— Сколько их всего было? — Озадачил своим вопросом Марека, красноречиво кивнув в сторону сваленной амуниции.

— Шестеро, — не стал запираться тот. — Три доставшихся ему комплекта вождь Заарваш выгодно сменял в Эль–Оране на целую дюжину красивых рабынь, но так и не довёз их до своей деревни, — Марек широко улыбнулся, наверняка поспособствовав такому развитию событий. — Я ведь его предупреждал, что нельзя продавать там некоторые вещи белых людей. Вопросы могут плохие задавать, и тихо шепнуть, кому не следует. Вот его и перехватили на обратном пути. Думаю, он ничего им рассказать не успел.

— Погляжу, ты тоже не особо таишься, — завидная предусмотрительность вождя не мешала ему красоваться некоторыми трофеями.

— Только оружие, — ответил тот, взяв в свои руки карабин без пристёгнутого магазина. — Нам несколько раз белые торговцы предлагали купить похожие пушки за золото, потому у многих вождей есть. Статус требует дорогих атрибутов, иначе должного уважения не будет… — лёгким вздохом выразил он своё сожаление по такому поводу. — Но это плохое оружие, — пожевав губами, продолжил говорить тот. — Патроны к нему подходят только дорогие, быстро забивается грязью и заклинивает.

— Чистить не пробовали? — Я лишь ехидно усмехнулся в ответ на такое заявление.

— Ты посмотри на мои руки! — Приложив карабин к стене, Марек наглядно продемонстрировал свои грабли, сунув их мне под нос.

Для обычных человеческих рук они явно великоваты. Грубые мозолистые ладони, толстые сосиски пальцев со сбитыми костяшками, грязные обгрызенные ногти. Мелкая моторика движений развита явно недостаточно, и это заметно даже невооруженным глазом. Но под его кулак лучше не попадать.

— «Калашников» чистить не надо, он всегда стреляет! — между тем продолжил говорить вождь с сильной экспрессией в голосе. — Вот это настоящее оружие для настоящих мужчин!

— Любое оружие нуждается в своевременном обслуживании, — немного попенял ему со своей стороны.

— Моих ребят в этом не убедишь, — тот лишь скривил лицо. — Я несколько раз пытался завести белого раба, но они почему–то всегда пытаются сбежать. Слабые, начнёшь воспитывать — быстро дохнут.

«Угу, такими кулаками только и воспитывать», — мысленно хмыкнул, ещё раз окинув взглядом массивную фигуру вождя. Своей болтовнёй Марек явно выгонял из себя остатки пережитого им страха. Не столько передо мной, сколько перед Рогнедой. А та сидела в хозяйском кресле, закинув ногу на ногу, и слушала наш диалог с лёгкой улыбкой на губах. Вытряхнув всё из тайного закутка наружу, я твёрдо потребовал:

— А теперь доставай золото!

Тяжело вздохнув, Марек с крайне печальным выражением лица направился к другой стене, отодвинув одну доску. Из тайника было извлечено на стол несколько тряпичных мешочков. В самом тяжелом нашлось около килограмма золотых монет. Другой порадовал внушительной стопкой пластиковых сотенных экю. Тысяч на сто, по грубой оценке на глаз. Из третьего я высыпал на стол четыре невзрачных мутных белёсых камушка, диаметром около сантиметра каждый. «Алмазы», — сразу же возникала в голове шальная догадка. Причём алмазы очень крупные. Осмотрев камушки на просвет, убедился, что при должной обработке из них получатся прекрасные бриллианты, исходная форма достаточно удачная. Внутренних трещин и иных дефектов не видно, значит, не потребуется раскалывать их на несколько мелких частей, как часто поступают. Из последнего мешочка выпал лишь один предмет. Более всего он напоминал массивный браслет на руку с часами овальной формы. Вот только широкая центральная часть, то есть условно — сами часы, представляли собой ровную тёмную матовую поверхность без каких–либо значков в тусклом металлическом обрамлении. Металл браслета подозрительно походил на тот, из которого сделан мой странный перстень — сложнейшее тонкое проволочное плетение. Застёжки нет, но подозрительно мягкие концы браслета как будто крепко примагничиваются друг к другу. А на обычное железо магнитные свойства совсем не распространяются, специально проверил. Весило этого непонятное устройство около пятидесяти грамм, назначение же совершенно неясно. На простое украшение оно совсем не похоже из–за своей невзрачности. Надевать на свою руку для проверки я его пока опасался.

— Что это? — Спросил наблюдавшего за моими действиями Марека, Рогнеда тоже оторвала спину от спинки кресла, дабы лучше рассмотреть сваленные на столе богатства.

— Какой–то артефакт, — судя по выражению лица, вождь действительно почти ничего не знал об этом предмете, кроме того, что он представляет некоторую ценность. — Случайно нашли где–то в сыпучих скалах пещеру с кучей рассыпавшихся от старости костей и вот этим. Спроси Зелимхана, он может что–то знать. По крайней мере, раньше интересовался, предлагая за любой похожий предмет два ящика патронов.

— Ещё припрятанное золото есть? — Неожиданно спросил его.

— Э… — он снова сильно замялся, явно не желая отвечать.

— Много? — Я лишь ехидно ухмыльнулся, видя столь неуклюжую попытку что–то утаить.

Марек полез под стол, где имелся ещё один тайник в полу.

— Это не моё, — с заметной грустью в голосе заметил он, доставая наружу несколько тяжелых мешочков.

— А чьё же? — Его заявление показалось мне весьма необычным, хотя его грусть и даже хорошо чувствующаяся вина теперь не вызывала никаких сомнений.

— Брата и общины, — тяжело вздохнув, ответил он, опустив свой взгляд. — Моё племя живёт на краю большого леса в дне езды отсюда. Там наши женщины и дети. Здесь лишь торговый форпост и рисовые поля.

Я подошел ближе, взял в руки мешочки с монетами, по очереди взвесил их и кинул обратно в тайник с выражением лёгкой брезгливости на лице.

— Чужого золота нам не нужно. Ты лично провинился перед нами, а они нет, потому отдашь только своё, — таким заявлением я вверг Марека в глубокую прострацию, подобного он совсем не ожидал услышать от белого человека.

Рогнеда за своей видимой невозмутимостью тоже не смогла скрыть лёгкого изумления моим благородным поступком. На самом деле никакого благородства в нём не было — исключительно трезвый расчёт ближних и дальних перспектив. Сделать своими врагами целое племя, и судя по всему — весьма многочисленное — крайне глупая затея. Прямого ущерба они нам вряд ли смогут причинить, но и косвенного может оказаться вполне достаточно для появления серьёзных проблем.

— Хоть ты и бел лицом, но слышишь голоса могущественных духов, — Марек поднялся на ноги и изобразил полупоклон и неглубокое приседание одновременно, расставив руки в стороны, явно выражая свою глубокую признательность. — Я буду верно служить тебе, дабы благоволение тех духов сошло на меня и моё племя, — неожиданно заявил он, прикладывая правую руку к груди. — С этого момента мой дом — твой дом! — И при этом совершенно никакой фальши.

Теперь пришла и моя очередь пасть в прострацию, совершенно не понимая, что сейчас произошло.

И всё же Марек сумел нас обхитрить. Вернее — выгодно представить ситуацию к своей пользе, несмотря на некоторые материальные потери, которые он тоже попытался свести к минимуму. Рогнеда прониклась его признанием моего старшинства над собой, позволив ему завладеть инициативой. Недолго думая тот предложил устроить представление с публичным признанием меня другом всего племени. В тот момент я несколько растерялся, не представляя, во что это выльется. Нет, на наши так сказать — «завоевания», Марек совершенно не покушался, считая их честной добычей. Своей выходкой он хитро встраивал меня и моих людей в роли своих старших партнёров. Построив своих людей, он торжественно объявил меня своим вторым старшим братом и сильным бокором, то есть чёрным колдуном, которого слушают могущественные духи. Чёрным не по цвету кожи, а по злой магии, легко порабощающей души слабых людей. Сильным тоже стоит опасаться порчи и болезней, если они ненароком разозлят колдуна и не смогут вовремя умилостивить его. Негры реально прониклись. Мои люди и люди Зелимхана тоже. Рогнеда вымучено улыбалась, переводя для меня его слова, слишком поздно догадавшись, куда нас втягивают. Вслед за мной Марек отметил и её как мамбо — женщину–жрицу Вуду, что по моему разумению не сильно далеко от истины. Негры прониклись ещё сильнее, дружно встав на колени, склонив перед нами спины и головы, вытянув руки по земле. Нам лишь оставалось стоять с важным видом и хлопать глазами. Глубоко прониклись даже допущенные на торжество рабы, приникнув перед нами к земле. Затем вождь официально преподнёс мне богатые дары от чистого сердца с долгим и подробным перечислением. То есть всё то, что мы у него и так собирались экспроприировать. Подробность тоже оказалась весьма условной, а именно военное снаряжение называлось «осквернёнными вещами плохих белых людей, на которых сильно обиделись духи из–за того, что они не держат своё слово, потому чернокожим людям такими вещами владеть нельзя, духи от них могут отвернуться, а колдуну это никак не повредит». Легко догадавшись о нашем интересе, Марек отдельно подвёл ко мне свою красавицу–наложницу, приказав ей впредь служить мне также как ему, ублажая нового господина днём и ночью, вкусной едой и своим жарким телом, чтобы он всегда оставался доволен. Рогнеда поперхнулась, переводя мне его слова, а Оксана ничего не поняла, но явно догадалась, громко фыркнув в кулак. Затем Марек красиво выдержал театральную паузу, жестами рук передавая слово почётным гостям и исключительно уважаемым людям, сумевшими поймать лучших воинов племени со спущенными штанами в их же доме. И его намёки на желанность ответных даров с нашей стороны было просто невозможно проигнорировать. А что более всего здесь ценится настоящими мужчинами? Естественно — оружие и боеприпасы, которых постоянно не хватает. Рогнеда снова не дала мне растеряться, подсказав порядок действий и нужные слова. Что бы я без неё делал? Для начала я милостиво подарил свободу всем недавно сдавшимся воинам, вернув им их стреляющие и режущие железки. Без отдельного представления никак нельзя обойтись, ибо это не просто милость, а особая почесть со стороны сильного колдуна. Марек и вправду хитёр. Нет умаления воинского достоинства сдаваться на милость такому э… «необычному» противнику, но вот перетянуть его на свою сторону — это настоящий подвиг сильного и умного вождя. Его личный авторитет только выигрывал от всего произошедшего. Затем, следуя своевременным подсказкам, я преподнёс Мареку новое личное оружие, должное подчеркнуть его статус, и поднимать мой как богатого дарителя. Требовалось подобрать нечто особенное, уникальное и красивое. Чего у других вождей племён точно нет и, скорее всего, никогда не появится. Долго не думал, выбирая подходящий подарок. Немецкая винтовка G-36 из моих трофеев с другого берега залива смотрится гораздо лучше на фоне американских карабинов М4 или винтовок М16, втюхиваемых местным вождям ушлыми торговцами как предмет подчёркивающий статус. Боевые качества совершенно не имеют значения — главное броский внешний вид и редкость. Подобного оружия Мареку прежде действительно видеть не приходилось, и он буквально вцепился в него сначала взглядом, а потом и руками. Красивая чёрная игрушка для большого чёрного мальчика. Я отметил восхищённые взгляды и других негритянских бандитов, они искренне радовались за своего вождя. Для них я преподнёс всему племени дюжину почти новых АКМ-ов из числа недавней добычи на перевале, а также пять ящиков патронов. Напоследок для более успешного общения с духами желающих вывалил весь имевшийся запас дури, которую по чистой случайности раньше забыл выбросить. Судя по бросаемым взглядам, меня уже хотят носить на руках. Пока дурь не кончится, м-да. Церемония с красивыми словами и торжественными подарками оказалась только началом праздника, с некоторой досадой отметил, что этой ночью нам отсюда точно не уехать.