– Ты – следующий.

   Не выдержав морального прессинга, диссиденты бросали работу в редакциях газет и радио, бежали в другие страны, устраивались дворниками под чужими именами. Генерал Серов в отчётах называл эти операции «мерами активной контрпропаганды».

   Вскоре из американского посольства в Москве в ЦРУ посыпались отчёты о «бредовом содержании передач радио «Освобождение». Некоторое время в ЦРУ и в Американском Комитете освобождения от большевизма (Амкомлиб – см. Дж. Сосин «Искры свободы» ), который официально «руководил деятельностью» радио «Освобождение», ничего не могли понять. Они-то «давали в эфир» проверенную, утверждённую руководителями ЦРУ информацию!

   Наконец, один из сотрудников ЦРУ в американском посольстве в Москве догадался записать передачу радио «Освобождение» и переслал плёнку в мюнхенскую редакцию, с пометкой даты и времени записи. В Мюнхене сравнили запись эфира и сценарий передачи на эту дату – и пришли в ужас. Никто не понимал, как такое могло произойти: в Мюнхене говорят одно, а в Москве слышат совсем другое. Никому и в голову не приходило, что «красные» направленным радиолучом нарушают ионосферу над Европой, разрушая отражающее «зеркало». (АИ)

   К решению загадки были привлечены лучшие американские специалисты. Они долго ломали голову, пытаясь понять «механизм искажения передачи». Начали анализировать голоса дикторов – и тут сумели уловить небольшую разницу в тембре. Советские глушилки продолжали работать, пусть и не на полную мощность, это изрядно мешало американцам осознать подставу.

   В итоге вещание радио «Освобождение» неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, редакцию лихорадило, никто не знал, выживет радиостанция, или же практичные американцы, поняв, что затея не работает, срежут финансирование, а то и вовсе закроют лавочку. Многие пропагандисты, даже те, на кого ещё не оказывалось психологическое давление, бросали работу и уезжали. Эффективность вражеской пропаганды заметно снизилась.

   Ещё сильнее подействовала подмена содержания передач внутри «диссидентской общины СССР». Западные радиоголоса стремительно теряли аудиторию – их теперь мало кто воспринимал всерьёз. В 50-х откровенный стёб про медведей на улицах и поедание младенцев воспринимался серьёзно настроенными слушателями как неуместная шутка или пьяный бред. Диссиденты пытались переключаться на «Голос Америки», «Немецкую волну» и «Русскую службу Би-Би-Си», но сотрудники Комитета быстро оценили эффективность «подложных радиостанций», и распространили меры противодействия на все «голоса», вещающие на территорию СССР.

   По указанию Первого секретаря ЦК Министерство культуры и Союз писателей уделяли особое внимание фантастике в литературе и кинематографе. Удачная инициатива главного редактора «Комсомольской правды» Аджубея организовавшего в пятничном выпуске газеты «литературную страницу», была подхвачена и другими изданиями. Многие рассказы и повести, особенно, начинающих писателей, печатались именно на таких «литстраничках». Это было выгодно и читателям и самим газетчикам, у которых росли тиражи. (АИ)

   Аджубей первым начал печатать литстраничку в виде заготовки, которую можно было разрезать и сшить в книгу. Дети в школах с удовольствием ходили в кружки переплётного дела, где можно было не только научиться ремонтировать старые учебники, но и переплести для себя новую фантастическую повесть в виде аккуратно оформленной книги. В книжных магазинах можно было даже купить отдельные альбомы с набором цветных иллюстраций на обложку и в текст. Стоили эти альбомы копейки, и дети их охотно покупали, даже на деньги, сэкономленные на мороженом. Многие приходили в магазин, чтобы полистать альбом, а, посмотрев картинки, начинали читать и саму книгу.

   В 1957 году в «Комсомольской правде» вышла повесть начинающих авторов Аркадия и Бориса Стругацких «Страна багровых туч». Алексей Иванович Аджубей подарил уже переплетённый экземпляр книги Хрущёву.

   Первому секретарю ЦК книга понравилась. Он вызвал министра культуры Михайлова и спросил:

   – Николай Александрович, вы эту книгу читали?

   – Просмотрел, Никита Сергеич. Читать особо некогда, но книга очень даже неплохая.

   – Вот и я о том же, – согласился Хрущёв. – Есть предложение – снять по ней художественный фильм. Поручаю вам это организовать.

   Режиссером фильма стал Михаил Фёдорович Карюков. (Автор сценария фантастических фильмов «Небо зовет», «Я был спутником Солнца», режиссер фильма «Мечте навстречу» ). Оператором и автором комбинированных съёмок – Павел Владимирович Клушанцев.

   Карюков тоже начинал как кинооператор и был автором книги по технике комбинированных съёмок. С Клушанцевым они быстро нашли общий язык и наладили совместную работу. Сценарий фильма писали сами Стругацкие, при участии Карюкова, помогавшего им адаптировать текст под требования кинематографа.

   Фильм решено было снимать цветной, широкоэкранный, для чего использовали закупленную в США качественную кинокамеру, и по возможности ближе к тексту. Хотя Клушанцев, имевший допуск к информации, неизвестной остальным, в начале работы над сценарием задал осторожный вопрос:

   – Товарищи, как бы нам с вами не попасть впросак. У вас там, на Венере, болота да джунгли... А ведь у нас уже спутники в космосе летают. Не сегодня-завтра отправят автоматические станции к Венере и Марсу. А вдруг они там найдут голую пустыню и температуру атмосферы градусов этак 400-500? Когда снимали «Дорогу к звёздам», я с товарищем Королёвым консультировался, и он такое предположение высказывал – исходя из близости Венеры к Солнцу и плотной атмосферы, вероятнее всего – из углекислоты. Вот и получится вся наша с вами работа насмарку.

   – Так что вы, Павел Владимирович, предлагаете? Фильм не снимать? – спросил Карюков.

   – Ну почему же. Снимать обязательно, только – по-умному, – ответил Клушанцев, – Давайте начнём фильм с сообщения о величайшем успехе советских генетиков. Которые сумели совместить гены бактерий-экстремофилов, что живут в подводных вулканах, и сине-зелёные водоросли.

   – В начале фильма к Венере отправляется зонд, который обнаруживает, что планета непригодна для жизни. И тогда партия и правительство решают провести величайший эксперимент по терраформированию Венеры. Вторым запуском автоматическая станция рассеивает в атмосфере планеты генномодифицированные бактерии, которые начинают перерабатывать углекислый газ в кислород и бешено размножаться при этом. А основной сюжет начнётся, скажем, лет через 100.

   Идея Клушанцева частично решала основную проблему – несоответствие условий Венеры описанному в книге. Болото всё же решили из сценария выкинуть и ограничиться пустыней. Было ясно, что при температуре более 400 градусов воды в жидком виде для образования грязи на Венере быть не может.

   Карюков и Стругацкие поначалу спорили с Клушанцевым:

   – Ну откуда вы взяли, Павел Владимирович, что на Венере такая высокая температура? – горячился Аркадий Натанович. – Там плотная облачность, солнечный свет не достигает поверхности планеты. Заметьте, когда на Земле Солнце закрыто облаками, всегда холоднее.

   Клушанцев понимал, что Стругацкие не учли парниковый эффект от углекислого газа в атмосфере планеты.

   – Надо учитывать, что Венера всё-таки много ближе к Солнцу, чем Земля, – ответил он. – Если у нас нормальной температурой считается 20 градусов Цельсия, то на Венере может быть и выше сотни. Пусть не 400, но если там больше 100 градусов, то вода так или иначе выкипела. Поэтому болото давайте всё же заменим на обычную пустыню.

   Аналогичная история получилась и с главной целью экспедиции, описанной в книге – месторождением «Урановая Голконда». Так как в книге речь шла об очень богатых урансодержащих рудах, образующих своего рода природный ядерный реактор, Клушанцев решил посоветоваться со знающими людьми. Он, как обычно в таких случаях, позвонил на коммутатор Кремля и назвал секретный код – название цветка. Его тут же переключили на помощника Хрущёва – Григория Трофимовича Шуйского.