— Четверть часа езды, мсье, или около того.

Блез пустился в объяснения, что лесная тропа поднимается круто в гору на протяжении примерно лиги, потом так же круто ныряет вниз к небольшой речке Арсон, притоку Луары, которую предстоит перейти вброд. А от этого места ещё один короткий подъем выводит на северную дорогу к Роану.

— Возможно, конечно, — добавил он, — что де Верней выслал дозорного, чтобы не прозевать нас.

Он взглянул на густой лес, тянущийся по обеим сторонам дороги.

— В этом случае нам было бы лучше остаться на главной дороге и пробиваться с боем у Бурлящей Теснины… Если они узнают, что мы свернули на лесную тропу, и поскачут за нами, положение наше станет невыгодным — будем путаться между деревьев… разве только первыми доберемся до реки. На броде их можно встретить.

— Маловероятно, — заметил маркиз, — чтобы у де Вернея и его приятелей хватило мозгов следить за нами здесь, за целую лигу от них… хотя де Норвиль мог присоветовать. Ты, думаю, уже догадался — он-то и есть главная движущая сила всего предприятия. Он понял, что я знаю о нем слишком много, — и послал де Вернея. Тем не менее, взвесив все, полагаю, лучше рискнуть и поехать по боковой дороге.

Через несколько минут, когда они добрались до места поворота на объездную тропу, Блез посоветовал изменить порядок следования.

— Если мы поедем позади всех, — объяснил он, — то первыми узнаем о погоне и сможем тогда поторопить остальных, а сами остановимся и примем бой или, наоборот, вырвемся вперед — смотря по обстоятельствам. А если поедем в голове колонны, то можем ничего не заметить, пока они не обрушатся на нас.

Предложение приняли. Вскоре, вытянувшись в цепочку, подтянув подпруги и усиленно награждая мулов палками, отряд тяжело взбирался вверх по узкой тропке среди деревьев.

Однако Блез, едва съехав с дороги вместе с маркизом и Пьером, натянул поводья.

С лесистого гребня, оставшегося позади, донесся протяжный звук, похожий на мычание быка. Только ни у одного быка на свете не хватило бы легких издать такой громкий, раскатистый рев. Звуки следовали все быстрее и нетерпеливее.

— Похоже на швейцарский рог23 , — заметил де Сюрси, — вроде тех, что носят горцы в кантоне Ури. Ей-Богу, похоже. Уж мы-то наслушались их предостаточно в ту ночь при Мариньянo24 !

— Да, это горный рог, — согласился Блез. — Его рев слышен за целую лигу, а уж у Бурлящей Теснины точно. Он может и не иметь к нам отношения; но если это сигнал де Вернею, то у нас самое большее пятнадцать минут форы. Так что лучше выжать из них все возможное, что бы этот сигнал ни значил.

Вдоль колонны был послан приказ поторопиться, удары палок участились. Трое всадников, ехавших позади, нервничали: продвижение казалось им мучительно медленным. Они ещё не успели добраться до самой высокой точки тропы, когда до них донесся частый топот лошадиных копыт на дороге в долине.

— Ну вот, все стало на свои места, — нахмурился Блез. — Рог действительно был сигналом для них. Они налетят на нас раньше, чем мы доберемся до брода. Монсеньор, ради Бога, поезжайте вперед. Вы можете уйти, мы задержим их…

Маркиз прервал его отрывистым «нет».

— Иногда мужество, дружище Блез, становится важнее даже королевских дел. Я не оставлю вас одних расплачиваться по счету; мы встретим их вместе. Однако постараемся добраться до брода, если получится. Наши люди в безопасности — они им не нужны. Мы с тобой — вот та дичь, за которой охотятся эти мошенники. Ну так пришпорим коней!

Свернув с тропы, чтобы обогнуть колонну мулов, перекрывшую дорогу, де Сюрси бросился в лес, выехал на вершину гребня и начал спускаться на другую сторону. Однако на этом крутом склоне, где земля то и дело осыпалась из-под копыт, а круп лошади оказывался выше её головы, шпоры были не нужны. Скользя по прошлогодней листве и мху, спотыкаясь о корни, уклоняясь то от нависшей ветки, то от поваленного ствола, всадники двигались почти так же медленно, как и на подъеме. Это был головоломный спуск, поистине спуск наудачу.

Потом на тропе вдруг раздались крики — преследователи налетели на колонну. Ругательства, проклятия, удары, вопли; треск ветвей и топот перепуганных мулов, врассыпную бросившихся в лес; выкрики воинства де Вернея: «С дороги, чтоб вас всех разорвало!»

Слева, по обе стороны тропы, появились всадники, несущиеся вниз по склону. Один из них заметил маркиза в просвете между ветвями и, поднеся к губам рог, протрубил охотничий сигнал «вижу». Затем, развернув лошадь в сторону маркиза, бросился за ним.

И в этот миг случилось самое худшее. Конь де Сюрси споткнулся о бревно, наполовину ушедшее в землю, потерял равновесие и перевернулся через голову, выбросив всадника на несколько шагов вперед.

Воин де Вернея закричал, выхватил шпагу и устремился к распростертому на земле человеку.

Когда де Сюрси упал, его крестник находился примерно в десяти шагах впереди. Густая поросль помешала ему полностью увидеть, что произошло, но он мельком заметил кувыркнувшегося коня и различил глухой удар тела о землю. Услышал он и крик приспешника де Вернея, и неровный топот поднимающейся по склону лошади.

С выскакивающим из груди сердцем Блез рывком повернул коня и бросил его напрямик через заросли как раз вовремя, чтобы успеть к растянувшемуся на земле де Сюрси раньше чужого всадника. Инерция движения бросила обоих навстречу друг другу, и Блез узнал в своем противнике одного из дворян, хорохорившихся прошлой ночью в замке.

Но тут как нельзя кстати оказалось превосходство в весе боевого коня де Лальера. Более легкая лошадь противника, и без того уже почти вставшая на дыбы на крутом склоне, при столкновении завалилась набок и опрокинулась на спину, придавив всадника. В тот же миг меч Блеза обрушился на голову упавшего — тот пронзительно вскрикнул и затих. Его лошадь кое-как поднялась на ноги и, прихрамывая, заковыляла прочь со съехавшим под брюхо седлом.

А Блез тут же соскочил на землю и наклонился к маркизу.

— Монсеньор!..

— Три тысячи чертей! — прозвучал в ответ нетвердый голос. — Ну и кувырок! Господи Боже, что за кувырок!