– А что так дорого? Простые книги! – донеслось с задних рядов.

– Потому что книги старинные, – ответил Виталий.

А вот мужичку в цилиндре было всё равно. Он и книги забрал. Довольная физиономия посмотрела на меня. Я ему тоже улыбнулась. А ведь действительно! Он собирается скупить всё! Его слова не пустой звук!

Старинный самовар тоже быстро ушёл с молотка за пять тысяч. Мужчина сказал, что этот самовар подарит дочери. Та очень хотела такую вещицу.

– Четвёртый лот. Шкатулка с бриллиантами, – охрипшим голосом объявил Литвинов. – Их двадцать штук. От трёх до пяти карат.

Я напряглась. На продажу выставили ту самую шкатулку, которую мы украли. И я присутствовала на этом ограблении! Была я водителем, и что? Участие же принимала!

– Его стартовая цена миллион долларов!

– Дёшево, – покачала я головой. Громче: – Два!

– Два миллиона кричит девушка в голубом платье!

– Три! – крикнул оный мужчина.

А вот глаза Лужкова надо было видеть! Во мне проснулось желание немного поиздеваться над ним. Пусть попотеет!

– Четыре.

Мужчина повернулся ко мне, не забыв добавить миллион сверху.

– Фью! Шесть! – сказал Роман. – Не мог мимо пройти.

– Ого! Ставки возрастают! Шесть миллионов раз! Два!

– А вот семь даю!

– А я не возражаю, – пожал плечами он.

– Продано мужчине с цилиндром! – надрывался Виталий. – Люблю конец аукциона!

– М-да, заставили вы меня понервничать. Зачем?

– Как же? Сами говорили, что такие цены только здесь можно увидеть. Шкатулка с двадцатью бриллиантами на дороге за такую цену не валяются, – назидательно сообщила я.

Он не нашёлся, что ответить, а вот Лужков отёр пот со лба, и что-то ему хотелось мне сказать. Сказал, если бы не сидел так далеко, и народу бы не было. И думаю, скажет… потом.

– А теперь последний лот! Несравнимый бриллиант «Чистая слеза»!

О, что тут началось! Народ начал переговариваться. Нашёлся оный бриллиант, похищенный около двух недель назад. Меня поразило то, что народ согласен купить краденый бриллиант. Стартовая цена – полмиллиарда евро. Зал в унисон присвистнул.

– Пятьсот шестьдесят! – начала я торг.

– Шестьсот! – крикнул Роман.

– Хех, дети! Шестьсот восемьдесят!

Оказалось, что торги ведём только мы втроём. Все остальные смотрели то на нас, то на бриллиант. А он показывал свою красоту. Мол, смотрите, любуйтесь! Народ любовался, а мы всё торговались.

– Семьсот!

– Он тебе не достанется! Семьсот двадцать!

– Неужели? Тридцать!

– Семьсот пятьдесят и он мой! – деловито заявил мужчина с цилиндром.

– Ни фига! – в унисон сказали мы с Романом. Тот аж вздрогнул.

Лужков снова отёр пот со лба. Цифра приближалась к миллиарду, а я вот думаю, что это не предел!

– Восемьсот! – не отставал Роман. – Брось эту затею!

– Что такое? Денежка кончается? Восемьсот пятьдесят! – крикнула я, ибо Виталий уже сказал «Два».

– Девяносто!

Мужичок с цилиндром уже молчал. Лужков сопел.

– Девятьсот десять! Тебе меня не переплюнуть!

– Спорим? – меня захлестнул азарт. – Девятьсот сорок!

– Девятьсот девяносто.

Лужков заёрзал. Миллиард уже на пятки наступает.

– Миллиард!

– О! – восторженно изрёк зал.

Тишина зависла над нами. Даже Литвинов не спешил подавать голос. В таком состоянии мы пробыли около минуты. Виталию пришлось нарушить тишину. Он досчитал до двух и замолк.

– Миллиард и сто тысяч!

Вторая волна удивления прокатилась по залу. Лужков залпом осушил стакан воды. Я глянула на него. Тот покачал головой, мол, не надо. Ага, как же!

– Ещё стольник сверху, – добавила я.

Роман добавил ещё пятьдесят тысяч, и я отступилась. Бриллиант «Чистая слеза» был продан Роману за один миллиард двести пятьдесят тысяч евро. Зал ахнул. Сумма очень большая и даже не по карману мужичку с цилиндром.

– Я же сказал, что ты меня не переплюнешь.

– Я хотя бы пыталась. Моё имя войдёт в историю, – гордо заявила я.

Многие гости разъехались, а многие остались. Стрелки часов перевалили за полночь. Лужков не упустил шанса и докопался до меня.

– У меня чуть инфаркт не случился! Ты что творишь? Я же сказал, что у тебя только в распоряжении миллиард, а куда понесло?!

– Зато ты получил ещё сверху двести пятьдесят тысяч, плохо, что ли?

– А если бы он не стал дальше торговаться?

– Стал бы, – заверила я его.

– Почему?

– Ему не выносима была мысль, что я в силе его переплюнуть. Он просто этого не пережил бы. Отдал и два миллиарда, лишь бы утереть мне нос.

– Вот это аукцион! Народ будет долго помнить сие событие!

Вошли в кабинет Вика с Марком. Оба красные и сдерживающие смех.

– Мне кажется, тебе очень хотелось позлорадствовать, – вернулся Лужков к разговору.

– Может быть. А ещё Роман будет очень долго помнить мою поварёшку.

– А, так вот где она! А я её обыскалась! – обрадовалась Гротова, собираясь отобрать моё оружие.

– Дудки! Чем я буду защищаться? Глаз да глаз за всеми нужен! – шарахнулась я от неё.

– Ты чего? Совсем упала? Верни кухонный предмет!

– Найди себе другой! – потребовала его у Гротовой. – А ты не подходи! – предупредила Марка.

Поварёшку никому не отдала. Ушла спать. На всякий случай я заглянула под подушку кушетки. Драгоценности были на месте. Вот и славно! Завтра соберу всё в кучу. Забралась я в ванную. Сделала воду погорячее, какое блаженство!

Около часа пришлось слоняться по комнате, пока волосы немного не подсохнут. Затем завалилась на кушетку и тут же уснула.