Герсен сказал:

— Сначала мне нужна некоторая информация. Мне необходимо в Маукиш. Есть ли какие-нибудь помехи путешествию?

— Никаких. Границы открыты.

— Я могу арендовать какой-нибудь транспорт?

— Конечно. Я могу предложить вам собственный автомобиль, а мой сын отвезет вас.

Уши Герсена были настроены на почти незаметные намеки и подразумеваемый смысл. Он посмотрел острым взглядом на служащего.

— За какую цену?

— О, ничего недоступного. Десять СЕВов в день.

— Без надбавки или дополнительной платы?

— Без. Вы, что, принимаете меня за грабителя?

— Он довезет меня до Клоути или другого места в Маукише по моему желанию.

— В Маукиш? Вы, должно быть, шутите! К границе Маукиша, не далее! Могу ли я рисковать своей машиной в этой стране каменноголовых, где все девушки ходят с голыми локтями, а мужчины показывают зубы во время еды? Вы доедете только до границы, не дальше. Может, вам удастся достать там транспорт.

— Хорошо, тогда скажите, какие средства транспорта соединяют ваши страны?

— Нет ни одного особенно приличного. Вы могли бы воспользоваться транспланетным автобусом, набитым деревенщиной, возвращающейся в Маукиш.

— Это вполне подходит. Я ездил и в худшей компании.

— Если вам это подходит, то все в ваших руках... Послеполуденный автобус отправится с минуты на минуту. Теперь относительно платы за стоянку; за корабль, подобный вашему, полагается двести СЕВов в неделю, причем за месяц вперед.

Герсен засмеялся.

— Мои высокопоставленные друзья, живущие по соседству, предупреждали меня, что служащие склонны к воровству и фантазиям, — он протянул пять СЕВов. — Этого хватит.

Служащий взял деньги с кислой миной.

— Это не по правилам, но я могу сделать исключение для поддержания хороших отношений... Вон прибыл транспланетный.

По дороге приближался омнибус на восьми огромных колесах. Герсен проголосовал, заплатил еще пять СЕВов водителю и занял место.

Несколько часов он ехал по равнинному ландшафту полей, рек, прудов, фруктовых садов. Белые домики ферм прятались под люминесцирующей розовой, розовокрасной, оранжевой и желтой листвой.

Фермеры здесь процветали: жизнь не могла быть трудной в Стране Леландера, даже принимая во внимание тот факт, что девушки здесь ходят с голыми локтями. Линия темно-синей и черной листвы тянулась до горизонта, где река Далглиш сворачивала к востоку, обозначая границу Маукиша. В сотне ярдов от границы омнибус остановился. Из здания станции вышел сержант и шесть солдат в красивой униформе.

Сержант вошел в автобус, задал несколько вопросов водителю, который указал пальцем на Герсена.

Сержант сделал знак Герсену.

— Сюда, сэр, на минуту. Принесите ваш багаж.

Герсен взял свой маленький дорожный чемодан и последовал за сержантом из автобуса в здание. Сержант взял чемодан, приподнял его, посмотрел на Герсена с улыбкой.

— Я вижу, вы пытаетесь провезти в Маукиш прожак модели 6А. — Он отсоединил пару зажимов от ручки чемодана. — Это не ново. Мы предупреждены о таком трюке. Мне придется конфисковать оружие. В самом Маукише вас бы посадили в клетку, опустили бы на три часа в реку, пока бы вы совсем не задохнулись. В этом отношении они варварски строги. Отдайте мне, пожалуйста, другие части.

Герсен открыл чемодан и достал другие компоненты, которые он прятал разными способами.

— Спасибо, сержант, за предупреждение.

Он протянул правую руку и показал лезвие, зажатое в кулаке. — Лучше будет избавиться и от этого. — Он показал воздушную трубку, стрелявшую стеклянными иглами, которую прятал в правой руке.

— Очень мудро, сэр.

— Пожалуйста, не продавайте их сразу. Если я буду возвращаться этой дорогой, а я планирую это, я куплю их для себя.

— Такая ситуация часто бывает, сэр.

Герсен вернулся в автобус, который пересек широкую Далглиш по железному мосту и таким образом оказался в Стране Маукиша.

Дорога шла через заросли гигантских растений, которые ясно просматривались в солнечном свете. Теперь пейзаж изменился. Там, за рекой, был Леландер; здесь был Маукиш, все очень разительно отличалось. Автобус остановился у пограничной станции Маукиша, в тени колоссального дерева Линг-Ланг с голубой листвой и стволом шести футов в диаметре. Как и на предыдущей остановке, автобус встретила охрана.

Здесь они носили серо-зеленую форму. Люди Маукиша совершенно отличались от низкорослых мягких обитателей Леландера: они были высокими, худощавыми, с прямыми коричневыми волосами и узкими лицами.

По сигналу сержанта пассажиры поднялись с мест и один за другим вошли в длинное здание, где каждого осмотрели и исследовали в трех отдельных кабинетах.

С Герсеном они были проворны, безразличны и крайне тщательны. Они игнорировали его инопланетное происхождение. Его профессия — журналистика — вызывала немногим больший интерес.

— Что вы собираетесь изучать в Маукише?

— Ничего конкретно. Я прибыл сюда как турист.

— Тогда почему вы не назвали себя туристом?

— Какая разница, как я себя назвал?

— Для туриста или журналиста в этом нет большой разницы, но мы, офицеры безопасности, отвечаем за порядок в Маукише. Для нас это имеет большое значение. В первом случае турист может остановиться в отеле «Бон Том» в Маукише, тогда как журналист должен проводить каждую ночь в полицейском участке.

— В таком случае я самый обыкновенный турист. Я согласен с тем, что разница существенная.

— Очевидно, что вы не везете контрабанды.

— Разумеется, нет.

Офицер продемонстрировал ему холодную улыбку.

— Вы найдете, что многие из наших старых традиций в Маукише становятся убедительно практичными. Однако я и сам могу убедить вас в этом, так как я много путешествовал; я посетил тридцать девять различных отдаленных районов: Маукиш еще терпим по сравнению с Малчионе или Динклоицом. Наши законы просты и разумны. Мы запрещаем проповеди многобожия и показ белых флагов. Мы не разрешаем оскорбительное отношение и другие нарушения общественного спокойствия. Перечень наших преступлений зауряден: вам нужно всего лишь осторожно вести себя, чтобы избежать беспокойства. — Он расписался на выездной визе Герсена. — Все, сэр. Свобода Маукиша для вас!

Герсен вернулся в автобус, тот тронулся: пограничная станция под раскидистой синей кроной осталась позади. Теперь за окнами был ландшафт, типичный для Маукиша. И сильно отличался от Леландера. Страна казалась больше, небо более открытым. Вдоль дороги росли деревья в частных садах, в каждом свои; тени под ними были черны, но, казалось, мерцали странным светом, который невозможно было охарактеризовать. Домики ферм казались заброшенными, они располагались большей частью на удалении от дороги. Постепенно пейзаж стал более приятным: автобус ехал мимо фруктовых садов с черными стволами и розовой или желтой листвой, переезжал через полноводные реки, мимо деревушек, и, наконец, въехал в Клоути и остановился на центральной площади. Двери раскрылись, те пассажиры, у которых были дела в Клоути, а с ними и Герсен, вышли.

Герсен огляделся вокруг с интересом. Для молодого Трисонга Клоути должен был казаться самым важным местом, центром цивилизации Вселенной. Через площадь Герсен увидел отель «Бон Том», неуклюжее четырехэтажное здание, высокое и узкое, с тяжелой нависающей крышей и парой двухэтажных крыльев.

Если Говард Трисонг приехал в Глэдбитук, чтобы принять участие в школьной встрече, то, вполне возможно, он, как и Герсен, предпочел остановиться в «Бон Том».

Наступило время конспирации. В магазине промышленных товаров Герсен переоделся в местную одежду: рубашку из тяжелой зеленой ткани, штаны до колен из серого сукна, черные туфли с широкими носами, широкополую шляпу, которые носят, заломив, на затылке. Здешние манеры — медленная ходьба на негнущихся ногах с размахиванием рук по сторонам и лицом, смотрящем строго вперед — были переняты с меньшей легкостью. Его еще можно было принять за приезжего, но это было уже не так просто.