В следующую субботу Керри подождала, пока Бетси уйдет заниматься в библиотеку, затем приняла ванну и тщательно сделала макияж. Из своего гардероба она выбрала самое вызывающее платье — черное джерси с глубоким вырезом. Керри купила его в Нью-Йорке, представляя, как будет обедать в нем с Рэндольфом Ханнивеллом. Но по иронии судьбы впервые надела это платье для мужчины, готового заплатить за ее тело. Щедро облив духами запястья и шею, Керри надела серьги из горного хрусталя с жемчугом и взяла в руки пальто, собираясь спуститься вниз к такси, которое заказала на шесть тридцать. Она уже выходила из комнаты, когда неожиданно появилась Бетси.

— Выглядишь великолепно! — ахнула от восхищения она. — Что, звонил Рэндольф? Почему же ты мне не сказала? — возбужденно затараторила Бетси. — Когда он тебя увидит, будет просто ошарашен. И куда ты идешь?

Керри посмотрела на свой письменный стол и лежащую на нем стопку писем, заботливо перевязанных голубой ленточкой. Письма были адресованы достопочтенной Керри Фалун. Портье выполнил свое обещание каждую неделю посылать ей письмо, а нью-йоркский почтовый штемпель Керри объяснила тем, что из Ирландии письма курьером доставлялись в офис дяди в Нью-Йорк.

— Нет, это не Рэндольф. Дядя Десмонд только что позвонил из Бостона и пригласил меня на обед. Он будет в городе только один вечер.

— Ну-ну! — сказала Бетси, с которой сразу слетело все возбуждение. — Мне в это верится с трудом. Что ж, желаю приятно провести время.

Выйдя из такси у отеля «Статлер», Керри вошла в вестибюль и сразу направилась к пустому креслу в углу. Там она села, с независимым видом закинув ногу за ногу, и закурила сигарету. Взглянув на часы, Керри притворилась, будто кого-то ждет. Если слухи верны, сегодня вечером она вернется домой богаче, чем была. Когда мысль о таком способе заработать впервые пришла ей в голову, Керри сразу решила остановиться на двухстах долларах. Две сотни — это и неплохие деньги, и не слишком дорого. Сердце ее стучало, во рту пересохло. Керри никак не могла решить, как дать знать мужчинам, что она продается. Ни у кого из проходящих мимо не отражалось на лице ничего, кроме восхищения, а Керри, с томным видом держа сигарету, избегала смотреть им в глаза. Оглядев вестибюль, Керри не обнаружила никого похожего на девушек из Мейпл-Хилл, и это открытие вызвало у нее нехорошие предчувствия.

Прождав примерно полчаса и почувствовав, что нервы у нее на пределе, Керри в панике заметила, что на нее смотрят два клерка, стоящие за стойкой отеля. Она уже была готова сорваться с места, когда, смотря на ковер, вдруг увидела перед собой пару начищенных до блеска коричневых туфель. Они принадлежали лысому мужчине за сорок, в очках и с тонкими усиками. Мужчина мог пройти мимо с десяток раз, но Керри не запомнила бы его.

— Привет! — сказал он, нервно облизнув губы. — Могу я угостить вас выпивкой?

— Возможно, — сказала Керри, стараясь казаться хладнокровной. — Только бар здесь не слишком вдохновляет.

— Тогда, может, поднимемся ко мне в номер? — отважился спросить мужчина.

— Конечно. Почему бы и нет? — коротко ответила Керри. Волнуясь, она встала, подняла пальто и сумочку и прошла вслед за ним к лифту. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Когда дверь лифта закрылась, мужчина натянуто улыбнулся.

— Как вас зовут?

— Сандра. — Она смотрела прямо перед собой, дожидаясь момента, когда они доедут до нужного этажа.

— А меня — Арт Шенклин. Я из Рейсина. Вот сюда — мой номер шестьсот десятый, — небрежно сказал он, когда двери лифта открылись. Керри последовала за ним по длинному, устланному коврами коридору, который с каждым шагом становился все темнее.

— После вас, — сказал Шенклин, распахивая дверь в номер.

Войдя, он зажег свет, затем ослабил галстук и снял пиджак. Керри молча осматривала комнату.

— Сотни баксов хватит? Я знаю, вы, девушки, любите договариваться обо всем заранее. Знаешь, я несколько минут сомневался, играешь ли ты в эти игры. Я хочу сказать, ведь если бы ошибся, ты бы устроила жуткую сцену, — попытался пошутить он. Керри, однако, юмор не оценила.

— Обычно я беру две сотни, — сказала она холодным, каким-то не своим голосом. — Если нет, я спущусь вниз, — добавила она, повернувшись.

— Две сотни? Очень круто даже для Бостона. А ты этого стоишь, Сэнди? — Глаза Арта блуждали по ее телу, а с лица не сходила кривая ухмылка.

Керри почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Она могла изображать только безразличие. Когда мужчина стал расстегивать рубашку, сердце Керри, казалось, остановилось.

— Ты из числа молчаливых, а? Ладно, годится, если останешься на всю ночь. Между прочим, мне нравятся холодные и искушенные. За дополнительную сотню я просто лягу и буду наслаждаться. — Сняв запонки, он положил их на туалетный столик. — А как насчет бурбона со льдом, Сэнди? Я стараюсь ко всему относиться просто. Положи пальто вон туда, а я налью нам выпить. — Арт подошел к маленькому холодильнику и принялся готовить напиток.

— Кампай! — сказал он, чокаясь с ней пластмассовыми чашками. — У японцев это означает «пей до дна!».

Он включил телевизор, а Керри сделала вид, будто поправляет перед зеркалом прическу. В комнате сзади было темно, как в зале театра, а собственное лицо казалось Керри освещенным прожекторами. Звук телевизора, казалось, доносился откуда-то издали.

— Прости, милая. Я пока схожу в сортир. Устраивайся поудобнее, ладно? — Проходя мимо, Арт похлопал ее по заду. Керри почувствовала приступ отвращения. Она стояла, скованная собственным страхом, пока не услышала, как он мочится. Этот звук оказался столь невыносимым, что Керри схватила пальто, сумочку и мгновенно выскочила за дверь, пробежав мимо лифта прямо к лестнице.

У ярко освещенного входа в гостиницу Керри поймала такси. Колени дрожали, и она все оглядывалась — не появился ли поблизости Арт Шенклин.

— Ты просто сдрейфила, — прошептала себе Керри, когда такси помчалось по Ньюбери-стрит к центру Бостона. Почему у нее сдали нервы? Почему она не может через это пройти? В следующий раз ей нужно будет сперва пойти в бар и набраться как следует. Но при мысли о том, чтобы предложить себя еще одному Арту Шенклину — пусть даже за тысячу долларов, — по телу побежали мурашки. Она уже это делала, напомнила себе Керри. Почему нельзя сделать еще раз? Какая разница между тем, чтобы отдаться Линди ван Бурену за пять тысяч долларов и какому-нибудь незнакомцу за двести? Барьер, который Керри воздвигла между собой и прошлым, внезапно исчез, и в ней вновь ожили чувственные воспоминания о последней встрече с Линди. До сих пор Керри пыталась безжалостно изгнать из сознания все, связанное с тем инцидентом, понимая, что ван Бурен пробудил в ней такую страсть, над которой она не властна. Но сейчас память о том бесстыдном совокуплении пробудилась с ужасающей силой.

Однажды вечером, через неделю, Бетси ушла к соседям играть в бридж. Отвернувшись от письменного стола, за которым Керри якобы занималась, она посмотрела на сумочку Бетси, лежавшую на кровати. Был конец месяца, и Керри знала, что Бетси сегодня побывала в банке и получила месячное содержание. С бьющимся сердцем поднявшись со стула, Керри взяла в руки сумочку и вытащила кошелек, набитый хрустящими банкнотами. Бетси не сразу заметит исчезновения одной или двух двадцаток, сказала себе Керри, а когда заметит, она уже будет далеко. Керри решала, сколько взять, как вдруг услышала шаги за дверью. В панике она швырнула сумочку на кровать, схватила щетку и бросилась к зеркалу.

— Керри, тебя к телефону, — сказала Алисон.

— Кто? — спросила Керри, повернувшись к ней с безразличным выражением лица.

— Не знаю. Трубку взяла Марго. Кажется, мужчина.

Керри пошла по коридору, думая о том, что если кто-то хочет назначить ей свидание, то ему придется пересечь всю страну. Скоро она уже будет в Калифорнии.