Словно поджидая их развода, резко, в пять минут рассвело. Облака приподнялись, и, сморщившись под лёгким восточным ветерком, сдвинулись, выпустив в дальнюю прорезь крохотное розовое солнышко. И по проспекту загудели первые автомобили. Славка оказался в паре с Рифатом. Тот уже в Грозном "свой", поэтому вид залихватский - рукава подкручены, велосипедные перчатки без пальцев, чёрные "капельки" из-под камуфлированной каски, ну, прямо герой "теленовостей". Вразвалочку пошёл к синему "жигулёнку", из которого уже выскакивал толстый седой чеченец в блестящей кожанке и бордовой бархатной тюбетейке. Вместе полистали права, страховку, доверенность, чему-то поулыбались. Пока чеченец открывал багажник, Рифат, не глядя, одним хозяйским взмахом поставил "в очередь" "газель". Славка, неожиданно для самого себя, стволом остановил попытавшихся выйти троих, с одинаковыми чёлочками, парней: "Ждите, к вам подойдут". И чего это он так дёрнулся?
Слабенький с утра, часам к десяти прибывающий поток машин всё плотнее заполнял воздух рёвом, выхлопами и пылью. Все с поводом и без повода перегазовывали, сигналя, разворачивались только с тормозным визгом, подрезая и обгоняя справа, смело прыгали по колдобинам и ямам. В конце концов, с чернореченской стороны образовалась пробка. Сирены, сигналы, самые джигиты из джигитов выруливали по остаткам тротуаров. И все об одном: "Эй, командир, спешу! Пропусти"! Какие тут глаза на затылке? Ещё и солнце железно напоминало слова замкома о том, что под каску лучше было б подвязать бандану. Ага, и подгузник бы тоже не помешал. "Вот сука!" - Смеётся Рифат. - "Полтинник мне совал, что бы я КАМАЗ не досматривал. Да за такие деньги кто ж Родину продаст?"
- А что там было?
- Ничего, гравий. Просто прикармливает.
КАМАЗы, ЗИЛы, Газели... каких только номеров не попадается - от Владика до Калининграда. Даже мелькнула "девяностодевятая" с родным 54-тым регионом. И все по доверенности! Это столько же доверчивых мужиков по России, дающих свои машины покататься по Грозному? Но не одного номера "666": "Что, мусульмане антихриста боятся"? - "Не, они же джигиты, кому охота "трижды шестёркой" прослыть"? Особая статья - водовозы. На чём только люди не зарабатывали: и цистерны, и пожарки, и просто сварные железные кубы в кузове, и даже мотороллеры с бидонами. И ещё местная особенность: отсутствие иномарок.
- Так у "чехов" нормального бензина не бывает, сплошь конденсат. А чего? Вон, возле промзоны колодец копается метров пять-десять, а там уже нефть сочится. Ставится самогонный аппарат, и вперёд! Который совсем красный - "семьдесят-шестой", пожелтее - "девяносто-второй", а "сопсем бэлый", ну, никак не менее "девяносто-шестого". И оставшаяся густота в этот же аппарат на топливо сливается. Так что иномарки тут и месяца не протянут.
Рифат мокрый, красный, аж с носа капает, да и у Славки всё от шеи до колен слиплось.
- Если сейчас не попью - копец, почки рассыпятся.
- А зачем они тебе? Всё через поры выпаривает.
- Не сходиться, не сходиться, держать дистанцию! - Малоденко как из-под земли вырос. В руке пластиковая бутылочка "славянской", ещё из домашних запасов. - По глотку, это на всех. Терпите, ребята, всего полчаса осталось.
Но отойти к следующему посту комвзвода не успел: синюшно баклажановая "шестёрка" с визгом мотнулась вправо, почти ткнувшись в заросшую полынью бетонную тумбу. Рядом с ней косо вспылила затормозившая серебристая "девяностодевятая". Славка, перекрытый вскидывающим пулемёт Малоденко, услышал только хлопанье дверок, и, отшагивая из-за взводного в сторону, тоже сбил флажок предохранителя.
Около "шестёрки" уже замер на вытяжку милиционер-чеченец в новенькой серой "пэпээске", а из растопырившейся "девяностодевятой" разом выбиралось четверо в чёрных майках и беретах, увешанные пистолетами, автоматами, патронными лентами и гранатами на манер опереточных матросов-анархистов. Так вот они какие, "кадыровцы". Заросшая до глаз щетиной "охрана президента", злобно косясь на напряжённо следящих за разборкой русских, начала наперебой горячо объяснять сержанту-вайнаху, почему нельзя не уступать ей дорогу. Тот, сгорбившись, что-то ответно бормотал, чуть слышно вставляя в чеченские оправдания русское "прости". Потом, когда трое выоравшихся со всем своим арсеналом уже втискивались в салон, последний, пригнувшийся, было, к рулю, неожиданно обернулся и, отмахнув остальным, вразвалку направился к "федералам":
- Эй, командир, почему твои за порядком не смотрят? За каким хреном вы тут, если безобразия допускаете? Чего, правила для кого?
Накаченный, широкий и кривоногий как бульдожик, "чех" оказался точно на голову короче сутулого, но рослого Малоденко, и сообразил это, только подойдя вплотную.
- Ты ствол-то пониже опусти. И все вопросы о соблюдении правил дорожного движения адресуй своим гаишникам.
- "Своим-моим"! Все вы, менты, для меня одинаковые. - От того, что приходилось заглядывать снизу вверх, глаза у чеха буквально белели, а в уголках кривящегося рта мелко заблестела слюна. - ОМОНы-замоны, СОБРы-бобры, толку тут от вас! Ни хрена вы не можете.
Кадыровец, всё так же в понтовую раскачку, вернулся к машине, сплюнул, изо всех сил хлопнул дверью. Даванув на газ, почти на месте развернулся задом, и, сигналя, рванул поперёк улицы к заправке. А бедолага милиционер всё чиркал и чиркал стартером.
- Успел, дотянул до блокпоста. Если бы где в другом месте прижали, то, в лучшем случае, отлупили. - Комвзвода вернул предохранитель РПК. - И ведь все они - "духи", ну, почти все кадыровцы повоевали с нашими. На них крови по.... Однако, как сам слышал: "Никаких конфликтов! Не отвечать на провокации". Вот мы и не отвечаем.
КАМАЗы, ЗИЛы, Газели, жигули, москвичи, волги... самые джигиты из джигитов выруливают по остаткам тротуаров: "Эй, командир, спешу! Пропусти"...сирены, сигналы, перегазовки и визг тормозов.... Солнце выжелтило всё небо, асфальт размяк, бронник как сковородка и каска - вафельница....
- Если сейчас не попью....
И неужели конец?! Да, Малоденко разводит смену, и ребята экипированы уже по-летнему: рукава хэбэшек закатаны, кто поопытней - в защитных очках и кроссовках. "Бывайте"! - "Не забывайте"! И трусцой, трусцой сквозь "прямую кишку", по-над осыпавшимся окопом, бегом мимо садика - поскорее в душ, в душ, обмыться! Остальное всё потом. Всё потом.
После обеда курилка под заломанной с макушки, и от этого развесистой белой акацией - райский уголок. Они сидели вокруг стола всей сменой, расслабленно наблюдая за партией в нарды. Не курящий, а просто млеющий в компании Андрей, быстро сбрасывая кости, переставлял фишки и, так же, негромкой скороговоркой отвечал на вопросы:
- Раньше, когда был жив Кадыров-старший, то в городе его личная охрана ездила только на "девяностодевятых" серебристого металлика и без номеров. И следили, чтобы кто-то не из их тейпа не завёл себе такую машину. Если попадался чужак, его, блин, просто-напросто выкидывали из автомобиля, а при попытке сопротивления - пристреливали.
- А сколько их, кадыровцов?
- Посчитать невозможно. Их попытались недавно хоть как-то легализировать, два полка милицейских сформировали. Так ещё тысяч пятнадцать, а, может, и поболее, всё равно мотаются сами по себе. Удостоверения у всех просрочены, разрешение на оружие тоже. Да и оружие-то всё сплошь криминальное, всё в розыске. Они только потому и пошли в милицию, чтобы "чистые" стволы получить. Теперь и захочет кто, а не зацепит.
- Кто захочет-то? Всё куплено.