И ещё была процедура обыскивания. В маленькой группе находилось время, чтобы обыскать каждого. Это помогло поддерживать отношения и служило связующей силой для союзов. Когда группа стала слишком большой, времени на это просто не оставалось. Поэтому возникали клики, откалывающиеся от основной стаи подгруппы, члены которых ухаживали исключительно друг за другом, игнорируя остальных. Некоторые клики в течение дня уже путешествовали отдельно от остальных, хотя всё ещё собирались вместе, чтобы спать.

В итоге всё это слишком усугублялось. Если клики, связанные узами обыскивания, отделятся, то группа расколется. Но каждая из новых, меньших групп должна оставаться достаточно большой, чтобы обеспечить защиту от хищников — главную и первоочередную задачу для этих банд, сохраняющих дневную активность — так что пройдёт очень много времени, возможно даже, что целые годы, прежде чем такой раскол станет постоянным. Так случается всегда, это неизбежные последствия роста численности сообществ у приматов. Но это означало, что им предстоит ссориться ещё много раз.

Так что Странница была счастлива побыть некоторое время в стороне от всех этих препирательств.

Прожевав насекомое, Странница осмотрела добытый пальмовый орех. Она знала, что ядро было превосходно на вкус, но её руки и зубы были недостаточно сильными, чтобы вскрыть скорлупу. Поэтому она начала колотить орех об ветку.

Она разглядела два светлых глаза, наблюдающих за ней, и изящное тело рыжеватого цвета, цепляющееся за ветку. Это её не напугало. Это был один из маленького народца, разновидность приматов, близкородственная виду Странницы, но мельче и стройнее — и значительно слабее физически. За его хрупкой фигурой Странница разглядела ещё больше особей из его вида, цепляющихся за ветви этого и соседнего дерева, собравшихся в озарённом зелёным светом мире леса. Представитель маленького народца не оспаривал право Странницы на орех и, конечно же, не угрожал ей; всё, чего хотел маленький примат — это остатки от еды Странницы.

Странница питалась главным образом плодами. Но маленький народец, подобно их общим предкам-адапидам, сильно зависел от гусениц и личинок, которых эти существа собирали с веток, и у них были острые и узкие зубы, чтобы расправляться со своей добычей — насекомыми. Они жили большими, тесными и подвижными колониях по пятьдесят особей или больше. Это давало им защиту от хищников и других приматов. Даже стая антропоидов нашла бы массу неприятностей, задумав прогнать одну из этих проворных, скоординированных толп.

Но Странница была гораздо умнее любого из маленького народца.

Пройдут ещё десятки миллионов лет, прежде чем какой-либо из приматов использует то, что можно назвать настоящим орудием труда. Мышление Странницы было в значительной степени специализированным, приспособленным к тому, чтобы помогать ей справляться с быстро меняющейся путаницей социальной жизни. Но Странница преуспела в понимании своего естественного окружения и управлении им с целью получения того, что она хотела. Разбивание ореха об ствол дерева вряд ли было продвинутой технологией, но это требовало планирования ею действий на один или два шага вперёд — это был предвестник значительно большей изобретательности приматов грядущих эпох. И такое раскалывание ореха было прыжком сознания за рамки понимания любого из их мелких соседей — вот, почему маленький народец наблюдал сейчас за ней, собравшись вокруг.

Странница услышала шелест далеко внизу. Она уцепилась за свою ветку, вглядываясь вниз, в зелёный мрак.

Она могла различить лесную подстилку на земле, и тёмный силуэт, движущийся среди деревьев, шурша перьями, осторожно поклёвывая землю. Это была нелетающая птица, нечто вроде казуара. А проследив в обратную сторону путь, которым птица пришла на середину поляны, Странница различила отблеск чего-то округлого и гладкого.

Яйца. Их было десять, лежащих тесной кучкой в грубо устроенном гнезде птицы; каждое из них скрывало пузырь желтка размером с голову самой Странницы. В полуденной тишине, когда её брачный партнёр был далеко, птица ненадолго оставила своё гнездо, уповая на то, что никто не причинит ему вреда, пока она быстро утоляет свой голод. Но ей не повезло, ведь гнездо очень быстро обнаружили острые глаза Странницы.

Странница колебалась лишь секунду. Если она спустится за яйцами, она пойдёт на риск. Раскалывание ореха уже задержало её достаточно надолго, чтобы стая ушла вперёд, и будет очень плохо, если она потеряется. И ещё угрозу представляла сама птица. Это величественно вышагивающее чудовище было одним из последних представителей династии возрастом в двадцать миллионов лет. После удара кометы наземные млекопитающие по всему миру вначале оставались мелкими и теснились в густых лесах — но некоторые птицы выросли большими, и нелетающие чудовища вроде этого на некоторое время заявили свои права на роль верховных хищников. Освободившись от весовых ограничений, связанных с полётом, они стали массивными, мускулистыми и чудовищно сильными — их клювы были способны переломить позвоночник. Но их время уже прошло: когда травоядные звери стали увеличиваться в размерах, хищники поступили так же, и птицы не могли конкурировать с ними.

Яйца были там, прямо под Странницей. Она могла легко украсть их.

Если бы она была старше и теснее связанной с остальной группой, её решение могло бы быть иным. Но она уже всё решила и соскользнула вниз по грубой коре дерева к земле, а её маленький рот уже был полон слюны от нетерпения. Именно этот момент, когда она приняла такое решение, стал причиной величайшего поворота в её собственной жизни — и ещё в судьбе огромного семейства приматов в будущем.

Она бросила остатки ядрышка ореха. За её спиной небольшой зверёк из маленького народца, терпеливо ожидавший этого момента, бросился к сладким остаткам. Но в следующее мгновение другие его товарищи толпой выскочили на ветки, чтобы украсть его приз.

Спускаясь вниз по дереву, Странница потревожила стаю крикунов. Это были очень маленькие приматы с гривами из тонкой шелковистой шерсти и с причудливыми белыми усами. Потревоженные её передвижением, они кричали и удирали в дальние укромные уголки среди листвы, очень напоминая птиц скоростью своих движений и яркостью пушистого «оперения».

Крикуны добывали пропитание, делая надрезы в коре своими нижними зубами, чтобы из них текла смола. Закончив работу с отверстием, они мочились в него, чтобы не позволить кормиться в том же месте остальным. Существовало много видов этих мелких существ, каждый из которых специализировался на смоле одного определённого дерева, и они отличались друг от друга своими причёсками. Благодаря своему экстравагантному меху и щебечущим крикам они превратили полог леса в место, полное ярких красок, жизни и шума.

На земле жил представитель ещё одной формы приматов. Это был толстобрюх, одинокий самец. Он был вчетверо крупнее Странницы, и его большое тело покрывала густая чёрная шерсть. Он сидел на корточках, непрерывно подтягивая к себе листья кустарника и перетирая их своими мощными челюстями. Его морда была испачкана чёрным: он жевал древесный уголь с поражённого молнией пня — такая добавка нейтрализует токсины его лиственной диеты.

Когда Странница легко спрыгнула на землю, он пристально посмотрел на неё, его рот свирепо скривился и испустил рёв. Она нервно огляделась, опасаясь, что его голос мог бы привлечь внимание беспечной матери-птицы.

Толстобрюх ничем не угрожал Страннице. У него было огромное брюхо с увеличенной толстой кишкой, внутри которой его малопитательный корм мог частично ферментироваться. Чтобы позволить этой огромной органической фабрике работать эффективнее, он должен был оставаться в неподвижности три четверти своего времени. Со своего места ей было слышно бесконечное бурчание его огромного неуклюжего живота. Однако он был на удивление чистым; при своём образе жизни он был должен быть чистоплотным, как крыса из канализации. Когда она покинула дорогие его сердцу владения в подлеске, толстобрюх затих и погрузился в угрюмое молчание.