Пройдя вместе с обоими патриархами по всем помещениям лавры, Первый секретарь вернулся в патриаршие покои. Разговор естественным образом зашёл о месте и значении религии в современном обществе. Патриарх Алексий напомнил о майской встрече 1958 года, и достигнутом на ней взаимопонимании.

   – Я надеюсь, что наш тогдашний разговор с вами, Никита Сергеич, возможно, сыграл свою, пусть небольшую, роль в принятии вами решения оказать помощь Греции.

   Хрущёв не стал разубеждать патриархов, в момент принятия решения он думал о проливах, о развитии туризма, о вытеснении англичан с Кипра, но уж никак не о православии. Но, если им нравится так думать – пусть думают.

   Патриарх тем временем припомнил обращение Сталина к РПЦ в 1941 году, посетовал на то, что после войны процесс примирения идеологий застопорился.

   – Я уверен, Никита Сергеич, что русская православная церковь могла бы принести много пользы Советскому Союзу, будь у нас возможность шире участвовать в повседневной жизни русского народа, из которой религия после октября 1917 года оказалась вытеснена...

   – Пользу приносить хотите? – Хрущёв, хитро сощурившись, посмотрел на патриарха.

   – Конечно, ведь Русская Православная Церковь есть плоть от плоти русского народа... – завёл всё ту же тему патриарх. – Вот если бы мы могли активнее помогать людям...

   – Прямо сейчас я эти вопросы обсуждать не готов, – мягко прервал его Никита Сергеевич. – Мой визит, хотя и несколько неожиданный – уж простите великодушно, занят я сильно, потому и пришлось сорваться внезапно – так вот, мой визит связан с пребыванием патриарха Афинагора в Советском Союзе, и носит, скорее, протокольный характер.

   Патриарх Константинопольский расплылся в улыбке, польщённый таким вниманием и почтением со стороны не кого-то там, а лидера коммунистического мира, считавшегося у иерархов церкви главным безбожником и едва ли не живым воплощением дьявола.

   – Но если Русская Православная Церковь в вашем лице готова продолжить диалог по поднятым вами вопросам, – сказал Первый секретарь, – я приглашаю вас, и вашего гостя, патриарха Афинагора, собраться в ближайшие дни в Кремле, и всё обсудить. Что скажете?

   Крючок был заброшен, и рыба клюнула.

   – Безусловно, буду рад встретиться с вами и обсудить любые вопросы по этой части, – заверил патриарх Алексий.

   – Я с удовольствием приму участие в столь важной для будущего православия встрече, – поддержал его Афинагор.

   – Вот и договорились, – подсёк Хрущёв. – С вами свяжется мой помощник, фамилия у него вам хорошо знакомая – Шуйский, Григорий Трофимыч. Расписание у меня плотное, но для вас пару часов постараюсь найти.

   Как Никита Сергеевич и обещал, «пару часов» для разговора он нашёл. Уже на следующий день оба патриарха были приглашены в Кремль. Сюрпризы начались с первого момента, когда, войдя в кабинет Первого секретаря ЦК КПСС, патриархи обнаружили там бородатого мужчину в мусульманской одежде, и переводчиков.

   – Прошу, проходите, знакомьтесь, – Хрущёв, как гостеприимный хозяин, представил друг другу гостей. – Патриарх Московский и Всея Руси Алексий, Его Божественное Всесвятейшество Архиепископ Константинополя -- Нового Рима и Вселенский Патриарх Афинагор, духовный лидер Ирана, Великий Аятолла Сейед Махмуд Элайи Талегани.

   Иерархи церкви, оправившись от удивления, расселись в кресла.

   – Я решил, пользуясь редким случаем пребывания в СССР нашего иранского гостя, провести нашу встречу в несколько расширенном формате, – сказал Никита Сергеевич. – Я знаю, что вы, перед приездом в Москву, посетили несколько городов советской Средней Азии. И каковы ваши впечатления, досточтимый аятолла Талегани?

   Духовный лидер Ирана не спеша огладил бороду и заявил:

   – Я, как говорят у вас, снимаю шляпу перед социализмом. Это невозможный рывок! Социальный, культурный, экономический, духовный. Я заявляю со всей ответственностью, специально для верующих: СССР ближе к царству Божьему, чем любая теократия и сама церковь. И практически совпадает с мусульманской уммой Мухаммеда. Социализм – естественный режим для ислама, русской крестьянской общины и русских православных ортодоксов (староверов). Если бы нам в Иране удалось за те же 40 лет достичь хотя бы десятой части того, что достиг Советский Союз, я умер бы со спокойной душой, сознавая, что жизнь прожита не напрасно.

   После такого заявления патриарху Алексию было сложно обвинять в чём-либо советское руководство. Хрущёв, пользуясь случаем, поспешил развить тему.

   – Мне известно, ваше святейшество, – обратился он к патриарху Константинопольскому, – что вы стремитесь к примирению православной и католической церквей и обеих ветвей христианства. Могу лишь приветствовать вашу подвижническую деятельность.

   (Патриарх Афинагор содействовал примирению христианских церквей Востока и Запада. По инициативе Афинагора в 1964 году состоялась его встреча с папой римским Павлом VI в Иерусалиме – первая встреча предстоятелей Православной и Римско-католической церквей с 1439 г, после чего были отменены взаимные анафемы, существовавшие с 1054 года)

   – Я, по мере своих ничтожных сил, пытаюсь привнести мир и согласие, – ответил Афинагор. – Иногда мне это удаётся.

   – Я ценю вашу деятельность по сохранению мира, – заверил Хрущёв. – Полагаю, вы согласны с утверждением аятоллы Талегани?

   – Возможно, не с каждым словом, но то, что я вижу вокруг себя, свидетельствует о его правоте, – согласился патриарх.

   – Я хочу сказать, – пояснил Никита Сергеевич, – что мы с вами, по сути дела, идём к одной и той же цели, пусть и с разных исходных позиций. И вы и мы каждый по-своему боремся за справедливость. Ведь, как указал один из крупнейших теоретиков революции, князь Пётр Алексеевич Кропоткин, «учение о гегемонии пролетариата могло укрепиться и правильно пониматься только там, где люди воспитывались в культурной среде, проросшей из веры в гегемонию пролетария (плотника) Иисуса Христа. »

   Оба патриарха хором икнули. Ещё никто в их присутствии не называл Христа пролетарием.

   – Гм... – произнёс, наконец, патриарх Афинагор. – Звучит непривычно, но ведь не поспоришь – как-никак, выходит, что Иисус действительно пролетарского происхождения...

   – Если Великая Книга утверждает, что пророк Иса – сын плотника, значит, так оно и есть, – степенно подтвердил аятолла Талегани. – Как я уже сказал, основные достижения социализма полностью соответствуют заветам пророка Мухаммеда, и отнюдь не противоречат Библии.

   – Разница между нами лишь в том, – продолжал Хрущёв, – что церковь обещает человеку царство божие после смерти, а мы в жизнь после смерти не верим, потому как мы – материалисты. Отсюда и наше стремление построить коммунизм, как зримое воплощение царства божия на земле, чтобы каждый мог, как говорится, вкусить его плоды ещё при жизни.

   Оба патриарха ошарашенно переглянулись. Чего они никак не могли ожидать, так это того, что «главный коммунист планеты» прямым текстом заявит, что коммунисты строят «Царство божие на земле».

   – Это очень неожиданное утверждение, – выдавил, наконец, из себя, Алексий. – Уж не мните ли Вы себя новым воплощением Иисуса Христа, Господа нашего?

   – Отнюдь нет, – усмехнулся Хрущёв. – Ни в коем случае! Я лишь по мере сил пытаюсь воплотить в жизнь то, что он обещал нам только после смерти.

   – То, что я видел по пути в Москву, полностью укладывается в это определение, – произнёс аятолла Талегани. – Вам, ваше святейшество, стоило бы посетить Иран, чтобы посмотреть своими глазами, из какой бездны бедности поднялся ваш народ за прошедшие 40 лет. Сейчас в Иране творится примерно то же, что в России в 1917 году. Впрочем, полагаю, вы многое успели увидеть своими глазами, ещё в молодости. (Алексий I родился в 1877 г)

   – Да... безусловно... – патриарх не хотел признавать очевидное, но другого выбора у него не было.

   – Потому я хочу просить вас, ваше святейшество, – продолжал Хрущёв, обращаясь к Афинагору, – продолжать ваши усилия повлиять на католическую ветвь христианства, чтобы в итоге изменить негативное отношение католиков к социализму. Было бы очень желательно донести, к примеру, до папы римского, что коммунисты и христиане едят, условно говоря, одну и ту же сосиску с разных концов, и неминуемо встретятся на её середине.