— Это честолюбивый план. Вы слышали слухи о расколе — о том, что Аксис должен разделиться надвое?

Она решила прикинуться ничего не понимающей и снова покачала головой.

— Наша группа, занимавшаяся исследованием потока, обнаружила несколько лет назад, что движение Аксиса может быть ускорено почти до скорости света. Это никак не должно повредить самому городу и доставит лишь минимальные неудобства его жителям…

— Я полагаю, мы все должны об этом услышать, — внезапно решила Патриция, вставая. — Я имею в виду всю нашу группу.

— Они сами могут узнать все, что захотят. Вы подскажете им, когда они вернутся в Аксис — все это легко найти в Памяти Города или спросить у Ольми.

— Почему он не говорил об этом?

— Патриция, наш мир невероятно сложен, и вы, вероятно, знаете это лучше меня. Сомневаюсь, что у Ольми была возможность объяснить вам хотя бы тысячную часть наиболее важных вещей, которые следует о нас знать.

— Хорошо, — сказала Патриция, опускаясь на песок и поворачиваясь к Толлеру. — Я вас слушаю.

— Чтобы достичь этой скорости, потребуется день, движения с ускорением около трехсот же — что очень близко к теоретическому пределу для инерциальных систем и для столь массивного объекта как Аксис, движущийся вдоль потока. Поток находится под сильным напряжением, создавая жесткое излучение и тяжелые частицы… Но в пределах Пути даже скорость в одну треть световой создаст пространственно-временную ударную волну. Мы достигнем этой скорости примерно на отметке один и семь экс девять. Мы пройдем через территории, занятые джартами, разрушая их. Релятивистские искажения в пределах Пути будут невероятно сильны. Сама форма Пути будет меняться по мере нашего движения, и где бы джарты ни открывали ворота, они будут просто стерты из действительности, словно кусок ткани, разглаживаемый утюгом в одной из прачечных вашего мира.