– Лесов? – Его белокурые брови сошлись вместе. – Я не понимаю. Вы проверяете меня?

Я уперлась каблуками и остановила его во второй раз. Он стоял передо мной с озадаченным выражением лица, но я не видела признаков враждебности или, хуже того, безумия. Он, должно быть, спутал меня с кем-то еще.

– Сожалею, Маттиас, но я в самом деле думаю, что вы ошиблись с человеком. Я не поняла и половины того, что вы сказали.

– Это я должен извиняться. Мой английский не очень хорош.

– Ваш английский лучше, чем мой. Я имела в виду, что вы неверно истолковали то, что я сказала, и у меня нет ключа к вашей реакции. Для примера, я не знаю, куда вы меня тащите.

– Сюда, – сказал он, махая рукой на здание перед нами. Это была небольшая церковь, сделанная из серого камня, которая стояла в верхней части улицы.

Я чуточку расслабилась от ее вида, ощущая, что Маттиас не представлял угрозы, несмотря на его смятение.

– Это ваша церковь?

– Да. Мы сейчас зайдем.

Я колебалась, пытаясь представить, как объяснить ему, что я была не тем человеком, которым он думал, была.

– Все в порядке, – сказал он, беря меня за руку и таща вверх по ступеням к церковной двери. – Я – Ризничий. Я – солнце.

– Сын, чей[7]? – Спросила я, внимательно изучая церковь. Она выглядела совершено нормально, ни в малейшей степени не необычно.

– Ни «чей»… солнце. Знаете, солнце в небе? – Сказал он, указывая вверх.

– О, солнце. Вы… ээ… вы считаете, что вы солнце?

– Да.

Я переключила наблюдение с церкви на мужчину, который вел меня в нее. Он все еще выглядел нормальным, но если он думал, что был солнцем, вероятно, было бы мудрее позволить ему считать, что я согласна с его заявлениями, пока не смогу смыться.

Церковь сделала много, чтобы успокоить мои нервы. Она тоже выглядела совершенно обычно, и в ней было довольно много того, чего я ожидала от визита в другие старинные исландские церкви – маленькая передняя открывалась в главную часть здания, узкие проходы бежали вниз к середине и с каждой стороны двух рядов скамей. В дальнем конце стоял алтарь. Только когда я была на полпути вниз по проходу, я поняла, что что-то было не так. Церковь была украшена обыкновенными крестами и символами Христианства, но на них были накинуты небольшие черные куски ткани с вышитыми серебряными полумесяцами.

– Мм-ох, – сказала я, выкручиваясь из хватки Маттиаса. Я наткнулась на какую-то странную секту? Были ли в Исландии неизвестные секты? Я считала они были язычниками, до того как Христианство охватило Скандинавию – вероятно это была языческая секта?

– Думаю, этого более чем достаточно.

– Маттиас? – Позвала женщина с другого конца церкви, выходя из комнаты за алтарем. Она была среднего возраста, с сильной проседью в волосах и глазами, которые практически фотографировали, когда она торопилась вниз по проходу в нашу сторону. Она продолжила на том, что я восприняла как исландский.

– Кристьяна, я привел Зорю, – прервал ее Маттиас. – Она англичанка.

– На самом деле – американка, хотя мое имя не Зоря. Я – Пия, и действительно ужасно сожалею о вторжении, но, думаю, Маттиас спутал меня с кем-то еще, – объяснила я женщине. Она выглядела совершено нормально, вполне в своем уме и обыкновенной, отчасти похожей на пухленькую бабушку. То есть всем, кроме глаз.

Эти напряженные темные глаза изучали меня с минуту, прежде чем она задала Маттиасу вопрос.

– Я уверен, – ответил он. – Она носила камень.

– Вы имеете в виду это? – Спросила я, держа шелковую книжную закладку.

Глаза Кристьяны расширились на мгновение, а потом она кивнула.

– Добро пожаловать в наш храм, Зоря.

– А-а, все начинает проясняться, – медленно сказала я, когда мой ментальный туман рассеялся. – Все из-за этого, не так ли? – Я помахала вокруг закладкой. Лунный камень на ее конце мягко пылал в тусклом интерьере церкви. – Вот из-за чего произошла вся путаница. Я счастлива, сообщить вам, что это не мое.

– Нет, это не принадлежит никому, но вы теперь его хранительница и должны хорошо беречь его. У нас есть для вас масса работы, – чопорно сказала Кристьяна. Она сделала знак на заднюю часть церкви. – А теперь пойдемте, подготовим вас к первой церемонии. Нам сказали, что вы прибудете раньше.

Я, как только смогла, вскользь оглядела церковь. Облегчение наполнило меня при виде полуоткрытой передней двери. С выражением, как я надеялась, скуки, не отражающим мои намерения, я сместилась назад на несколько шагов.

– Это и в самом деле красивая церковь. Мне нравятся луны, кроме того они симпатичные. Это что-то, чему поклоняется ваша группа?

Маттиас слегка нахмурился, а Кристьяна воззрилась на меня, с ничего не выражающим лицом. Я надеялась, что никто из них не заметил, что я все еще двигалась назад, в сторону двери крошечными, маленькими, детскими шажками.

– Братство – дети Луны, хотя мы не поклоняемся ей, – осторожно сказала она. – Мы – свет. Мы несем свет. Именно через свет мы очищаем мир.

Волоски на моих руках начали подниматься дыбом от ее слов. Теперь я не сомневалась, что они ошибочно приняли меня за кого-то еще, ожидаемого этой странной языческой сектой. Они не выглядели опасными, но я чувствовала, что было бы разумнее, по возможности, пару раз помахав, рвануть на свободу.

– Вы несете свет? Вы имеете в виду, делаете добрые дела?

– Через нас свет очищает тьму этого мира, – ответила она, ее голос был почти монотонный, как если бы она пересказывала катехизис[8]. – Через нас свет очищает зло.

– Мы определено нуждаемся в менее злом мире, – согласилась я, и сместилась на несколько шагов ближе к двери. Если кто-то из них и заметил, что дистанция между нами увеличилась, они не прокомментировали этого.

– Полуночная Зоря фокусирует свет, используя силу от имени всех нас.

– Вы говорили это слово прежде, – сказала я, пришлепав любезно-любопытное выражение на свое лицо. Я сделала еще пару шагов назад, протягивая руку сзади себя, чтобы нащупать дверь. Я была все еще слишком далеко, чтобы коснуться ее. – Какая именно эта Зоря?

Кристьяна даже не моргнула. Маттиас стрельнул в меня озадаченным взглядом, прежде чем обратить взор на свою компаньонку.

– Есть три Зори, которые правят небесами – утренняя, вечерняя и полуночная. Авроры – как их называют уроженцы Запада, но Братство называет их настоящими именами.

– Авроры. Это действительно интересно. – Это не иначе как своего рода языческая секта. Кто еще бы стал поклоняться северному сиянию и Луне?

– Традиция гласит, что солнце умирает каждую ночь на руках Полуночной Зори и возрождается каждое утро. Оттого вы должны сочетаться сегодня ночью.

– Тпру! – Сказала я и, споткнувшись, остановилась. – Сочетаться? Простите?

– Вы должны сочетаться с Ризничим, солнцем, – сказала женщина. Она кивнула в сторону Маттиаса. – У Зори есть небольшая сила, пока она не взяла себе мужа и не была признана Братством.

– Сочетаться – это пожениться? – Спросила я, задаваясь вопросом, возможно, их английский был не так уж хорош, как я полагала.

– Да, пожениться. Зоря всегда замужняя. Это обычай.

Во мне расцвело ужасное подозрение, что одновременно утешило и раздосадовало меня.

– Это что часть тура, не так ли? Вы же не какая-то дурацкая секта, в конце концов, – вы просто делаете взмахи руками и таинственные мумбо-юмбо, чтобы отвлечь мое внимание от факта, что это свидание в слепую, верно?

– Братство – это серьезно, их цель очищать мир от зла, – сказала Кристьяна с раздраженным взглядом, мелькнувшим на ее лице.

– Я заметила по вам. – Я скрестила руки на груди, мое облегчение от того, что они не были психами, смешалось с моим собственным раздражением. Однако, на какие бы большие трудности они не пошли, я не склона была соглашаться с их глупой постановкой. – Вы можете передать от меня Одри, что я не нахожу это очень забавным. Я может быть и из тура одиночек, но я не настолько отчаялась, чтобы быть готовой участвовать в такого рода ролевой ерунде, независимо от того насколько красив участник.