Здесь женщины остановились. Елена показала ему на темную гриву камышовой заросли и тихо сказала:
- Там начало подземного хода в замок, эта женщина оттуда. Она рабыня бея, вышла вечером из замка набрать свежей воды из ручья для своего господина. Она гречанка, православная, звать ее Хаджина. Я поймала ее, когда она наполняла кувшин водой. Мы разговорились. Она обрадовалась, что может поговорить со мной на родном языке, заплакала и стала рассказывать про свою жизнь в неволе, а потом поведала, что сегодня ночью турки готовят нам западню... Я решила познакомить тебя с ней, чтобы ты сам убедился во всем. А теперь, Хаджина, - обратилась Елена к женщине, - возвращайся к своему господину. Только не говори о встрече с нами, не то твой ага тотчас расправится с тобой. Иди спокойно и знай, что скоро мы освободим тебя из неволи... Спасибо тебе!
Женщина поклонилась, тенью скользнула вниз по откосу берега и исчезла в камышовой заросли.
Иванко был потрясен. Несколько мгновений он стоял, оцепенев от того, что увидел и услышал. Затем в восторге подхватил на руки Елену и понес ее.
- Милая моя, родная, знаешь, что ты сейчас сделала!.. Не знаешь!? Ты же спасла жизнь всему отряду, - шептал он ей. - Ты спасла всем нам жизнь. Если бы не ты, сегодня ночью янычары вырезали бы нас. Всех! Всех! И встречали бы мы рассвет с отрезанными головами! До чего же хитры эти дьяволы! До чего хитры... Отступление и уход в замок - все это была игра. А я-то думал: почему они, почти вдвое превосходя нас по численности, заперлись в замке? Расчет был очень простой. Выйти ночью подземным ходом из замка и перерезать нас, сонных. Какая дьявольская хитрость! Спасибо! Еще раз спасибо, тебе, милая.
Он целовал ее, неся на руках, притихшую, покоренную его неистовой страстью. Только в лагере он опустил ее на землю.
Иванко поднял отряд в ружье и объявил клефтам о кровавой западне, приготовленной для них коварным агой.
- Теперь в эту ловушку попадутся они сами!
Под покровом темноты воины устроили засаду на берегу ручья, где в камышах был отвор подземного хода. У ворот замка Иванко оставил небольшой заслон, а главные силы сосредоточил в засаде. Он строжайше предупредил клефтов терпеливо ожидать, пока османские вояки не выйдут из замка.
- А тогда отрезать им путь к подземному ходу и напасть с тыла, как они хотели поступить с нами.
После полуночи камыши заколебались, их стали медленно раздвигать темные человеческие фигуры. Двигались молча, держа кривые сабли, наклонив головы в чалмах.
Когда несколько сот черных фигур сгрудились на береговом обрыве, готовые устремиться к расположению отряда и начать резню спящих неверных, Иванко выстрелил из пистолета, подавая сигнал к атаке. В спину врагам грянул залп. Затем второй. Третий. Четвертый. Клефты вели прицельный огонь по четко проступающим на фоне звездного неба фигурам врага. А затем бросились в атаку.
Напрасно Иванко и Елена пытались остановить эту кровавую бойню, призывая брать в плен ошеломленных султанских вояк. Клефты, продолжая рубить их, односложно выкрикивая: "Хиос! Хиос!"
Бальдас затем объяснил Иванко, что Хиос - это название соседнего острова, где в 1822 году по приговору султана капудан-паша Кара Али истребил всех мужчин старше двенадцати лет и всех женщин старше сорока. Кровавая трагедия Хиоса стала для греков призывом к отмщению за гибель соотечественников.
...Когда солнце взошло над островом, трава и листья кустов вокруг замка были окроплены кровавой росой. В разных позах лежали группы поверженных воинов султана. Иванко и Бальдас подошли к одному из них.
- Это их главный. Сам ага...
У ног Иванко лежал богатырского сложения еще молодой мужчина, облаченный в ярко-красную бархатную куртку, расшитую золотым шнуром. Пуля прострелила ему голову, и кровь залила красивое лицо, обрамленное золотистой бородой. Иванко удивило, что среди убитых много светловолосых турок.
- Их нация уже давно перемешалась от браков мужчин с женщинами из европейских стран, - объяснил ему Илияс Бальдас.
Взглянув на труп коменданта замка, Елена побледнела. На ее лице появилось жестокое злорадство, затем оно опечалилось, и на темных глазах блеснули слезы. Сдерживая рыдание, она тяжело дышала.
- Это Хасим-бей, - проговорила она.
- Откуда вы знаете его имя? Разве вы были с ним знакомы? - спросил Иванко.
- Даже слишком... Когда-нибудь я расскажу о своем знакомстве с Хасйм-беем, - ответила Елена.
Ее голос дрожал.
14. ПРОБУЖДЕНИЕ
После ночной победы воины весь день отдыхали. Отдыхал с ними и их командир Иванко, назначив капитана Илияса Бальдаса начальником охраны. На него можно было положиться, и Иванко первый раз после высадки отряда позволил себе вволю отоспаться. Он отлично устроился в тени шелестящих листвой оливковых деревьев. На душе было безмятежно. Он радовался тому, что очистил этот райский уголок от султанской нечисти. Теперь, когда он успешно выполнил задание командования, больше не было причин откладывать в долгий ящик женитьбу на любимой женщине.
С этими мыслями он закрыл глаза, улыбнулся и окунулся в сладкий сон.
Таким, счастливо улыбающимся во сне, и увидела его Елена. Она молча села рядом на траву. В отличие от Иванко Елена испытывала смятение. Воспоминания, одно ужаснее другого, снова оживали перед ней. Самое свежее, самое недавнее... Последняя схватка в помещичьем замке, куда ворвались через подземный ход клефты. Хасим-бей оставил для прикрытия десяток наименее боеспособных солдат и слуг - все свое войско он вывел уничтожать спящих гяуров. Оставшиеся в замке были настолько уверены в победе Хасим-бея, что приняли клефтов за своих, вернувшихся после разгрома неверных. Только когда клефты пустили в ход сабли и пистолеты, охваченные ужасом турки беспомощно заметались по замку. В подземных сводчатых казематах началась настоящая бойня при свете факелов. Ничто не смогло спасти застигнутых врасплох солдат и слуг турецкого коменданта. Убивали не только янычар, но и слуг, таких же кровопийц, как и они.
Елене удалось спасти от разъяренных клефтов лишь рабыню бея Хаджину. Ее нашли в покоях бея и выволокли, дрожащую, из-под горы подушек и ковров. Подскочивший к ней солдат занес было над ее головой острый клинок.
- Погибай, подстилка дьявола! Погибай!
Но Иванко остановил его руку.
- Подожди... Это она спасла нас. Предупредила и спасла! Она гречанка.
- Какая же это гречанка! На ней даже креста нет.
Ивас разорвал сорочку на груди Хаджины. Открылась смуглая девичья грудь, но креста не было. Теперь Ивас считал себя вправе зарезать наложницу. Он снова занес саблю над ее головой. И, наверное, полоснул бы, если бы Елена не встала между ней и разъяренным клефтом.
- У нее есть крест! Но его нельзя было носить на груди. Османы срывали. У тебя же есть крест, Хаджина!
Женщина дрожащей рукой порылась в складке юбки и вытянула крестик. Его медь тускло блеснула в неровном пламени факела.
- Черт с тобой, турецкая подстилка, - выругался Ивас и вложил саблю в ножны.
Так была спасена Хаджина. Елена прикрыла платком обнаженные плечи девушки.
- Одень крест и будь спокойна. С этой минуты ты свободна от рабства...
Она повела плачущую женщину в расположение отряда. Разорванная сорочка и обнаженная смуглая грудь вызвали в памяти Елены другую картину, когда такой же наложницей была она сама.
...Под ятаганами янычар, ворвавшихся в их дом, погибли ее родные. Рыжебородый бей, оторвав плачущую девушку от тела матери, взмахом ятагана распорол на ней платье и, обнажив грудь, сорвал крестик... Целый год пробыла Елена в объятиях рыжебородого бея. Только разгром янычарского отряда, которым тот командовал, дал возможность ей, беременной, бежать из позорного рабства. В горном селении Пелопоннеса, где она нашла убежище, сердобольная монахиня-повитуха помогла ей избавиться от ненавистного плода. Отряд клефтов напал на лагерь османов, и Елена присоединилась к восставшим, стала их проводником. За смелость и находчивость ее произвели в офицерский чин. Только горные тропы Пелопоннеса знают, сколько ей пришлось пережить страданий за годы кровопролитной борьбы. Вот уже пять лет сражается она в отряде, но никто не знает о ее ужасном прошлом, о том, что пережила она в плену, униженная рабыня рыжебородого бея... И вот дороги войны свели ее с русским капитаном. За месяцы их скитаний он для нее стал родным. Иванко мечтает жениться на ней, повести к аналою чистую, безгрешную невесту. Он даже не предполагает, что она совсем не такая. Никто на свете не знает об этом. Те, что знали, уже погибли, погиб и ее обидчик, рыжебородый пес, труп которого сейчас валяется возле замка с простреленной головой. Жаль, что он погиб не от ее руки. Но господь внял ее бесконечным молитвам, она тоже причастна к его гибели... Никто не знает. Но она не может обманывать того, кто любит ее, не может лгать ему всю жизнь. Она должна рассказать обо всем!