— Не успел. Только потому, что не успел! Если вас это интересует, то я, безусловно, сделаю, — поспешил сказать Слободинский.

— Очень интересует. Главным образом потому, что там оказались люди, — заметил Орлов.

— Это все Кусков. В мое отсутствие он спрятал туда женщину, а затем какого-то мужчину. Кусков постоянно терроризовал меня! Он же маститый уголовник.

— Что вы еще хотели сказать? — взглянув на часы, спросил Орлов.

Орлов вспомнил: в записках брата упоминается, что Захудалый пытался перейти в католическую веру… «Интересно, — подумал он, — а у задержанного в подземелье при обыске найдена фигурка с крестом». Орлов открыл ящик стола, взял фигурку в кулак и, закинув руки за спину, подошел к Слободинскому. Тот уставился на него, пугливо мигая.

Наконец Орлов произнес:

— Ксендз?

В глазах Слободинского метнулись боязливые огоньки, губы стали лиловыми и разжались.

— Ксендз? — вновь спросил Орлов и поднес на ладони к лицу Слободинского маленькую фигурку.

Слободинский не выдержал взгляда Орлова, закрыл морщинистые веки, голова его опустилась на грудь.

— Я ничего еще не успел сделать, — залепетал он. — Мы только что встретились…

Наступил вечер. Орлов снова вошел в свой кабинет. Ему вспомнилось, как четырнадцать дней назад вместе с генералом он впервые переступил порог этой комнаты. Тогда был яркий солнечный день, но и сейчас Лучанск до беспредельности мил, окрашенный пурпурными красками заката. Вдали, словно огненные луковицы, горели главы Павловского монастыря, сияли от густого закатного света окна домов.

Орлов утомленно провел рукой по лбу и закрыл глаза. Следовало бы отдохнуть, но нельзя откладывать допрос Адамса. В том, что Адамс и есть Роберт Пилади, не было уже никаких сомнений. Именно он — то неизвестное лицо, которое нужно было отыскать.

Прежде чем вызвать Адамса-Пилади, Орлов решил еще раз ознакомиться с показаниями Бочкина, данными им на допросе Ершову. Он подошел к сейфу, открыл его и вернулся за стол с пачкой листов.

В одном месте протокола он прочитал:

«Честер Родс, который организовал посылку в Советский Союз Георгия Робертовича Адамса, по словам последнего, ему мало известен. Как мне сказал Адамс, с Родсом он встречался всего дважды. Кто он по национальности, неизвестно. Честер Родс — не англичанин, не американец, не немец и не француз. Он в совершенстве владеет многими языками, в том числе и русским. Адамс говорил, что Честер Родс богатый человек, есть у него вилла в Португалии, чем-то он владеет в Стамбуле и в Бразилии…»

Бочкин подробно рассказал и о своем знакомстве с Честером Родсом, о поездке с ним по России перед первой империалистической войной, о деятельности их обоих в Лучанске, об охоте за Чуевым Николаем Максимовичем. Он только ничего не сказал о своем участии в убийстве старшего Чуева…

Орлов отложил протокол в сторону. Ему понравилось, как Ершов провел допрос. Перелом в поведении Бочкина наступил сразу, как только он понял, что его племянник попался. Откровенностью он как бы поспешил исправить впечатление, оставленное его запирательством.

Убирая в сейф протокол допроса, Орлов взял в руки документы, обнаруженные Анной Александровной в полу камеры и отобранные затем у Адамса. Они требовали самого тщательного исследования специалистами.

В кабинет ввели Адамса. Он знал, что попался, но все же решил поиздеваться над полковником, сел на стул, и его черные глаза уставились на Орлова. Он надеялся определить, много ли тот знает о нем.

Орлов прекрасно понимал состояние противника. Он был не новичок в таких поединках и собрался терпеливо ждать, когда иссякнут сила и упорство этого человека.

Адамс впервые столкнулся лицом к лицу с советским контрразведчиком. Он много слышал об этих людях, но всегда считал их ниже себя по уму и развитию. Такое его убеждение основывалось на счастливом исходе его первой «экспедиции» в Советский Союз.

Прошло несколько минут. Адамс перестал рассматривать Орлова и заинтересовался барометром, висевшим в простенке между окнами.

— Итак, по документам вы Иван Васильевич Печеночкин, уроженец Свердловска? — спросил Орлов.

Адамс не шелохнулся.

— Другое ваше имя Роберт Пилади. Это имя вам было, дано там, — Орлов махнул рукой на окно. — Для внутреннего, так сказать, употребления, в своей среде… Могу назвать и ваше настоящее имя и некоторые детали вашей биографии…

— Попробуйте, — пробурчал Адамс.

— Но предпочитаю все же услышать от вас, — рассматривая лицо Адамса, сказал Орлов.

— Ничего не услышите, — глухо отозвался Адамс, продолжая смотреть на барометр.

— В ваших интересах быть откровенным, — невозмутимо продолжал Орлов. — Как ни горько вам сознавать, Георгий Адамс, ваша миссия провалилась! Диверсия на заводе не удалась, открытие Переро и Чуева попало не к Честеру Родсу, а к нам, резидентуру создать не удалось — ваши агенты Дезертир и Ксендз, как говорят у нас, «прожгли свои кафтаны»…

В словах Орлова прозвучала откровенная ирония.

Услышанное Адамсом было подобно внезапному удару. Он поежился и, ясно понимая отчаянность своего положения, все же решил не признаваться до тех пор, пока у него хватит упорства.

— Расскажите, как вы застрелили человека в лесу? — сказал Орлов.

— Ничего не знаю! — отрезал Адамс. — Вы принимаете меня за кого-то другого.

— Скажите, как вы попали в квартиру Слободинского, а оттуда в подземелье?

— Никакого Слободинского не знаю. Меня схватили во дворе монастыря, и я больше ничего не помню… Один из мужчин был усатый… Вот все!

— Зачем вы попали в монастырский двор?

— Интересовался памятником старины.

— Почему открыли стрельбу?

— Я думал, пришли бандиты, и стал защищаться.

— Где вы взяли оружие?

— Я его нашел в подвале среди вещей, которые там были… — Адамс озлобленно фыркнул и с ненавистью посмотрел на Орлова. В руках у полковника была фигурка ксендза.

— Поясните значение этой фигурки, найденной в вашем кармане. — С этими словами Орлов приблизился к Адамсу, держа фигурку в руке.

Адамс посмотрел на пальцы полковника, на фигурку и ответил:

— Ничего не знаю. Нашел на улице…

— Ну так я вам скажу, — начал Орлов. — В прошлом году точно с такой же игрушкой на одной из наших границ был убит при попытке пробраться в Советский Союз ваш коллега. Вся разница заключается в том, что у той фигурки не было, как у этой, креста. — С этими словами Орлов извлек распятие и поднес его к глазам Адамса. — Мы понимаем значение этого пароля. Знаем, с кем вы здесь связались…

— Вы заблуждаетесь. Я не причастен к этой игре.

Адамс говорил медленно, стараясь вложить в слова самое спокойное безразличие. «Все равно тебе не посеять в моей душе сомнений. Это тебе не по силам», — усмехнувшись, подумал Орлов. И, посмотрев на сидящего перед ним, решил: «Ты просто наглец, для которого все потеряно, но не имеешь мужества в этом признаться».

Орлов отошел от Адамса, положил фигурку ксендза в ящик стола и спокойно сказал:

— Допустим, вы — Печеночкин. Расскажите тогда о себе. Что вы делали в Свердловске, где там жили, кто вас там знает…

Адамс начал рассказывать выдуманную биографию Печеночкина, рабочего хлебозавода. Опять это было продолжением игры. Ответ из Свердловска был у Орлова в сейфе. В телеграмме сообщалось, что Печеночкин Иван Васильевич 1910 года рождения в городе Свердловске никогда не проживал.

Адамсу казалось, что Орлов, слушая его, дремлет за столом. Он уже кончил рассказывать о Печеночкине, помолчал немного и развязно сказал:

— Вот, гражданин полковник, посмотрел я сегодня на вас, на ваших сотрудников, и думается мне, что скоро вам придется менять свою квалификацию. Сейчас в мире происходит перемещение сил ненависти и дружбы, и ловля шпионов отойдет на задний план или совсем прекратится… Это лучше. По крайней мере, не будут допускаться такие ошибки, какая, например, получилась со мной…