У Сварога и Бони погоны шиты золотом, у Сварога — две черных девятиконечных звездочки «лейтенантского» расположения, у Бони — одна. И эполеты у обоих погуще, бахрома подлиннее, вита не в два жгута, а в три. То же и с лампасами: на форменных брюках женщин их нет вовсе, у троицы — узенькие серебряные, у двои «золотопогонников» — столь же тоненькие золотые. Полное впечатление, что барон, обдумывая маскировку, учитывал положение, которое каждый из гостей занимал наверху. Сварог среди них — как бы самый старший, Бони, хоть и гораздо ниже рангом, но тоже король, и потому ему полагается золото (но на одну звездочку меньше). Остальные — обычные дворяне, пусть титулованные, им достаточно серебра. Бот только в одном концы с концами не сходятся. Мара — тоже коронованная особа, причем по таларской табели о рангах помещается выше Бони, рассуждая согласно предполагаемой логике барона> ей тоже положено золото. Да и Тетка Чари — титулованная дворянка, ей бы следовало серебро. Что-то тут не складывается… Казалось бы, мелочь, над которой не следует ломать голову, но когда ничегошеньки не знаешь о внутреннем укладе жизни керанга, любая мелочь важна и стоит того, чтобы над ней всерьез задуматься — особенно когда касательно дела думать пока что не о чем…

Что же, некая дискриминация женщин? В обмундированные ряды их еще допускают, но не дают продвинуться выше (прикинем навскидку) сержантского состава? Пока что — самое убедительное объяснение, какое только идет на ум. Если так в самом деле и обстоит, барон, опять-таки автоматически, следовал въевшимся в кровь уставам и порядкам: будь вы на земле хоть королевой, красавица моя, у нас вам офицерских отличий не полагается… Если так, они продвинулись даже дальше, чем на Таларе: там сухопутчики на женщин-офицеров косятся, но все же, скрепя сердце, допускают их существование. На военном флоте, правда, как раз и обогнали Токеранг: там женщин на службу не берут, они вообще на борт не допускаются ни в каком качестве, даже королевы получили право посещать военные корабли буквально в самые последние годы, незадолго до появления Сварога… Допустим, своего рода дискриминация. Можно ли ее использовать в своих целях, когда и как? Вопрос отнюдь не праздный: на месте Сварога как раз необходимо выискивать у противника любую слабинку, шероховатость, трения меж теми или иными категориями Токеретов — вдруг пригодится? Пусть даже ему необходимо ровно столько времени, чтобы добраться до той самой, за неимением лучшего выбранной в качестве орудия возмездия ядерной боеголовки. И никак иначе. Во-первых, неизвестно еще, сколько времени уйдет на то, чтобы овладеть боеголовкой, во-вторых, помянутые шероховатости и трения могут и облегчить этот путь.

Распахнулась дверь, вошел Брагерт и выжидательно остановился:

— Все готово командир?..

Сварог встал первым. Невольно улыбнулся: у Брагерта было лицо мальчишки, перед которым наглухо заперта дверь богатейшего игрушечного или кондитерского магазина. Ну что ж, он хороший парень и зарекомендовал себя неплохо, но лучше уж ограничиться Странной Компанией, которую Сварог видел в деле.

Они перешли в соседнюю комнату. Сварог и без пояснений Брагерта понял, что означает алое кольцо в центре, над которым красовался на потолке блестящий параболоид. И первым направился туда. В углу возвышался невысокий, по пояс человеку, пульт, и возле него стоял не кто иной, как профессор Марлок — секретность высшей степени, конечно.

— Прошу в круг, дамы и господа, — сказал Марлок деловито, без тени волнения. — Становитесь в вольных позах, постарайтесь не шевелиться.

Рядом с ним, как и ожидалось, стоял небольшой серый ящичек с рядами иллюминаторов. Сварог едва сдержал улыбку: больше всего он походил на переноску для кошки, разве что овальная дверца обнаружилась сбоку, распахнутая настежь.

— Я надеюсь, все помнят инструкции? — осведомился Марлок педантичным тоном экзаменатора. — И в таком случае, удачи, дамы и господа…

— Подите вы к черту, — проворчал Сварог традиционное.

— Внимание! Пуск!

Все вокруг с головокружительной быстротой ушло вверх, стало исполинским — пульт, два великана возле него. Все произошло так быстро и буднично, что Сварог не успел испытать никаких особенных чувств — да и на лицах остальных не отразилось особых эмоций. Стены комнаты, потолок с рефлектором оказались высоко-высоко, а алый круг оказался теперь невероятно широким, едва ли не с футбольное поле, великан в серой форме техниона обернулся к семерым, вмиг ставшим коротышками под стать Токеретам, поднял ладонь: все прошло благополучно, пора….

Сварог первым направился к серому ящичку, похожему теперь на небольшой домик. Легко оказался внутри — пол ящичка был почти вровень с полом комнаты, пришлось сделать один-единственный шаг. Внутри стояли в два ряда широкие мягкие кресла, наподобие самолетных точно так же снабженные ремнями с поблескивающими застежками. Подождав, когда все войдут и рассядутся, Сварог закрыл дверь, чуть слышно щелкнувшую замком при повороте ручки, сел в свободное кресло и застегнул на талии широкий мягкий ремень, огляделся, убедившись, что все пристегнулись. Нащупал под правым подлокотником широкую клавишу, нажал. Под потолком вспыхнула зеленая лампочка.

На миг появилось то самое ощущение, когда самолет отрывается от бетонки — это, конечно, Брагерт, осторожно взявшись за ручку, понес ящичек к выходу из виманы, стараясь держать его как можно бережнее. Все равно самую чуточку покачивало, но все здесь присутствующие немало налетали на виманах, и простых, и «самолетах», так что ничего нового испытывать не должны.

Сварог посмотрел в иллюминатор. Слева вздымались огромные раскидистые деревья — конечно же, прибрежные кусты, а за ними виднелась широкая спокойная гладь Итела. Брагерт пошел вдоль реки, остановился у прогалины, и Сварог увидел пришвартованный к ровному берегу кораблик — крохотный, им под самую стать. Ящичек мягко опустился на землю.

— Ну вот, дамы и господа, прибыли… — сказал Сварог, первым отстегивая ремень. — Началась игра…

Кораблик, одномачтовый, остроносый, выглядевший словно вчера смастеренным на верфи из темно-желтых досок, вооружения, конечно, не нес — к чему? Этакая уютная яхточка для плаванья по спокойной реке. Они перешли на борт по короткому мостику с перилами из канатов, и Сварог, обернувшись к Тетке Чари, сказал:

— Командуйте. Адмирал из меня сами знаете! Никакой…

Тетка Чари подтянулась, в голосе у нее прорезались явственные командные нотки:

— Паколет, поднять трап! Шег, к кабестану! Леверлин, Бони, к парусу!

Сама она проворно поднялась на крохотный капитанский мостик, вправо-влево крутанула штурвал, примериваясь, обернулась к Сварогу:

— Идите сюда, вы хоть и не адмирал, но как-никак командир… По местам стоять, с якоря сниматься. Леверлин… ах ты ж, в дохлого осьминога! Чтобы было понятнее, тяни вон ту веревку, с красной кистью, а ты, Бони, с зеленой. Прости, Руагату, за эти «веревки», но что ж тут делать… По местам стоять, с якоря сниматься!

Шедарис, навалившись на горизонтальный рычаг кабестана, закрутил его без особых усилий. Вскоре под самым окованным медью клюзом повис трехлапый якорь. Легкий ветерок дул навстречу, и Тетка Чари тут же принялась командовать:

— Гик левее, сухопутная команда, да не ту веревку, а вот ту, закрепи за кнехт, горе луковое! Послал бог командочку, хорошо еще, плыть недолго… Вот так крепи!

Она чуть переложила штурвал влево, и безымянный кораблик довольно ходко двинулся против течения, вдоль берега Итела. Пока еще по обычной реке, вдоль обычных берегов. Сварог старательно смотрел вправо, высматривая границу Хелльстада. Тетка Чари временами отпускала ядреные морские ругательства, но сразу видно, порядка ради — двое у мачты управлялись, в общем, неплохо после недолгой тренировки. Сосны, тисы, из обрыва там и сям торчат желтоватые, почти касавшиеся воды корни…

Ага! Над головой упиралась прямо в обрыв заросшая травой канава, широкая, но неглубокая, оплывшая за тысячелетия. По эту сторону, как и во многих других местах, торчал покосившийся плоский каменный обелиск с полу-стершимися остатками то ли надписи, то ли магического рисунка-оберега — древнее пограничное укрепление, некогда возведенное по всем правилам неким давно-давно забытым королем.