— Пойдем с нами после обеда, — предложил Чарли.

— Как-нибудь в другой раз, — уклончиво ответила Шаннон.

— О, пойдемте. Посмотрите, как я валяю дурака, — настаивал Зан.

— Хорошо. Только на минуту, — сдалась Шаннон, увидев озорную улыбку Зана.

— Иди, мы тут сами приберем, — сказала Мэтти, когда мужчины стали вставать из-за стола.

Выходя из дома, Шаннон чувствовала, что выглядит как упрямый пони, застрявший перед изгородью.

Буря пронеслась так же быстро, как и появилась, оставив на дворе искрящиеся лужи. Небо было ярко-голубого цвета. Сильный запах шерсти и овец ударил в ноздри Шаннон, а когда они подошли к месту стрижки, добавилась какофония звуков, издаваемых животными.

— Вчера я видел, как ваш отец стриг овец. Я был просто очарован. Боб сказал мне, что в свои лучшие годы он был настоящим виртуозом. Он изумительный парень — ваш отец.

Шаннон резко обернулась, чувствуя, как в ней закипает злость. Брендан Фалун никогда не общался с Заном Фитцгербертом, поэтому щедрый комплимент, отпущенный молодым человеком, можно истолковать только как снисходительное замечание.

— Это верно. Мой отец может делать все, и это могут подтвердить очень многие.

— Ну, тогда извините, — саркастически сказал Зан и отошел в сторону, кипя от возмущения.

Шаннон сердито посмотрела ему вслед. Что, черт возьми, он о себе думает? В конце концов отец оказался прав: он всего-навсего надутое ничтожество.

Увидев подходящего к ней Чарли, Шаннон с тоской поняла, что ей придется хотя бы на несколько секунд зайти посмотреть на стрижку. Она вошла в сарай — жуткое место, где было жарко и пыльно и летали тучи мух. Стригали еще только собирались начать дневную стрижку. Лишь некоторые уже успели зажать овец в специальных приспособлениях и снимали с их животов чистую белую шерсть, обнажая полоски розовой кожи — гладкой, как у ребенка.

Чарли и Зан сняли рубашки, но разозленная Шаннон осталась безучастной при виде их мускулистых рук и торсов. Чарли выволок из-за ограды блеющую овцу, а Зан схватил за передние ноги тупо глядящее на него животное. Он уже приближался вместе с овцой к зажимам, когда потерял равновесие и упал навзничь. Чарли поспешил ему на выручку.

Зан лежал со смущенной улыбкой на лице. Он никогда еще не был таким привлекательным, как сейчас — распростертый на полу в сарае. У него был такой забавный вид, что Шаннон не удержалась от смеха.

— Смейтесь, смейтесь, — сказал Зан, весело глядя в ее сторону. — Это относится и к тебе, Чарли.

Шаннон ушла из сарая для стрижки овец с ощущением, что их размолвка сошла на нет. В глазах все еще стояли его сильные обнаженные руки.

Глава 2

Поправив черную бархатную шляпу для верховой езды — подарок Фремонтов на прошлое Рождество, — Керри наклонила голову и уставилась на свое отражение в зеркале. На мгновение она представила себя героиней всех историй о лошадях, какие когда-либо читала, — от «Мой друг Флика» до «Мисти». Уголок их совместной с Шаннон спальни был ее обителью. Здесь висели фотографии, изображавшие различные породы лошадей, и розетки, завоеванные на местных соревнованиях. Шаннон считала своим самым ценным имуществом зеркало в костяной оправе и фарфоровую шкатулку, стоявшие на присвоенном ею туалетном столике, а Керри дороже всего ценила фотографию австралийского всадника — чемпиона Олимпийских игр в Риме. Любимая фотография Шаннон, изображавшая знаменитую модель Джин Шримптон на балу в Версале, давала ясное представление о том, насколько отличались друг от друга сестры.

Недовольно глядя на поношенные вельветовые брюки и выцветшую рубашку, Керри представляла себе, как вместо этого наденет настоящую английскую куртку и светло-коричневые брюки. Она мечтала о таком ансамбле для верховой езды, который описал ей дядя Джек, обычно развлекавший племянницу рассказами об охоте в замке и историями из тех времен, когда Фалуны владели гончими. Однако чего стоит охотничье снаряжение без ботинок, начищенных до зеркального блеска! Посмотрев на свои обшарпанные ковбойские сапоги, Керри напомнила себе, что скоро у нее будут ботинки, причем сделанные в Англии. Возможно, она даже получит их еще до соревнований в Уишбоне.

Выскочив из дома, Керри бросилась бежать. Боб Фремонт выделил ей участок внутреннего загона, чтобы тренировать Великолепного, и Керри была полна решимости не терять ни минуты. Войдя в конюшню, она взяла седло и поводья и направилась на поле, где паслась лошадь. В мгновение ока Керри взнуздала ее — она могла проделать это даже с закрытыми глазами.

— Ну, ну, мой красавец, — шептала она животному, которое беспокойно тыкалось носом в ее лицо. — Ты даже больше меня хочешь вырваться отсюда, да, мой прекрасный?

Великолепный был ее гордостью, в нем текла одна четверть арабских кровей. Керри получила его сразу после того, как его объездили. Точно так, как учил ее дядя Джек, она вступила в поединок с прекрасным животным и навязала ему свою волю, одновременно заслужив уважение всех мальчишек Кунварры. На местных состязаниях они с Генри и Джейми составляли непобедимое трио — она в объездке и прыжках, они в скачках.

Одним грациозным движением вскочив на лошадь, Керри легким галопом направилась к внутреннему загону — огороженному участку размером в сотню акров. В дальнем углу там лежали старые бочки, которые она использовала для прыжков. Почти до полудня Керри тренировалась, время от времени останавливаясь на отдых и вглядываясь в синевшие в отдалении холмы. Вдруг Великолепный слегка повел ушами, предупредив хозяйку, что кто-то приближается. Подняв голову, Керри увидела скачущего к ней Зана.

— Не хочу тебя отвлекать, — крикнул он. — Продолжай!

Керри счастливо улыбнулась. За все то время, что Зан пробыл здесь, он еще ни разу не приезжал посмотреть, как она прыгает, хотя при каждой встрече Керри изводила его вопросами об охоте и скачках в Ирландии. С тех пор, как она узнала, что Зан участвовал там в соревнованиях, ее обожание стало беспредельным. Керри все еще горела желанием узнать побольше деталей.

Девочка без всяких усилий выполнила несколько прыжков и собиралась повторить все сначала, когда Зан махнул ей рукой.

— Ну и как? Что вы думаете? — спросила она, подъезжая к нему. Вместо девочки с мальчишескими ухватками перед Заном предстала амбициозная, талантливая молодая наездница.

— Совсем неплохо, — заметил он. Против ожидания увиденное действительно произвело на него впечатление. — Вот только руки ты держишь чуть высоко.

— У меня всегда с этим проблемы. Дядя Джек мне все время напоминал. Это ужасно.

— Ну что ж, давай поработаем над этим и парой других моментов.

Отработав его замечания, довольная Керри вернулась к Зану, который стоял, прислонившись к изгороди.

— Если я ему позволю, он сможет взять не меньше полутора метров, — сказала Керри, похлопав Великолепного.

— Не сомневаюсь, — сказал Зан, которого забавлял ее неукротимый характер. — Где ты научилась так прыгать?

— Всему, что я умею, меня научил дядя Джек. Когда мне было шесть лет, он ставил меня на ящик с апельсинами, чтобы я прыгала. Он сразу сказал, что я как будто родилась в седле.

— Ты, должно быть, очень любишь своего дядю, — заметил Зан.

— Да, конечно. Он знает все насчет объездки и тренировки лошадей. Непревзойденный знаток прыжков, соревнований и даже охоты. Мы мечтали попасть на выездку в Мельбурне и Виктории.

— А куда делся этот совершенный знаток лошадей? — Зан не удержался от того, чтобы съязвить. Дядя Джек явно был слишком хорош, чтобы в это поверить. — Жаль, что ему пришлось уехать, — сказал Зан, когда Керри объяснила ему, куда делся дядя.

По ее описанию он хорошо понял, к какому типу людей принадлежит Джек. В Ирландии таких полно. Разве только что не вскормленные молоком кобылы, они трудолюбивы, легко приспосабливаются к обстоятельствам и уверены в себе. По отношению к лошадям у них есть какое-то шестое чувство, необходимое для выращивания чистокровных животных. Зан мог понять, что такой человек не будет удовлетворен, объезжая мустангов в австралийских степях или даже разводя здесь лошадей. Должно быть, он получал удовольствие, обучая Керри тонкостям объездки и прыжкам на лошади, но ее стремления совершенно несбыточны.