- Прошу тебя, дай мне другого успокоительного! Дай мне себя! Хоть немножечко…

Настя замерла, нависнув надо мной с полоской скотча в руке и не отрывая от меня своего вновь слегка растерянного взгляда. Но я уловила в этих темно-карих сейчас глазах едва заметный зеленоватый и теплый оттенок. И внутренне возликовала! Целую вечность, казалось, не было и намека на эту теплоту в ее взгляде!

Она молчала, будто все еще пребывая в нерешительности, и тогда я произнесла на выдохе тихо и очень нежно:

- Ну, пожалуйста! Я очень по тебе соскучилась…

И тогда Настя наконец решилась. Она медленно склонилась ниже, пока наши губы не соприкоснулись, опасливо и несмело, будто бы впервые. Я тоже почти не верила, что все это происходит на самом деле!.. Потом ее глаза закрылись. И мои тоже.

От этого легкого, почти робкого прикосновения я вся затрепетала. Вкус ее губ! Как же мне не хватало его! Как я вообще могла без этого прожить хоть один день?!

Настин поцелуй стал более энергичным, она настойчиво потребовала раскрыть губы, и я с готовностью сделала это, отдавая ей свой язычок. Я услышала, как с мягким стуком моток скотча упал на пол, а Настя после этого обняла меня, прижимая к себе, больно впиваясь ногтями в мои плечи и запуская пальцы в мои волосы.

Я чуть не заплакала. Не от боли, нет! Разве это боль? Смешно даже. Вовсе нет. Слезы готовы были проступить из-под моих опущенных век от счастья, что все это происходит, что это не сон!

Но все же страсть разгорелась не полностью. Настя будто вновь потеряла уверенность, и ее объятия ослабли. Она оторвалась от моих губ и немного приподнялась, не раскрывая при этом глаз. К сожалению, у меня не было возможности обхватить ее руками и притянуть к себе, и я едва не застонала от своей беспомощности.

– Настя… – прошептала я это прекрасное и любимое имя. – Настенька, не уходи… Тогда она открыла глаза и посмотрела на меня. И в этих глазах уже отчетливо блестели слезы. Скупые и с усилием сдерживаемые, но все-таки слезы. – Насть! – я с мольбой поглядела ей прямо в глаза. – Я попрошу только об одном – о минуте свободы. Всего одну минуту, Настя! Прошу, позволь мне обнять тебя… Умоляю, позволь мне это сделать! Ее губы дрогнули, она будто бы собиралась что-то ответить, но все же промолчала. А затем повернулась и, протянув руку, взяла с тумбочки связку ключей. Я подалась к ней навстречу, и она помогла мне сесть. Не прошло и минуты, как замочек, сцеплявший браслеты, упал на одеяло и затерялся где-то в его складках.

Настя сидела на постели прямо передо мной, поджав под себя ноги и грустно опустив голову. Я заметила, что она снова будто бы не хочет показывать своего лица. Что сейчас происходит в ее голове? Ну почему я не могу читать мысли?! Наверняка она вновь борется с недоверием и сомнениями… Но этого допускать было нельзя! И я, не медля более ни мгновения, прильнула к ней, обхватив руками ее талию и положив голову на ее бедра.

От прикосновения к моей любимой, с которой я сейчас всеми силами старалась вновь, как и раньше, стать единым целым, меня заколотило сладкой и трепетной дрожью, которая только усилилась, когда я почувствовала ее ответное прикосновение! Она гладила мои волосы, мою спину и плечи… О, эти мгновения были прекрасны! От ее теплых и нежных прикосновений я уже почти потеряла голову… Но обещание следовало исполнить, хотя ужасно и не хотелось разрывать этих чарующих объятий.

Я с сожалением приподнялась, встала на колени, чуть отстранившись, склонила голову и завела руки за спину.

- Спасибо… – прошептала я, несмело поглядев на Настю. – Спасибо, теперь я чувствую, что жива...

Но она не пошевелилась, не двинулась с места, чтобы вновь сковать мне руки. Она лишь поглядела на меня своим уже почти теплым, но все еще грустным и поблескивающим от слез взглядом. В конце концов Настя, закусив губу, отвернулась и стала смотреть в сторону. В неярком свете прикроватных светильников я увидела, как прозрачная капелька скользнула по ее щеке.

- Ты хотела бросить меня, Ксения, – очень тихо сказала она, не глядя на меня.

Подавив нервную дрожь во всем теле и через спазмы, сдавившие было мое горло, я произнесла тоже тихо, почти шепотом:

- А ты не отпустила… И я благодарна тебе за это.

Повернув ко мне голову, она коротко глянула в мои глаза и почти сразу опустила взгляд на свои колени.

- Я много думала, что теперь делать и как что-то говорить, – произнесла я, расценивая ее молчание как готовность хоть что-нибудь выслушать. – Но поняла, что это не имеет смысла, Насть. Я не смогу объяснить того, чего сама понять не могу… Мой рассудок помутился, и я совершила большую ошибку. Самую большую в своей жизни.

Настя все-таки посмотрела на меня, и во взгляде ее я вновь прочитала боль и отчаяние, но сейчас этот взгляд был уже другим! Совсем другим, нежели даже вчера.

Собравшись с силами и пока еще чувствуя прилив смелости и решительности, я продолжила:

- Тогда мне казалось, что все беды и несчастья с дорогими мне людьми происходят именно из-за меня. Это дурацкая мысль, ничем не оправданная… Но тогда она засела в моей голове и едва не погубила меня.

По лицу Насти пробежала тень, губы ее дрогнули и она сверкнула на меня глазами. С трудом сдерживая гнев, она подалась чуть вперед и проговорила язвительно, почти с яростью:

- Да нет, что ты! Никакая не дурацкая! Тебе прекрасно удалось реализовать свою мысль, Ксюша!

Я опустила глаза, даже опасливо вжала голову в плечи, понимая, что она вполне может и ударить меня. Где-то в глубине души мне именно этого и хотелось. Пусть наконец выльет на меня то, что накопилось за все эти дни! Она имеет на это полное право, ну а я заслужила…

- И это после всего, что мы пережили вместе! Знаешь, Ксения, это сродни предательству!

Настя начала расходиться не на шутку. Видеть ее в настоящей ярости мне приходилось считанное число раз, и каждый раз был почему-то страшнее предыдущего.

- Моему поступку нет никакого оправдания, – пробормотала я, не смея поднять на нее взгляда. – Я лишь умоляю о прощении… Твоей боли мне все равно не испытать в полной мере. Но хочу, чтобы ты знала – твое молчание, твое нежелание меня выслушать… Все это истерзало меня до невозможности! Если это было твое наказание, то оно возымело колоссальный эффект, поверь мне…

- Это сломало бы тебя рано или поздно, – перебила она меня, понизив голос. – Но я не хочу этого! И это было не наказание… Я не могла заставить себя говорить с тобой обо всем этом… У меня тоже, как оказалось, есть свой предел…

В голосе ее послышалось отчаяние и болезненное чувство вины, и я увидела, как она поспешно закрыла ладонями лицо.

- Насть, пожалуйста! – я осторожно прикоснулась к ее запястью. – Давай не будем больше об этом! Давай постараемся все забыть и вместе поправить то, что едва не разрушилось!.. Если ты дашь мне второй шанс…

- Я уже дала тебе его! – выкрикнула она, отбросив от себя мою руку, и я даже отшатнулась, увидев дикий блеск ее глаз прямо пред собой. – И если что-то подобное еще хоть раз повторится… Если ты хотя бы попытаешься!..

- Ни за что! Никогда! – воскликнула я, заливаясь слезами и с нежностью обхватывая ладонями ее лицо. – Во мне твоя кровь… Я никогда не посмею пролить ее по собственной воле! Только не злись, любимая! Прости меня… Если тебе станет легче… Если тебе хоть немного полегчает, сделай мне больно! Прямо сейчас! Я готова вытерпеть, что угодно!

Она несколько мгновений пристально глядела мне в глаза, и я видела, как потемнели и расширились ее зрачки. С трудом подавив свою вспышку, она сказала уже немного спокойнее:

- Об этом можешь не беспокоиться.

В голосе ее прозвучала неподдельная угроза, которая до ледяного озноба напугала меня и в то же время, будь оно все проклято, возбудила до какой-то совершенно невероятной степени! Передо мной сейчас была дикая хищница, готовая и способная растерзать меня, разорвать на части и предать забвению! Я дрожала от ужаса перед ней, и одновременно бессовестно текла от этого ее взгляда, гипнотизирующего, приковывающего к месту, и голоса, который заставлял трепетать каждую клеточку моего тела! Я совсем сошла с ума?.. Мне лишь оставалось надеяться, что Настя сохранила над собой хотя бы остатки контроля, потому как сама свой разум я уже почти не контролировала.