Много занятного рассказывают ученые и путешественники про ум различных животных.
Приведем и мы несколько таких примеров.
Вот кошка. Она заметила, что воробьи охотно слетаются каждый день к дому, чтобы подобрать крошки хлеба, которые хозяйка выбрасывает за окно. И что же? Всякий раз после обеда кошка эта пряталась в кусты возле рассыпанных по земле крошек, и поджидала воробьев — очень ей хотелось полакомиться птицей, и это животному нередко удавалось.
Однажды ночью пошел снег и накрыл крошки, поэтому они остались в неприкосновенности. Наутро кошка стала усердно разгребать снег на том месте, где были крошки. Расчистив довольно большое пространство, она спряталась по обыкновению за кустом и стала поджидать добычу. Когда же слетелись воробьи, она подкралась незаметно к одной из птиц и ловко сцапала ее...
Все это, несомненно, свидетельствует о кошачьем уме. Лошади же умнее кошек. И несомненно природа наделила большой сметливостью лошадь, о которой поведал один ученый. Чем же она прославилась?
Однажды, дождавшись того времени, когда конюх отправился спать, она умудрилось снять свой недоуздок, подошла к ларю с овсом, ухватилась за палки, запиравшие ларь, и выдернула их. Ящик открылся, овес высыпался на пол конюшни, и лошадь принялась есть. И эту хитрую уловку она пускала в ход не раз. Когда же ей хотелось пить, она отвертывала кран водопровода, а в жаркие ночи отпирала окно конюшни, дергая за привязанную к нему веревку...
Теперь поговорим о попугаях. Все вы, должно быть, знаете, что попугаев легко научить говорить. Обычно бывает так, что они выговаривают зазубренные слова и даже целые фразы без всякого смысла, очень часто невпопад. Мы же расскажем вам два случая из жизни попугаев, и вы увидите, что эти попугаи умели, когда хотели, говорить со смыслом.
Один был положительно «гениальный» попугай. Он ужасно любил болтать, особенно когда никого не было. Он знал много фраз, умел считать, свистеть, мяукать по-кошачьи, лаять по-собачьи, распевал частенько заученные им обрывки песенок.
Вот его хозяин зовет свою собаку свистом, попугай сперва кричит: «Каро! Каро!» — так звали собаку, — и затем сам принимается подсвистывать.
У подъезда раздается звонок — попугай начинает усердно звать хозяйку: «Катя! Катя!», и повторяет это имя до тех пор, пока девушка не придет на зов.
Когда же кто-нибудь стучит в дверь, он отвечает «Войдите», причем по-английски.
В той же комнате сидит в клетке другой попугай — зеленый. Он очень шумлив и криклив. Нашему попугаю это не нравится, и он начинает унимать надоедливого собрата. Но тот не слушает и продолжает шуметь. Тут попугай наш приходит в ярость, повышает тон и орет во всю глотку: «Подожди! Подожди!». Спускается вечер. В комнате полутьма. Хозяев нет.
Сосед угомонился, а может быть, и заснул. Попугай ласково и нежно бормочет: «Славный, хороший попка». Потом принимается быстро-быстро болтать, посвистывать или напевать, всё тише и тише. Наконец в комнате раздаются его невнятные слова: «Спокойной ночи, спокойной ночи, попка!» И попугай засыпает...
А вот и другой попугай. Звали его Полли. Как-то раз кошка, жившая в том же доме, где и Полли, опрокинула его обед. Попугай повздорил было за это с кошкой, но скоро они помирились. Прошло некоторое время, кошка и вовсе забыла о бывшей между нею и попугаем ссоре.
Вдруг, слышит она, кто-то очень нежно кличет ее: «Кис, кис, поди сюда! Поди сюда, киска!» Это Полли зовет свою приятельницу. Кошка беззаботно направилась к попугаю. Когда она приблизилась к столу, на котором сидел попугай, Полли схватил клювом стоявшее возле него блюдце с молоком и перевернул его на кошку. Кошка опешила и чуть было не захлебнулась, а коварный Полли залился дьявольским хохотом.
Вы видите, что тут хитрит и лукавит не умник-человек, а всего-навсего птица — попугай. И ведь зачем лукавит? По злопамятству, из желания отомстить, «насолить» обидчику…
Напоследок приведем еще один рассказ — о мышах. Правда, он больше походит на басню, чем на быль. Но если это и басня, то она настолько занимательна, что прочитать её не мешает, хотя бы для забавы.
Далеко-далеко от нас, среди глубоких вод океана, возвышается большой гористый остров Исландия. Тут водится особая порода мышей, которые так и называются — по названию самого острова — исландскими мышами. В этой стране очень много речек, и мышам, живущим по их берегам, приходится иногда перебираться с одной стороны на другую. Плавать они не мастера. Как же быть? Однажды небольшая компания исландских мышей решила эту задачу довольно просто. Разыскали они высохшую лепешку коровьего навоза и приволокли ее к самой воде. Затем разместились на лепешке кружком, головами внутрь, а хвостами наружу. Челнок готов, можно отправляться в путь-дорогу! Задвигались в воде мышиные хвосты, точно весла, колыхнулась лепешка раз-другой и поплыла. Молодцы-мореходы только хвостами болтают да корабль свой к другому берегу направляют. Счастливого пути! Авось и доберутся целые и невредимые до намеченного места. А ведь хитро придумано! Не так ли?
Однажды охотник подстрелил голубя-самца и оставил его в поле. Голубка-самка рядом. Увидев, что друг ее убит, она начала вертеться возле убитого, как-то горестно ворковать, трогать его клювом, точно желая помочь своему несчастному мертвому другу. Отчаянию ее, казалось, не было границ. И так продолжалось несколько дней, пока кто-то не убрал убитого голубя. Только тогда голубка снова вернулась в свое покинутое гнездо.. .
Один английский писатель знал двух попугаев, самца и самку. Жили они неразлучно четыре года тихо, дружно, душа в душу, как говорят. Однажды с ними стряслась беда. Самка стала слабеть, у нее распухли лапки, и она еле двигалась. Слезать с насеста и брать пищу ей стало трудно. Удрученный горем самец усердно ухаживал за ней: носил ей в клюве пищу, обчищал, гладил и ласкал ее. Прошло несколько месяцев. Самке становилась все хуже и хуже, а самец продолжал неутомимо ухаживать за своей подругой. Наконец ей стало не под силу сидеть на насесте, она спустилась с него и теперь неподвижно сидела на дне клетки. Бедный самец очень страдал, он старался поднять свою подругу на насест, кормил ее. Несчастного попугая стало особенно жаль, когда он понял, что дни его подруги сочтены. Он, страшно взволнованный, то бегал бесцельно по клетке, испуская жалобные крики, то вдруг останавливался в каком-то оцепенении и молча глядел на свою умирающую подругу. Когда же она умерла, то он не надолго пережил ее: через несколько недель, тяжелых, тоскливых недель, его тоже не стало...
Оба случая показывают нам, как сильно могут привязаться друг к другу самец и самка.
Не меньше любят животные и детенышей своих.
Как-то раз старая обезьяна-мать, испугавшись погнавшегося за ней индейца, оставив своего детеныша на дереве, пустилась наутек. Тогда индеец перестал ее преследовать и направился к дереву, где сидела маленькая обезьянка. Увидев индейца, обезьянка заорала что есть мочи... Старая обезьяна услыхала отчаянный крик детеныша и бросилась к нему на помощь. Послышалось добродушное урчание, которым она старалась успокоить маленького трусишку. Мать была уже близко от своего ребенка, когда неожиданно раздался выстрел. Пуля ранила старую обезьяну. Она пустилась было бежать, но тут малышка снова заревела изо всех сил. Обезьяна-мать остановилась на мгновенье... и снова бросилась на помощь к детенышу. Раздался второй выстрел... Пуля пролетела мимо. Раненая обезьяна собрала все свои силы: обливаясь кровью, бросилась она к дереву, схватила малыша и посадила его к себе на спину... Вот еще несколько минут, и она успеет спасти детеныша. Тут раздался последний выстрел, и несчастная мать свалилась с дерева. Но даже в последние минуты жизни она все еще помнила о маленькой обезьянке и судорожно прижимала ее к себе, точно старалась спасти от страшного, безжалостного врага.
Что самец любит самку, а самка своих детей — в этом нет ничего особенного. А вот когда животные горой стоят за своих товарищей и готовы даже принести себя в жертву, лишь бы помочь друзьям и выручить их из беды, ну, тогда, действительно, нельзя не удивляться. Помните рассказ об обезьянах, которые отправились с вожаком к палатке офицера за трупом убитого товарища своего? Помните? А теперь послушайте рассказ одного путешественника о ласточках.