— К северу от пляжа «Сейомэйкер». Старая хижина, что на холме Мелной.

— Кто такой Малагате? Как его человеческое имя?

— У Звездного Короля нет имени, — почти прошептал Сутиро.

— Под каким именем он известен на Альфиноре? Толстые губы округлились, но слова застряли в горле.

— Вы убили меня. И если не повезет Даске, то пусть уж Малагате убьет вас!

Веки Сутиро дернулись и затрепетали. Затем он откинулся назад и замер.

Герсен взглянул на тело, обошел его и стал внимательно приглядываться к мертвому врагу Уроженцы Саркоя имели дурную репутацию мстительных и вероломных созданий. Носком ботинка Курт попробовал перевернуть тело лицом вниз. Быстрая, как змея, взметнулась рука с заостренным ядовитым ногтем наготове.

Герсен отпрянул назад. Энергомет во второй раз изрыгнул пламя. На этот раз Сутиро с Саркоя действительно отправился к праотцам.

Герсен обыскал труп. В карманах он нашел деньги, которые засунул в свой бумажник, а также целый набор ядов, которые он отложил в сторону. Там было также устройство размером с большой палец, предназначенное для стрельбы ядовитыми и зараженными иглами, работающие на сжатом воздухе. С помощью этого устройства можно было попасть в человека на расстоянии до пятнадцати метров, и он ничего не почувствовал бы, кроме едва ощутимого зуда. У Сутиро был такой же, как и у Герсена, энергомет, три кинжала, пакет фруктовых лепешек, несомненно отравленных, подумал Курт.

Герсен рассовал яды вместе со всем оружием по карманам трупа, оттащил его к шлюзу для выброса отходов и запихал в шлюз, так, чтобы ничего не бросалось в глаза. Когда корабль будет в космосе, одно нажатие на кнопку, и труп саркоита исчезнет в пространстве. Затем Курт начал искать устройство, которое Сутиро столь тщательно устанавливал. Под полкой он обнаружил небольшой тумблер, от которого шла проводка к скрытому реле, в свою очередь, открывавшему клапаны в четырех сосудах с газом, установленных в различных потайных местах салона.

— Ядовитый или усыпляющий газ?

На одном из сосудов он нашел этикетку, напечатанную угловатым шрифтом, употреблявшимся на Саркое. Она гласила:

«Мгновенный наркотик. Сон наступает с минимальными последствиями».

Курт вынес каждый из четырех баллонов ко входной двери, освободил их содержимое и поставил на место. Он оставил на месте и тумблер, установленный Сутиро, но изменил его функцию.

Сделав это, Герсен достал свое собственное устройство: таймер, который он только что приобрел, и гранату из старых запасов.

Немного подумав, он поместил их в реактивном отсеке, где они не принесут особого ущерба, но будут всегда под рукой в случае особой необходимости.

Он взглянул на часы: час дня. Времени оставалось очень немного для всего того, что еще должно было быть сделано. Он вышел из корабля, закрыв его за собой, и, вернувшись в здание космовокзала, отправился на стоянку глай-деров. Необходимо было ехать в Сейомэйкер-бич.

Он выбрал одноместный кэб — гигроскопически уравновешенный скуттер с прозрачным колпаком. Два СЕВа в прорезь автомата, и он получил его в свое распоряжение на один час. Поднявшись над стоянкой, Курт направился к северу.

Район Сейомэйкер-бич нес на себе отпечаток уникальности. Авента, вольный космополитический город, почти ничем не отличался от доброй полусотни других мегаполисов Ойкумены. Сейомэйкер-бич, напротив, не был похож ни на какое другое поселение человека в известной части Вселенной. Дома низкие с толстыми стенами из обломков бетона и ракушника, белые или отбеленные дождями и сверкающие под ослепительным солнцем Ригеля. Район этот был убежищем для представителей нескольких дюжин различных народностей с других планет. Каждый из них жил в своем квартале с характерными для него продуктовыми магазинами, ресторанами и культурными учреждениями. Несмотря на большие расхождения в происхождении, обычаях, внешнем виде, обитатели района были одинаково говорливыми, наполовину подозрительными, наполовину наивными, одинаково презрительно относившимися как к чужакам, так и друг к другу. Они зарабатывали себе на жизнь, обслуживая туристов в качестве домашней прислуги либо поденщиков.

Кроме того, многие из них были владельцами маленьких лавок или ремесленных мастерских. Многие выступали в качестве артистов или музыкантов в бесчисленных тавернах, ресторанах, бистро, борделях.

К северу от этого района возвышался холм Мелной, и здесь архитектура зданий была совсем иной: высокие узкие жилые здания почти готических пропорций, каждое из которых, казалось, хотело вырасти выше соседа. Именно здесь, по слухам, и обитал Хильдемар Даске.

В адресной районной книге Красавчик не числился — да Герсен и не ожидал этого. Он стал заходить в таверны, справляясь о высоком мужчине с расщепленным носом, красным цветом кожи и синими щеками. Вскоре он наткнулся на людей, которые не раз видели Даске, но только в четвертой таверне он наконец-то нашел человека, который с ним разговаривал.

— Вы, должно быть, имеете в виду Красавчика, — сказал бармен. — Да, он частенько наведывался сюда, чтобы выпить. Он представлялся астронавтом, но я не очень-то верю в это. Я и сам часто заявляю, что я великий любовник. Все мы лжем зачастую больше, чем это необходимо. «В чем истина?» — спросил один раз Понс Пилатус в одной из своих басен, и я отвечаю: «В одном предмете для наслаждений, который дешевле, чем воздух, но который мы прячем, будто это драгоценный камень».

Бармен совсем было расфилософствовался, но Герсен быстро вернул его к предмету своих поисков:

— Где же живет этот Красавчик? Вы, должно быть, знаете, раз он ваш завсегдатай.

— На той стороне холма. — Бармен неопределенно показал рукой. — Большего я не могу сказать, потому что и сам не знаю.

Расспросы в других тавернах, лавках и просто на перекрестках в конце концов позволили Гарсену довольно точно определить местонахождение берлоги Даске, и он выехал по узкой мощеной улочке из района высоких жилых домов, обогнул скалистый обрыв и в конце дороги увидел стоящий отдельно прямоугольный коттедж, а за ним — великолепную панораму всего залива. К югу был виден бульвар, еще дальше едва проступали контуры высотных зданий Ремо.

Герсен осторожно приблизился к дому, хотя весь вид коттеджа говорил о том, что он пуст. Он обошел его вокруг, заглядывая в окна, и не обнаружил ничего интересного. Осмотревшись быстро по сторонам, он взломал оконный переплет укрытого от постороннего глаза окна и осторожно, на тот случай, если Даске подстроил какую-нибудь ловушку, забрался внутрь.

Все в доме говорило о том, что это и есть обитель Даске — едва уловимый запах и общая атмосфера, еще более неуловимая, чем запах. Атмосфера жестокости, атмосфера темной, необузданной силы. Здесь жил человек-животное.

Герсен быстро произвел общий осмотр, затем сосредоточил свое внимание на гостиной. В углу стоял письменный стол и тяжелое кресло. На стене над столом висели десятки фотографий Даске во всех позах на фоне самых разнообразных пейзажей.

Здесь был Даске крупным планом — отчетливо была видна каждая пора его кожи, расщепленный хрящ носа, глубокие глаза без век. Здесь был Даске на носилках, задрапированных тончайшим шелком, которые несли на своих плечах шесть черноволосых служанок. Здесь был Даске в костюме пожарника с планеты Барриал — в сияющих доспехах и каске с рогами, похожий на огромного жука.

В углу комнаты размещался ряд фотографий незнакомого Герсену мужчины. По всей вероятности, снимки делали на довольно большом промежутке времени. На первом из них было лицо тринадцатилетнего парня — твердое, самоуверенное, бульдожье лицо, спокойное и благодушное. На последующих фотографиях это лицо постепенно изменялось в растущей прогрессии. Щеки все более западали, глаза выкатывались из глазниц, на висках больше проступала запутанная сетка жилок и нервов. С каждым последующим снимком лицо становилось все более изможденным…

Герсен пробежал взглядом по корешкам книг: альбомы с порнографией, справочник по ядам Саркоя, последние издания справочника «По планетам», указатель библиотеки микрофильмов, «Звездное руководство».