Конечно, бывают дни, нежданные праздники, которые, в сущности, только и вспоминаешь. У Саньки таких давно не было. Ему вспомнилось, как они с отцом и с мамой гостили у родственников в Кронштадте и, гуляя по городу, решили зайти в музей. Не то чтобы с познавательными целями, просто второкласснику Саньке тогда нравилось всё, что связано с морем, а отец интересовался всякого рода инженерными штуками, в том числе и кораблестроением.

Неожиданно для самих себя, ворвавшись в полутёмную прохладу музея, они все трое внесли с собой гомон и гвалт пышущей жаром улицы. На них напало беспричинное веселье, которое только усиливалось под строгими взглядами бесплотных и бесшумных смотрительниц. У Саньки так и чесались руки нарушить извечную музейную неприкосновенность экспонатов. Ещё ему хотелось с разбега прокатиться по гладкому, как зеркало, полу. Отец с мамой тоже веселились, как дети.

— А это, Саша, шлем для водолазов, — учительским голосом произнесла мама, решив, видимо, всё-таки уделить внимание просвещению сына.

— Да? Ух, ты! — восхитился Санька, оборачиваясь к огромному шарообразному куполу, на который она указывала.

Он только собирался спросить, что же это за гиганты с такой головой спускаются на дно морское, как отец зашёлся в очередном приступе смеха.

— Это… Это… — он никак не мог выговорить и только тыкал пальцем в табличку с названием экспоната.

— «Судовой компас», — прочитал Санька, в самом деле увидев названный предмет за стеклом. — Ну, мам, ты даёшь!

Мама фыркнула, поняв свою ошибку.

— Руками не трогать! — их наконец-то одёрнули.

В Кронштадте Санька чувствовал себя легко. Он сам не знал почему. Город был ему незнаком, а потому не давил упрямой заданностью каждодневных маршрутов, как это происходило дома. А может быть, расположившись на острове, он терял половину своей мощи, которую гасили молочные балтийские волны. Эта мощь питала все города, связанные между собой, словно гигантской грибницей, в единую сеть мегаполисов.

Мог ли Санька подумать, что совсем скоро он столкнётся с тяжёлой и угрюмой силой своего собственного города? Когда до него дошло, что мама больше не встанет из-за руля их разбитой машины, он впервые увидел его оживший звериный лик. Лик огромного бесформенного полуразумного животного, которое не загрызёт, но задавит, подомнёт под себя, поглотит без остатка…

Глава 4

В общем, английский пришлось спешно сдирать у Вики Тороповой. Хорошо, что староста у них была что надо: насчёт списать или ещё как-то помочь никогда не жадничала. Получив вымученную тройку, Санька облегчённо вздохнул.

Дома он до самого прихода остальных осваивал «Асассина». Популярный шутер не разочаровал. Санька не заметил, как быстро пролетело время. Прервавшись на то, чтобы встретить отца и поужинать, он продолжил своё занятие. Уже поздно вечером Санька сменил диск, решив на сон грядущий посмотреть, что собой представляет «Миррорс Эдж». Он замер, как только услышал первые слова легенды.

Раньше этот город лучился энергией. Город был полон опасностей, но в нём пульсировала жизнь. Теперь он стал другим. Кто-то не заметил этого, а кто-то безропотно принял перемены, выбирая комфортную жизнь вместо свободы. Но мы — другие. Мы видим поток, неумолимо влекущий нас в неизвестность. Крыши превращаются в дороги и перекрёстки, здесь скрываются ловушки и тупики, выходы на свободу и пути к спасению. Поток заставляет нас бежать, но он же помогает нам выжить. Мы существуем на грани реальности и её отражения. Мы — бегущие…

Перед тем как играть, он ещё несколько раз прослушал легенду. Сама же игра ему тоже понравилась, так что утром он снова вышел из дома с риском опоздать на занятия.

Оба диска надо было вернуть владельцу. Лёху Быкова Санька немного знал. Тот жил неподалёку, иногда они даже вместе проделывали путь в школу или обратно, особенно если с ними был Вовка. С самим же Лёхой общение у Саньки не шло дальше взаимного приветствия. Как-то не доводилось пересекаться.

— Скажи, откуда они вводную взяли? — спросил он про легенду из «Миррорс Эдж».

— Зацепило? — заметил Лёха.

— Не то слово. Красиво очень. Вообще, классная игрушка.

— Короткая только и уровней мало, — подал голос Вовка.

— Зато озвучка какая. И графика! — возразил Санька. — И то, что от первого лица, прикольно. Как будто на самом деле летаешь.

— Когда на самом деле, то всё круче, — заметил Лёха. — Хотя в реальности ты и половины того, что в игре, сделать не сможешь. Человеческие возможности здесь явно завышены.

— Ничего не завышены, — возразил Вовка.

— Я тебе говорю! Одно дело, когда жгут персонажи какой-нибудь «Матрицы», а тут вроде реальные люди.

Вовка пожал плечами.

— Тебе, конечно, виднее. Я и забыл, ты же у нас паркурщик.

Лёха едва заметно поморщился.

— Паркурщик — кот Борис из рекламы. А я трейсер!

— Как? — переспросил Санька.

— Трейсер, — повторил Лёха.

— Это самоубийцы, которые с голыми руками по многоэтажкам лазают, — пояснил Вовка.

— Никакие не самоубийцы! — обиделся Леха. — Ни один стоящий трейсер не станет брать препятствие, если оно ему пока не по силам.

— Это секция такая или что? Где этому учат? — спросил Санька.

— На улице, где же ещё? Понимаешь, паркур — это не совсем спорт. Точнее, вообще не спорт! Если ты хочешь в секцию — иди в спортзал. Там маты, снаряды, тренеры. У трейсеров ничего нет, кроме своего тела и пространства, которое его окружает. На самом деле паркур — это способ не только выжить, но и показать, на что ты способен.

— Во сказанул! — восхитился Вовка.

— Тут целая философия. Это только со стороны кажется, что паркур — это прыжки и трюки и ничего больше.

Вовка зевнул.

— Не. Я лучше приду домой, комп врублю и в «Асассина». Или в «Космический десант». Я там хоть по стенам, хоть по крышам. И с оружием.

— Это всё не по-настоящему, — сказал Лёха.

— Когда на тебя со всех сторон наседают, а у тебя снаряжение на нуле и жизни — йок, очень даже по-настоящему, — откликнулся Вовка. — Между прочим, компьютерные игры тоже дают навыки, которые могут пригодиться в реальной жизни. Об этом даже в газетах писали.

Лёха насмешливо посмотрел на него.

— Ну-ну, — произнёс он. — Вот обесточат весь город, посмотрю, как ты обойдёшься со своими компьютерными навыками.

— Да ладно! — беспечно отозвался Вовка. — Чем полжизни к этому готовиться, лучше жить сегодняшним днём. А если какая-нибудь катастрофа случится — всем по-любому кирдык!

Лёха хотел было что-то возразить, но передумал и махнул рукой.

— Ерунда это всё, — убеждённо заявил Вовка. — Правда, Сань?

Санька промолчал.

Домой они тоже возвращались с Лёхой. Возле своего дома Санька ещё издали завидел Лерку. Она стояла возле подъезда и отчаянно жестикулировала, задрав голову и глядя вверх.

Подойдя поближе, Санька увидел, в чём дело. Оказывается, Марина кинула Лерке из окна забытую дома куртку, но не рассчитала, и та приземлилась точнёхонько на козырёк подъезда. Теперь её пыталась достать соседка со второго этажа, безуспешно шаря по крыше какой-то шваброй. Марина с балкона направляла её действия. Лерка снизу ничего не видела, но сильно возмущалась оплошностью матери.

Завидев Саньку с приятелями, она направилась к ним.

— Привет! — сказала она, обращаясь к Саньке, но попутно оглядев ребят. — Можешь помочь?

Пока Санька соображал, как бы поделикатнее в присутствии посторонних и достаточно внятно для самой Лерки сказать ей, что это её проблемы, Лёха повесил свою сумку на его плечо, с короткого разбега прыгнул одной ногой на парапет, другой оттолкнулся от фундамента и, подтянувшись на руках, в мгновение ока очутился на козырьке подъезда. Сверху он спрыгнул ещё быстрее, легко приземлившись на все четыре конечности. Нет, на три: в одной руке он держал спасённую Леркину куртку.

— На! — он протянул её владелице. — Запылилась малость.