Теперь ясно было видно, что Мира одна в комнате, если не считать нас. Я никогда не забуду, как она лежала там: в белом сверкающем платье, с волосами, нимбом сияющими над ее головой, и ее холодное, застывшее личико было обращено к потолку, — прекрасное олицетворение древнегреческой богини. Но я не мог любоваться ею: ужас холодным обручем сжал мое сердце, ужас от чьего-то невидимого присутствия.
Я повернулся к Анзелу.
— Она не может быть мертвой, не так ли? — выкрикнул я.
— Я так не думаю, — ответил он. — Она просто спит. Нужно вынести ее из этого зловонного помещения. — Он наклонился над телом девушки, пытаясь приподнять ее. Наши глаза, привыкшие к яркому солнечному свету, практически ничего не видели.
— Предоставьте это мне, — я неловко оттолкнул Дока. Приподняв Миру, я продел руку у нее под спиной, другую под коленями. И тут я пережил нечто такое, чего никогда не забуду. Ужас! Даже теперь, случайно вспоминая об этом, я покрываюсь холодным потом. В тот момент, когда я приподнимал Миру с постели, я вдруг почувствовал, как кто-то пытается девушку удержать. Она вдруг отяжелела, и то ли явные, то ли кажущиеся две длинные черные руки вцепились в меня, мешая двигаться. Один Бог знает, как я выбрался из хижины и не лишился рассудка. Я хрипло закричал, чтобы Богль готовил лошадей.
Богль вскочил на ноги. Его глаза напоминали яйца всмятку и выдавали панику, охватившую Богля.
— Что случилось? — выдавил он.
Из хижины, быстрее молнии, вылетел Анзел. Его лицо, включая и губы, были совершенно белыми. Некоторое время он постоял, переводя дыхание, потом пролепетал:
— Позвольте мне взглянуть на нее.
— Оставьте ее в покое, — ответил я, — вы уже и так достаточно о ней позаботились. Богль, подержите ее, пока я вскочу на лошадь.
Я влез на лошадь, и Сэм передал мне Миру.
— Что с ней случилось? — повторил он, и голос выдавал его беспокойство.
— Мне бы и самому хотелось это знать, — мрачно проговорил я, посылая лошадь в карьер. Мне хотелось как можно быстрее оказаться подальше от этого ужасного места, пока я окончательно не свихнулся. Анзел и Богль следовали за мной.
Когда я решил, что уже достаточно отъехал от индейской деревушки, я остановил лошадь в тени деревьев, соскочил на землю и осторожно снял Миру, уложив ее под деревом как можно более удобнее.
— Теперь можете взглянуть на нее, Док, — сказал я, с беспокойством ощупывая ее теплые руки.
Анзел опустился на колени подле меня, в то время как Богль держал под уздцы наших лошадей, приплясывая от нетерпения.
— Что с ней случилось? — спросил я. — Ради бога, скажите!
Анзел проверил пульс девушки, приподнял ее веко, заглядывая в глаза.
— Она в трансе, — медленно проговорил он. — Нужно как можно скорее уложить ее в постель. Она не может здесь находиться. — Он вновь наклонился над девушкой и поскреб собственный подбородок. — Пульс нормальный, дыхание ровное. — Док покачал головой. — Не стоит здесь задерживаться. Она может получить солнечный удар.
— Что с ней? Почему она в таком состоянии? Да объясните же вы, наконец!
Док поднялся на ноги.
— Я не знаю. Бесполезно разговаривать на эту тему. Необходимо как можно быстрее доставить ее в гостиницу.
Я вновь взял Миру на руки.
— Думаете, она сможет перенести поездку?
— Я же говорю, что девочка вне опасности. Просто погружена в гипнотический сон. Через несколько часов она проснется.
Я внимательно посмотрел на доктора и, увидев его озабоченный вид, впал в отчаяние.
— Будем надеяться, что вы правы, — сказал я, передал ему Миру и влез на лошадь.
Поездка через плато довела нас до изнеможения. Жара была совершенно жуткой. Тело Миры отяжелело. Наконец мы добрались до места. Мира по-прежнему спала.
— Как прекрасно, когда над тобой шутят, — сказал Богль. — Страшно хочется видеть в таком состоянии малышку вновь, а вот теперешнее в ней противоестественно.
Пока Сэм помогал мне слезть с лошади, Анзел отправился на поиски хозяина гостиницы. Через несколько минут он вернулся.
— Комната для нашей крошки уже готовится, — сообщил он. — Можете сразу пройти туда. Я вам помогу.
Жена хозяина гостиницы поджидала нас в маленькой комнате, чистой и уютной, полной прохлады и цветов, стоящих на маленьком столике у окна.
Я осторожно уложил Миру на постель.
— Присматривайте за ней хорошенько, — сказал я женщине. — Не разрешайте ей вставать с кровати.
Оставив Анзела в помощь женщине, я спустился вниз и присоединился к Боглю на веранде. Заказав два больших бокала пива, я устало опустился на скамью возле Богля.
— Думаете, все будет в порядке? — спросил Богль.
Для меня было сюрпризом услышать нотки участия в его голосе.
— Надеюсь на это, — ответил я, не желая продолжать разговор на эту тему. — Я не знаю.
Установилось продолжительное молчание, потом Богль спросил:
— Как вы думаете, что было в той халупе?
Я вытер лицо и шею носовым платком и пожал плечами.
— Как-то не хочется думать об этом.
Богль нервно качнул ногой.
— Вы верите тем историям о колдовстве, что нам рассказывал Док?
— Я еще не спятил.
Богль, казалось, почувствовал облегчение.
— А это зелье от змеиных укусов? Как вы думаете, смогла Мира завладеть рецептом?
Я совершенно забыл не только о нем, но и о другом. Это другое касалось моей работы. Был еще Бастино, с которым мне предстояло договориться насчет времени похищения. Он должен был спуститься с гор, чтобы обсудить со мной некоторые детали этого предприятия. Но малейшее воспоминание о той Мире, что лежала там, наверху, в маленькой комнатке, с безжизненным лицом, делало совершенно немыслимой подготовленную операцию. Невозможно подвергать бедняжку новому испытанию. Выходит, мне придется распрощаться с двадцатью пятью тысячами долларов и с редакцией, где мне, после провала задания, явно укажут на дверь. И вдруг я понял, что завяз по уши, и в игре с похищением Миры и в этой игре с колдунами. Но эта мысль так и осталась не доведенной до логического конца из-за появления Анзела.
— Как состояние нашей больной? — спросил я, ожидая услышать хоть что-то утешительное.
— Беспокоиться больше не о чем, — ответил Анзел и сел рядом. Он щелкнул пальцами, привлекая внимание маленькой мексиканки, занявшей место бармена, чтобы сделать заказ. — Еще каких-то два часа — и все будет нормально. Девочка уже начала приходить в себя. — Анзел покачал головой с недоуменным видом. — Меня теперь больше занимает вопрос о причине смерти Квинтла. Не было ли это убийством.
— Не заставляйте меня вспоминать об этом кошмаре. Правда, при всем том любопытно, сколько времени старый колдун мертв.
— Трудно сказать. Но в такой раскаленной жарой атмосфере и без вентиляции разложение идет очень быстро.
— Вы верите, что мозг индейца мог перевоплотиться? — внезапно спросил я. — Ведь в той хижине была какая-то нечисть. Что-то находилось там в тот момент, когда я вошел.
— В свете спички можно увидеть всякую чертовщину, — невозмутимо заявил Богль, — Мира была в той комнате одна. Там просто не было места, чтобы спрятаться.
— А я вам говорю, что что-то видел, но пока не нахожу разумного объяснения той чертовщине, — раздраженно возразил я. — Как бы татя ни было, эта история мне не нравится. Мы набрели на что-то, чему трудно поверить, что противоречит здравому смыслу.
Мексиканская девушка принесла Анзелу заказанное пиво, и тот сразу же сделал большой глоток.
— Что вы хотите этим сказать? Там не было ничего противоестественного, — сказал он. — Вы просто были напуганы, вот и все.
Я пристально посмотрел на Дока, и тот отвел глаза.
— Вы старый обманщик, Док, — сказал я спокойно. — Вы боитесь, так же как и я. Только не осмеливаетесь признаться, что в той хибаре произошло нечто, объясняющее смерть старого Квинтла. Я все время чувствовал присутствие чего-то сверхъестественного, когда пересекал плато: как будто кто-то пытался вырвать у меня Миру, будто чьи-то руки тащили ее назад, препятствуя увезти.