В 1964 году о мнении народном никто не думал. Народу предлагалось автоматически принять произведённые изменения, обсудить их за ужином с друзьями и жить дальше в соответствии с новыми указаниями.

Лишь кажется, что нынешний путч был плохо организован. Заговорщики поступили вполне правильно и в полном соответствии со своими собственными убеждениями.

У них не было и не могло быть разработанного плана действий на период после 19-го августа. Для них переворот закончился успехом в момент, когда на крымской даче был арестован Горбачёв. Дальше, по обычной логике развития советских политических сюжетов, не должно было быть ничего, кроме многочисленных поздравлений от общественных организаций, трудовых коллективов и отдельных граждан.

Как ни парадоксально, заговорщиков подвели их собственные политические взгляды, основанные на том, что народ будет молчать, слушать и подчиняться, как он это делал в течение семидесяти лет коммунистической власти. Судя по реакции хотя бы маршала Язова, восклицавшего при аресте: «А чё? А чё такое?», заговорщики вообще не сознавали, что совершенное ими было государственной изменой, – в течение семидесяти лет в СССР подобные действия назывались сменой руководства.

То, что произошло в Москве в те дни, не было путчем военным. Это было скорее путчем психологическим – прежняя психология страны столкнулось с новой. Два августовских дня в Москве стали днями похорон: идиотский режим умер идиотским образом. Путч оказался дурацким, потому что народ перестал быть дураком.

Утром 21 августа, когда Ельцин сообщил ВС РСФСР, что «группа туристов» едет в аэропорт Внуково, шутовской государственный переворот перешёл в совсем не шуточную «бархатную революцию». Восемь членов ЦК КПСС своим дурацким путчем инициировали обвал страшной силы, вдребезги раздавивший структуры союзной власти – не исключая и КПСС. История с ГКЧП оказалась последней каплей, и лавина покатилась.

Немедленный обвал был связан с двумя обстоятельствами. Был создан важнейший прецедент – впервые за 73 года граждане сумели принудить до зубов вооружённое государство к капитуляции. Вместо инерции страха общественная жизнь начала определяться инерцией бесстрашия, а выражения типа «отребью человечества сколотим крепкий гроб» из митинговой риторики сделались руководством к действию. При этом публике не пришлось долго искать это самое «отребье человечества».

Если в других странах путч обыкновенно являлся затеей дюжины злоумышленников, которых затем сажали в тюрьму и жили как жили, то августовский путч оказался беспрецедентен. Под различные статьи УК дружно подвели себя практически всё союзное руководство: силовые структуры (верхушки армии, МВД и КГБ), власть исполнительная (Кабинет министров), власть законодательная (Лукьянов и «союзники») и власть партийная (верхушка КПСС). А когда вся верхушка государства, состоящая либо из преступников, либо из их пособников, терпит от народа сокрушительное поражение, такое государство не может устоять. Всё руководство государства проваливается в политическое небытие, и из политического вакуума возникает некоторое другое государство. Оно и возникло, причём не одно.

С устранением Крючкова-Пуго-Язова республики более не ощущали нависающего над ними дамоклова меча и разбегались по собственным квартирам. В ночь на 21 августа вся Прибалтика сделалась заграницей, Вскоре независимой стала Украина. Трёхцветный российский флаг развевался над Кремлём, и Россия сделалась международной политической реальностью. По конфиденциальным сведениям, на исходе путча глава одной из ведущих европейских держав говорил в ходе консультаций по кризису: «Советского Союза больше не существует, мы не говорим об этом, только чтобы не обидеть Горбачёва».

Так что у Горбачёва были основания обзывать «спасителей державы» самыми экспрессивными словами.

Ещё больше оснований для этого у него стало после возвращения в Москву. Президент СССР переменил свой статус, но не очень сильно: из рук большевистских революционеров он перешёл в руки революционеров антибольшевистских. Опереться ему практически было не на кого: союзной власти больше нет, президентской команды, по сути дела, тоже. Ещё 22 августа Горбачёв пытался как-то остановить лавину, но уже 23-го на встрече с российскими депутатами понимая, что против рожна не попрёшь, он фактически согласился с идущим на его глазах новым, теперь уже настоящим переворотом, призывая лишь, «чтобы всё шло законным путём». Уступки шли за уступками: вечером 24-го Горбачёв распустил союзный Кабинет министров, отказался от поста генсека КПСС, а ЦК КПСС объявил о самороспуске. История партии большевиков была завершена.

Российская власть, оставившая перестроечную идеологию и вдохновившаяся вольтеровским «раздавите гадину», добила-таки КПСС: здание ЦК на Старой площади было опечатано, партийное имущество национализировано, здание КГБ оскоплено – на Лубянке был убран памятник железному Феликсу.

«Ум, честь и совесть нашей эпохи» решила сыграть ва-банк – и проиграла. Ничего не поделаешь: перестройка закончилась, началась политика без дураков.(24)

24 августа на Ваганьковском кладбище похоронили Героев Советского Союза Комаря, Кричевского и Усова.

Отдать последний долг героям пришли члены российского правительства, народные депутаты, Президенты России и СССР. Несколько часов шествовали колонны процессии от Манежной площади, где прошёл первый траурный митинг, до площади Свободы России, мимо тоннеля, где безоружные защитники Белого дома остановили колонну БМП. После митинга процессия направилась к Ваганьковскому кладбищу.

Лейтмотив многих выступлений – вина живущих перед погибшими. Президент России попросил прощения у матерей за то, что он не смог уберечь их сыновей. Выступил и президент Горбачёв, сообщивший о посмертном присвоении погибшим звания Героя Советского Союза. Все присутствовавшие отметили сильное и искреннее волнение Михаила Горбачёва.

Были отслужены панихиды. По погибшим русским Дмитрию Комарю и Владимиру Усову – по христианскому обряду, и на иврите – по погибшему еврею Илье Кричевскому. Граждане и организации направили свои пожертвования семьям погибших.

Комиссию по похоронам возглавлял Илья Заславский. На всём маршруте процессии чётко работали постовые милиционеры, машины «Скорой помощи».

Уникальными выглядят сегодня документы, которые не увидели свет по понятным причинам. Они как раз готовились к печати в газете «Красная звезда», номер которой должен был выйти в четверг 22 августа.

19 августа 1991 года Президентом РСФСР изданы указы №№ 59, 61, 62 и 63, в которых выражается негативное отношение к заявлению советского руководства и постановлению № 1 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

В названных указах Президент РСФСР пытается присвоить полномочия высших органов государственной власти и управления СССР и наделить исполнительные органы республики компетенцией органов СССР, призывает органы власти РСФСР и их должностных лиц к неисполнению решений ГКЧП.

В указах содержатся грубые выпады против членов ГКЧП, угроза привлечения к уголовной ответственности в адрес должностных лиц, сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих в случае выполнения ими решений ГКЧП.

Изданные указы Президента РСФСР идут в разрез с Конституцией и законами СССР, с провозглашённой ГКЧП линией на стабилизацию обстановки в стране, носят откровенно конфронтационный характер и могут привести к тяжким последствиям.

В соответствии с пп. 1 и 4 ст. 127 ч. 3, ст. 127 ч. 5 Конституции СССР постановляю:

1. Объявить указы Президента РСФСР от 19 августа 1991 г. №№ 59, 61, 62 и 63, постановление СМ РСФСР от 19 августа 1991 г. № 435 не имеющими юридической силы с момента их издания как противоречащие Конституции и законам СССР.