Но самым губительным, роковым для ящеров оказалось, вероятно, похолодание, которое произошло в конце мезозойской эры. Ящеры ведь были, как и земноводные, животными нетеплокровными. Температура их тела всецело зависела от температуры окружающего воздуха. Птицы и млекопитающие остаются до сих пор единственными существами, у которых температура тела постоянная, независимо от того, холодно или жарко кругом. И это, наверное, и оказалось в роковое для ящеров время великим преимуществом птиц и млекопитающих.
Но у млекопитающих были и другие преимущества, которые проявились во всей силе теперь. Они были более подвижны, и главное, головной мозг их был гораздо более развит, чем мозг всех других животных. Именно среди млекопитающих появилось в конце концов существо, которое стало властелином Земли не потому, что у него могущественные мышцы, а потому, что у него могущественный ум.
Наконец, у млекопитающих есть еще одно очень важное преимущество, на которое указывает их название: они выкармливают своих детей молоком. Это — огромный шаг вперед по сравнению со всеми другими животными. Рыбы и земноводные мечут икру, и огромное большинство икринок просто погибает. Пресмыкающиеся кладут яйца, а затем обычно уходят, оставляя яйца на произвол судьбы. Маленькие ящеры сами, как умели, должны были добывать себе пищу, вылупившись из яиц, избегать врагов. Между тем уже первые млекопитающие заботились о своих детенышах, выкармливали их молоком, оберегали от опасностей и, можно сказать, учили их, как учат и сейчас кошки своих котят ловить мышей, или волки учат волчат охотиться. Млекопитающие были животными, заботящимися о своих детях, и это предохранило тысячи и тысячи маленьких млекопитающих от гибели, привело род млекопитающих в конце концов к победе...
Все это не объясняет до конца причины, почему внезапно погибли все ящеры. Ответ на это мы сможем дать только тогда, когда больше будем знать о тех событиях, которыми сопровождался переход мезозойской эры в кайнозойскую. Может быть, геологические революции, кроме заметных всем последствий —климатических и географических изменений — влияют еще каким-то неясным пока для нас способом на организмы, производя среди них особый отбор. Все это еще ждет новых исследований.
Во всяком случае ясно одно: история живых существ на Земле тесно связана с историей самой Земли. Так же, как в истории Земли можно подметить некоторую периодичность, смену спокойных периодов и геологических революций, так же и в истории жизни на Земле есть какая-то соответствующая периодичность, какой-то пульс жизни. И поэтому, прежде чем переходить к новой, кайнозойской эре, мы посмотрим сначала, какие изменения произошли с самой Землей, что случилось с ней за то время, когда различные роды животных сменяли друг друга. Мы проследим, как менялась карта Земли по периодам, как меняла свои очертания суша — великая арена, на которой разыгрывались непрерывно в течение многих миллионов лет бои за жизнь и на которую вышли теперь новые воины жизни — млекопитающие животные.
ВРЕМЯ ВЕЛИКИХ СВЕРШЕНИЙ
Мы уже знаем, что Земля непрерывно меняется. Мы этого не замечаем только потому, что живем слишком короткий срок. Жителям Стокгольма, например, кажется, что их город остается все время на том же самом месте, на той же высоте. Но это неверно. Если бы какой-нибудь швед прожил двести лет, он заметил бы, что море как будто отошло, обнажив берег. На самом же деле не море отходит, а берег, на котором стоит Стокгольм, повышается из года в год на четверть метра в столетие. В это же время так же медленно, но безостановочно опускается почти вся Франция. Но никто из живущих во Франции этого, конечно, не замечает.
В Северной Америке, в Калифорнии, при геодезических измерениях было тщательно определено местоположение некоторых зданий и холмов. Эти пункты были приняты за. Основу при составлении карты, все расстояния исчислялись от них. Но оказалось — все побережье вместе с городами, лесами, горами медленно скользит на юг, проходя около сантиметра в двадцать лет. В 1906 году, в Сан-Франциско, после .землетрясения все побережье отскочило на север на целых полтора метра. Сейчас оно снова ползет на юг.
Таким образом, та географическая карта, которая приводится во всех учебниках географии, на самом деле не совсем верна. Географическая карта подобна моментальному снимку: Земля выглядит неподвижной. Но такой снимок правилен лишь для того момента, когда он был сделан. Если вы снимались год назад, ваша фотография показывает, каким вы были год назад, а не сейчас. И никакой фотоаппарат не уловит того, что, пожалуй, важнее всего в человеческом лице: смену его выражений, никогда не останавливающуюся, постоянно меняющуюся жизнь лица. Так же и географическая карта не показывает никогда не прекращающегося хода истории Земли.
В учебниках географии, например, коротко говорится, что ширина Ла Манша — пролива, отделяющего Англию от Франции, — равна стольким-то километрам со столькими-то метрами. Но какая бы цифра ни стояла в учебнике географии, все равно она будет не совсем верна, потому что морской прибой, точно непрерывно раскачивающийся таран, разрушает все время и берега Англии и берега Франции. Пролив все время расширяется, и Англия непрерывно отходит от Франции. Сейчас она на два метра дальше от Франции, чем в прошлом году, в будущем году расстояние между этими двумя странами вырастет еще на два метра.
И это происходит не только с берегами Ла Манша. Всюду океан своими волнами, точно языками, слизывает сушу. Всюду реки уносят с собой, точно на память, кусочки земли, по которой они протекают. Проходит десять лет — материки теряют слой земли толщиной в сантиметр.
Нет, в какой бы момент ни сфотографировать Землю, ни описать ее, все равно через несколько лет это будет не точно, Земля будет уж не та. Чтобы понять историю Земли, надо судить не по одному снимку и не по двум, надо составить из снимков целую киноленту, охватывающую историю 3емли за миллионы и миллионы лет. И тогда, пустив эту киноленту, мы увидели бы историю Земли на экране.
К сожалению, нет такого кинооператора, который мог бы это заснять, потому что для этого надо было бы самому прожить миллионы и миллионы лет. Все, что мы можем сделать, это подбирать отдельные кадры этой киноленты, восстанавливать историю Земли по кусочкам. Это и делает геология, делаем мы в этой книге. В кинофильме «История Земли» ничто не остается неподвижным, все меняется. Горы, как волны, поднимаются к небу и вновь опускаются. реки, точно змеи, движутся, меняя свои извивы. Океан пульсирует, то расширяясь, то сжимаясь. Материки, как живые, изменяют свои очертания.
И все же тут имеются свои вехи, которые почти не затрагиваются общим изменением. Есть на Земле такие места, которые почти никогда не освобождаются от воды. И есть, наоборот, такие, которые, точно незыблемые утесы, почти всегда высовываются из океана, не затопляются им.
На Земле есть как бы огромные впадины и выступы, которые во все времена, доступные нашему исследованию, остаются все на том же месте, неизменными. Впадины — самые глубокие места океана, выступы — материковые щиты.
Можно насчитать около дюжины таких выступов Земли — материковых щитов. Не надо путать их с самими материками. Материки нарастают вокруг этих щитов. Несколько щитов могут, соединившись, составить один материк. Европа, например, состоит из двух материковых щитов. Один — Скандинавско-Финляндский, другой — Южнорусский (от Карпат и до Азовского моря). Сейчас они соединены в единую сушу, но бывали времена, когда они были разъединены морем, и тогда Европа распадалась на два материка.
Материковые щиты — это выступы, которые создались еще в первобытные времена Земли, это сглаженные остатки самых древних горных хребтов. Конечно, теперь эти первичные горные породы почти везде покрыты более поздними наносами. Но есть места, где куски материковых щитов обнажены. Там можно воочию увидеть самое древнее, что есть на Земле, ее первичные горные породы, так сказать, самый костяк материков. Такие места есть у нас, например, на Украине, на берегах озера Байкал, на Кольском полуострове.