Он спросил небрежно:

— Я надеюсь, о нашем… визите не пронюхал никто из тех, кому не следует?

— Можете быть в этом совершенно уверены, — серьезно сказал барон. Мы приняли все мыслимые меры предосторожности. Из посторонних я позволил себе уведомить одного-единственного человека — принца Каугена, младшего сына короля. Помните, я вам о нем рассказывал?

— Конечно, — сказал Сварог. — Тот, на которого вы… то есть дэнго, сделали ставку.

— Он самый. Уж он-то ни за что не проговорится. Потому что мы дали ему понять, на кого делаем ставку. И его это как нельзя более устраивает. Обычным путем, — улыбка барона была то ли дипломатической, то ли змеиной, — ему Пришлось бы дожидаться трона долгие годы. Король в полном расцвете сил, старший принц молод и крепок, как был… Собственно, при обычных условиях вообще нет гарантии, что он когда-либо получит престол. Но так сложилось, что именно он нас полностью устраивает…

— И когда же я смогу встретиться с Дэнго?

— Завтра, — сказал барон, как о чем-то заранее решенном. — Нужно же, согласитесь, проявить в первую очередь традиции гостеприимства. Люди вроде нас с вами никогда не бросаются за стол переговоров, едва смыв с себя дорожную пыль, это, в конце концов, против этикета… К тому же вы, быть может, захотите после завтрака осмотреть столицу? А то и кусочек страны? Вряд ли мы вам так уж неинтересны…

— Наоборот, — сказал Сварог. — А не будет ли большой дерзостью с моей стороны отпустить кое-кого из моих людей осмотреть то, что именно их интересует? Граф Леверлин, скажем, книжник и поэт, ему очень интересно было бы осмотреть ваши библиотеки. Разумеется, те, что не касаются ваших секретов — я вовсе не намерен в них проникать. Король Арира очень заинтересовался вашим сельским хозяйством. И наконец, дамы… — он многозначительно улыбнулся собеседнику, — какими бы дельными и толковыми помощницами они ни были, это в первую очередь дамы…

— Я понимаю, — кивнул барон. — Новые, неизвестные моды, украшения…

— Да, в первую очередь, — Сварог чуть пожал плечами, словно сокрушался: «Ох уж эти дамы…»

— Ну, разумеется, все это будет совсем несложно устроить, — кивнул барон. — Может быть, у вас будут какие-то особые пожелания. — Он смотрел ясным взглядом сутенера, готового предложить какой угодно товар.

— Там будет видно, — сказал Сварог ему в тон.

— Отлично. Я постараюсь что-нибудь придумать, — баран убрал с лица фривольную улыбку. — А сейчас я хотел бы, не откладывая, поговорить о крайне серьезных вещах, с принцем Каугеном вы встретитесь нынче же вечером — малый прием в узком кругу… а вот что касается дэнго… Я играю с вами предельно честно, лорд Сварог. Есть вещи, о которых вы просто обязаны знать — и с учетом этой информации строить стратегию. Дело в том, — он вздохнул, — дело в том, что среди дэнго, как это ни прискорбно, нет единства. Четверо, в том числе и я, решительно стоят за выход на поверхность. Двое колеблются, но их с огромной долей вероятности удастся перетянуть на свою сторону. Есть обстоятельства… и предложения, от которых невозможно отказаться. А вот остальные двое… С ними хуже всего. Старичье, — сказал он с ненаигранной, кажется, злобой. — Оплот консерватизма. Стойкое следование вековым традициям и все такое прочее. Они попросту боятся таких новшеств. Им и здесь уютно.

— А решение обязательно должны принимать все восемь единогласно? — спросил Сварог.

— В том-то и беда, — задумчиво ответил барон. — В том-то и беда. Традиции… Повторяю, я играю честно и потому просто обязан вас предупредить о такой расстановке сил.

— Значит, моя миссия может и сорваться? — спросил Сварог, подпустив в голос тревоги.

— Я сделаю все, чтобы этого не допустить, — глядя ему в глаза, сказал барон. — И мой род, и другие слишком много вложили в эту идею, в это предприятие, чтобы однажды взять и отступить перед упрямством двух старых консерваторов, поэтому есть кое-какие наработки на этот счет. Мы о них непременно поговорим потом… после того, как вы сами с ними встретитесь и составите о них некоторое представление. Пока скажу одно: шансы на успех очень велики. Очень… Лишь бы мы с вами играли, как одна команда…

— Нужно постараться, — сказал Сварог. — Значит, среди дэнго нет главного?

— Вот именно. Силу имеет только единогласное решение. Когда-то эта система себя вполне оправдывала — пока мы не собрались выйти наверх. Теперь она служит скорее тормозом. Самое занятное, что консерваторы из дэнго в чем-то смыкаются с королем. Он тоже категорически против ухода наверх — потому что ему и здесь уютно.

Сварог небрежно спросил:

— А не означает ли это, что часть консерваторов и король могут выработать какие-то совместные действия?

— Вряд ли, — после короткого раздумья ответил барон. — Некоторые установления чересчур уж незыблемы. Дэнго контролируют короля, но никогда не смогут с ним объединиться, это было бы просто противоестественно. Против вековых традиций…

— Итак, главного нет… — задумчиво сказал Сварог. — Но должен же быть кто-то наиболее авторитетный, к чьему Мнению прислушиваются больше, чем к другим?

— Безусловно, — кивнул барон. — В нашем случае это герцог Витредж… вот только он, к сожалению, из «колеблющихся». А если учесть, что у него сильные позиции в армии… Правда, он не из «противников», а это уже лучше.

— Вот вам и мотив для убеждения, — сказал Сварог: — Что престижнее: контролировать армию Токеранга или армию новой, гораздо более большой и могучей страны?

Барон рассмеялся:

— Иногда кажется, что вы читаете мои мысли… Я собирался попробовать именно этот мотив в качестве главного… хотя есть и другие.

При всех своих отличиях от верхних, честолюбия они не лишены, подумал Сварог. А это хорошо. Это просто прекрасно. Честолюбие — один из самых надежных крючков, на которые ловят человека…

— Это чисто предварительный разговор, — сказал барон. — Перед визитом к дэнго я Постараюсь снабдить вас еще кое-какой информацией — о расстановке сил, о некоторых тонкостях.

Интересно, подумал Сварог, а тобой что движет? Вот лично тобой? Судя по косвенным данным, барон если и не руководит внешней разведкой, то уж, безусловно, персона в ней немаловажная. Хочет сесть на место начальника? Получить больше влияния на будущего короля-марионетку, чем остальные? Черт, ведь не спросишь же прямо… Одно ясно уже теперь: к некоторым своим собратьям по этому их тайному совету барон относится без всякого почтения, очень уж неподдельная злость читалась на его лице, когда он упомянуло о «замшелых консерваторах». Ну, понятно — извечный конфликт поколений. Вот только как его обратить себе на пользу?

— Теперь позвольте мне задать вопрос, который вам может показаться нескромным, — сказал барон. — Мы оба прекрасно понимаем, что не можем полностью и всецело доверять друг другу большая политика не терпит сантиментов. Как я себя обезопасил оба раза во время визитов к герцогине Браг и к вам, вы уже знаете. Интересно, а как обезопасили себя вы? Я и мысли не допускаю, что вы об этом не подумали. Мы прилежно собрали информацию о вас; насколько удалось, и просто обязаны были придумать какие-то меры безопасности. Или вы не хотите отвечать?..

— Ну, отчего же, — сказал Сварог, улыбаясь ясно, светло, задушевно (еще одна из арсенала освоенных им королевских улыбок). — Меры тщательно разработаны. На тех, наверху, — он неопределенно показал на потолок, — я полагаться не могу. То, что я делаю, здесь и там очень многим не понравилось бы… Вы ведь, наверное, догадываетесь, что я сейчас представляю не императрицу, а исключительно свою собственную персону?

— Догадываюсь, — усмехнулся барон. — Не зря с вами нет ни одного человека сверху? — только обитатели Земли, преданные лично вам. В таком случае позвольте задать вовсе уж нескромный вопрос: не намереваетесь ли вы в дополнение ко всем прежним успехам занять трон Империи?

Сварог улыбнулся еще шире и душевнее:

— Вы полагаете такое намерение чем-то предосудительным?