Говорят, что, если Нельсону нужно, он умеет заводить отношения с людьми и приобретать друзей. Однако Рокфеллер легко наживал себе и врагов. Даже тех, кто принадлежал к числу «друзей» Нельсона, коробила и возмущала его бесцеремонность. Он не желал считаться с условностями и традициями бюрократической рутины, предпочитая идти напролом. Но мир бюрократии, хотя и связанный в конечном итоге служением финансовому капиталу, не мог ему этого простить. Диалектика американской действительности заключалась в том, что бюрократическая система и созданный ею аппарат, являясь порождением финансового капитала и подчиняясь в целом его интересам, в то же время претендуют на некую самостоятельную роль. Аппарат приобретает огромную силу, и умение ладить с ним становится необходимым даже для таких влиятельных персон, как Рокфеллер. Нельзя сказать, что Нельсон этим совершенно пренебрегал. Но отсутствие надлежащей гибкости и свойственная ему примитивная прямолинейность лишали его чувства меры, мешали сплошь и рядом находить верные решения.
Государственный секретарь Даллес был ставленником Рокфеллеров в правительстве США. Но он постоянно сталкивался с Нельсоном. На протяжении многих лет, вплоть до прихода в государственный департамент, Даллес руководил влиятельной юридической фирмой «Салливен энд Кромвелл», обслуживавшей Рокфеллеров. Затем он стал главой «Фонда Рокфеллера», что являлось знаком самого высокого к нему доверия. Даллес входил также в правление ряда рокфеллеровских предприятий, включая главное — «Стандард ойл К° оф Нью-Джерси». В правительстве Эйзенхауэра его считали человеком Рокфеллеров, хотя справедливости ради нужно сказать, что влиятельный государственный секретарь и помимо них был связан с рядом крупных корпораций.
Проповедник агрессивной политики «на грани войны» никогда не терял случая продемонстрировать свою преданность Рокфеллерам. Даже собираясь на конференцию по заключению мирного договора с Японией, государственный секретарь нашел повод включить в состав делегации представителя клана — Джона Д. III. Но с Нельсоном у него положительно не ладилось. Их первое столкновение на конференции в Сан-Франциско имело продолжение в частых стычках при Эйзенхауэре. Со времен своей адвокатской деятельности Даллес привык, что он сам ведет дела своих клиентов. Всякое вмешательство в этот процесс, в особенности некомпетентное и неосторожное, способно было загубить дело. С этой же меркой он подходил и к решению государственных дел. А Нельсон с его необузданным нравом и ухватками лавочника то и дело ставил его в затруднительное положение, вызывая досаду и раздражение.
К концу 1956 г. создалась такая обстановка, что Рокфеллеру пришлось подать в отставку. Журнал «Юнайтед Стейс Ньюс энд Уорлд Рипорт» объяснял, что он был вынужден это сделать после того, как лишился доступа к Эйзенхауэру в связи с его болезнью. Действительно, Нельсон привык обращаться непосредственно к президенту, а теперь, когда Эйзенхауэр лежал с сердечным приступом в изолированной кислородной палатке, добиваться нужных решений приходилось трудным путем согласований с другими членами кабинета. Такая процедура была явно не по нутру Рокфеллеру. Он стремился к совершенно иной роли и поэтому решил уйти из правительства.
Оставив государственную службу, Нельсон вовсе не собирался проститься с политической деятельностью. Напротив, он сразу начал готовиться к новому туру борьбы. Рокфеллер хотел быть полновластным хозяином. «Он желал зависеть только от себя, — говорил один из республиканских боссов. — Он понимал, что никогда не будет принадлежать себе на должности, которую получит по назначению. В этом случае он — всего лишь чей-то человек». Подобная роль явно не устраивала Рокфеллера, и он решил добиваться избрания президентом США. Нельсон не мог не знать, какая это трудная цель и какой сложный путь ему предстоит пройти. Но решение было принято, машина заведена и пущена в ход.
Первым шагом в этом направлении могло быть избрание губернатором какого-либо штата. Многие президенты проходили через эту ступень, и Нельсон решил выбрать Нью-Йорк, второй по численности населения американский штат, в котором позиции Рокфеллеров были наиболее прочными. С поста губернатора Нью-Йорка не один человек в прошлом выдвигался в президенты. Теперь новый претендент в очередной раз готовился испытать свою судьбу.
Желание баллотироваться в губернаторы Нью-Йорка возникло не вдруг. Впервые Рокфеллер заговорил об этом с боссами республиканской партии еще в 1953 г. После ухода в отставку из кабинета Эйзенхауэра он стал готовиться к практическому выдвижению своей кандидатуры. У него был опасный соперник — Гарриман, выступавший от демократической партии. Однажды судьба уже столкнула этих людей, и результаты были не в пользу Рокфеллера. Теперь ему предстояло взять реванш. Гарриман четыре года занимал место губернатора и был опасным противником. Однако Рокфеллер оказался сильнее. Никогда еще республиканская избирательная машина не получала такой обильной смазки и не была так сильно заведена. Гарриман потерпел поражение, а торжествующий Нельсон въехал в столицу штата Нью-Йорк Олбени как новый полновластный хозяин. Он вступал в должность губернатора штата, но уже на все лады шли пересуды о том, что Рокфеллер метит в кресло президента Соединенных Штатов.
Вездесущие репортеры, те самые, что еще недавно подвергали сомнению возможность избрания Нельсона губернатором, бросились выяснять, когда он намерен стать президентом. Однако Рокфеллер и его окружение хранили молчание, упорно уклоняясь от объяснений. Они не говорили ни «да», ни «нет». Тем временем пресса строила предположения и догадки, иногда вполне реалистические, иногда абсурдные и парадоксальные. Автор многих статей, а затем и книги о Рокфеллере С. Олсоп заявлял, что шансы Нельсона в значительной степени зависят от соблюдения «закона Магериджа». Олсоп пояснял, что издатель английского юмористического журнала «Панч» — Магеридж сформулировал этот закон в 1952 г., когда республиканец Р. Тафт в третий раз пытался безуспешно добиться одобрения своей кандидатуры на пост президента. «Магеридж напомнил то, что известно большинству взрослых мужчин, — писал Олсоп, — когда парень слишком сильно стремится к девушке, он ее не получит. Если он отчаянно в нее влюблен, ходит с безумными глазами, потными руками, а его голос звучит, как крик умирающей птицы, он кажется своей возлюбленной смехотворной и непривлекательной фигурой. А другой, не слишком заботясь, скажет ли она „да“, просто сбивает ее с ног». «Если кандидат, — заключал Олсоп, переносясь на политическую почву, — хочет слишком сильно, конвент от него отвернется». Он говорил, что «закон Магериджа» создает для Рокфеллера особую проблему. Американский журналист был прав в том смысле, что предвыборная борьба в США приобрела изощренные формы и кандидаты использовали любой тактический просчет, малейший промах или оплошность своего противника, чтобы нанести ему поражение. Но то, о чем говорил Олсоп, не угрожало Нельсону. Он не принадлежал к числу вздыхателей, а относился как раз, наоборот, к тем, кто сбивает с ног. Этот прием, прочно утвердившийся в американской политической практике, был и свойством натуры Рокфеллера. Впрочем, рассуждая о «законе Магериджа», Олсоп вынужден был признать, что политически самый весомый факт для Рокфеллера — это его состояние. Кажется, на этом сходились все. По словам «Лайфа», «главное в образе Рокфеллера — его деньги». Да и сам Нельсон не отрицал этого.
«Я никогда не испытывал неудобств от того, что являюсь Рокфеллером», — говорил он. Но для того чтобы продвинуться в президенты, нужно было преодолеть некоторые трудности, связанные с одиозной репутацией Рокфеллеров — эксплуататоров и наживал. Дабы нейтрализовать эту репутацию, Рокфеллеры усиленно развивали и рекламировали фамильную филантропию. Обработка и формирование общественного мнения оставались постоянной и важнейшей заботой клана. Правда, Олсоп утверждает, что этого взгляда придерживаются «циники», считающие, будто «филантропия Рокфеллеров планировалась таким образом, чтобы доставить популярность семье среди различных социальных групп». Но и он вынужден оговориться, что, возможно, это верно отчасти. В действительности же популяризация имени Рокфеллеров и обработка общественного мнения продолжает оставаться одной из основных задач «благотворительных фондов». Что же касается непосредственно подготовки выхода Нельсона на политическую арену, то этим в течение ряда лет занимался «Фонд Бр. Рокфеллеров». Изучение способов воздействия на массы и выработка политических решений превратились в сложную науку, посредством которой современный капитализм поддерживает свое классовое господство. Пропаганда идей, формирующих общественное мнение, стала столь же обычной, как реклама товаров. В этом заключается одна из особенностей нынешнего развития Соединенных Штатов. Власти гигантских монополий соответствует «система общенациональной рекламы» в самом широком смысле этого слова, включая рекламу капиталистического строя. Этой цели и посвятил свои усилия «Фонд Бр. Рокфеллеров». Конкретная же его цель заключалась в том, чтобы подготовить политическую платформу для Нельсона Рокфеллера, выступившего с претензией на высокие роли в национальном масштабе.