– Проходите, мистер. Здесь у вас будет практически отдельная каюта. Юнга не помешает, он у нас тихий и, если что, всегда готов услужить.

Голос капитана отличался от обычной его манеры говорить. Сейчас в нем сквозило если не подобострастие, то некая толика почтения однозначно. Лиам повернул голову в сторону входа. На фоне дверного проема фигуры капитана и незнакомца выделялись явственно, причем рядом с гостем сам капитан казался почти коротышкой.

– Благодарю. Учту, – ответил незнакомец, как показалось Лиаму, неприязненно.

– Ли! Нечего разлеживаться! Принеси господину Финдли рому, – рявкнул капитан.

Лиаму ничего не оставалось делать, как побыстрее выбраться из гамака и бежать выполнять распоряжение. Протискиваясь мимо нового обитателя каюты, он непроизвольно поежился – такая аура властности и мощи исходила от него, что впору было задохнуться от ее силы. Наверное, капитан и сам чувствовал ее, раз вел себя таким образом.

Когда Лиам вернулся с бутылкой и стаканом, мистер Финдли, сняв сапоги, уже лежал в гамаке.

– Ваш ром, сэр.

– Поставь на рундук.

В голосе человека послышалось раздражение и отвращение. Лиам сделал, как просили и снова обернулся к гамаку в ожидании распоряжений. Мистер Финдли смотрел на него единственным глазом, второй скрывала черная повязка. Лиаму стало совсем не по себе: этот господин внушал страх. Добропорядочные граждане не выглядят, как разбойники с большой дороги.

А потом этот Финдли с брезгливой гримасой достал из кармана белоснежный носовой платок и демонстративно зажал нос.

Лиам вспыхнул до корней волос и сделал шаг назад, потом еще один и чуть не споткнулся. Влез под насмешливым взглядом единственного глаза в гамак и замотался в одеяло. Вопрос с мытьем и так был больным, а сейчас приобрел совсем иную значимость: получалось, что грязь была не только отличной маскировкой, но и спасением от посягательств. По крайней мере, со стороны этого «утонченного джентльмена».

Находиться в крохотной каюте с новым пассажиром оказалось непросто. Он постоянно демонстрировал свое презрение и гадливость, не говоря в общем-то ни слова, просто едва заметно морщась или отворачиваясь. Носовой платок, правда, больше не доставал, но Лиам и так старался появляться в каюте как можно реже.

Поглядевшись однажды в зеркальце в каюте у капитана, он испытал шок. Настолько вид чумазого юнца не походил на привычное отражение Лиама Бэрроу. Под грязью почти не был виден истинный цвет волос, очень светлый, непривычный в этой части материка и однозначно привлекавший бы внимание всех и вся. Лиам подумал, что пожалуй, даже полюбил бы грязь, не чешись под ее слоем так сильно голова и тело.

Помощник капитана пил. Смотрел на нового юнгу красными глазами, но повторить попытку изнасиловать не спешил. Лиам нервничал, понимая, что это временная передышка, небольшая отсрочка, возможно, только на время пребывания на «Проворном» мистера Финдли. Команда относилась к нему настороженно. Лиам замечал напряженные взгляды в спину пассажира и другие, направленные на него самого. Оценивающие. Пожалуй, да.

Лиам тихо шел вдоль борта, стараясь не попадаться никому на глаза. Уборка в каюте помощника была непростым делом – следовало улучить момент, когда того в каюте не было.

– Не смей трогать его сейчас, – приглушенно донеслось до Лиама, – всю музыку испортишь.

Он остановился и прислушался. Капитан кому-то угрожал?

– Не расклеился бы от одного раза, – это уже был помощник.

– Колин…

– Я был не в себе!

– Я предупредил! И так из-за тебя имеем кучу неприятностей.

– Брось, какие неприятности? Мальчишка справляется.

Капитан помолчал. До носа Лиама донесся запах табачного дыма, помощник снова курил свою вонючую трубку.

– И перестань курить эту дрянь!

– Не пей, не кури! Достал! – заорал помощник

– Перестань, – устало сказал капитан, – провернем дельце, и делай что хочешь.

– Мальчишка мой.

– Твой, – согласился капитан, – выполнит свою часть плана, и твой.

Лиам едва успел нырнуть за бочку, стоявшую на палубе, когда мимо прошли капитан и его помощник. Ему казалось, что грохот сердца слышен даже на корме, но эти двое ничего не заметили.

Лиам немного отдышался и, с трудом поднявшись на дрожащие ноги, поплелся наводить порядок в каюте. По всей видимости, следовало удвоить осторожность и постараться узнать, что именно замышляет команда против пассажира. В том, что именно против него, сомнений не было.

Глава 3

 – Отнесешь мистеру Финдли, – равнодушно произнес капитан и кивнул на помятый медный поднос, где стояла бутылка виски и стакан.

Лиам посмотрел на бутылку, потом на капитана и по его напряжению, по настороженному блеску глаз понял, что началось. Они решили сегодня убить пассажира, который имел глупость показать, что у него при себе крупная сумма, зашитая в пояс. Такое искушение нельзя побороть. Кого интересует безвестный разбойник, кто его будет искать? Да пусть даже этот Финдли знатен, но явно не благонадежен, и претензии у короны к нему наверняка велики. Иначе зачем ему набиваться в пассажиры на такой убогий корабль?

– Что застыл? – прикрикнул капитан. – Неси! И потом немедля к мистеру Томпсону. Он сказал, что ты вчера плохо прибрался.

Лиам сглотнул вязкую слюну и взял поднос дрожащими руками. Вот и все…

– Мистер, – он опустил свою ношу на рундук и окликнул Финдли.

– Оставь и убирайся.

– Мистер, – Лиам облизал пересохшие губы и лихорадочно зашептал: – мистер, не пейте. Не знаю что там, но не пейте. Вас хотят убить.

– Тебе что за польза? – Финдли вскочил и больно сжал плечо юнги.

– Мне тоже не жить… Я не такой, как они, и здесь случайно.

– Случайно? – зло усмехнулся Финдли и почти отшвырнул Лиама от себя. – Ну пойди погуляй пока.

– Но…

– Погуляй!

Лиам попятился к выходу и успел увидеть, как пассажир поднес к носу бутылку, пытаясь определить по запаху, есть ли яд.

Идти к помощнику не хотелось, и он остановился у борта, бездумно разглядывая бирюзовые волны.

– Дрянной мальчишка!

От возгласа над самым ухом Лиам едва не подпрыгнул и затравленно обернулся – мистер Томпсон собственной персоной стоял рядом, пошатываясь не от качки, а от залитого уже с утра в глотку рома.

– Я научу тебя послушанию, – прошипел помощник и потащил Лиама за ухо к своей каюте.

Было больно не столько от выкрученного уха, сколько от безнадежности и обиды, что так глупо попался. Он нащупал в кармане небольшой складной нож, позаимствованный из вещей Колина. Хоть маленькое, но утешение, хотя Лиам понятия не имел, сможет ли проткнуть толстый слой сала на брюхе у помощника и не разозлит ли его еще больше.

Его втолкнули в каюту. Никакие открытые иллюминаторы не могли выветрить ту специфическую вонь, которой пропиталось здесь все. Кислый запах пота смешивался с табачным дымом, ромовыми парами и еще чем-то неуловимо знакомым, давая стойкое амбре, по которому с завязанными глазами можно было определить, кому принадлежала каюта.

– Сучонок, я научу тебя покорности, – помощник швырнул Лиама на середину койки и навис над ним огромной тушей. Он был разъярен, это было видно по ярко-алым пятнам на лице и тяжелому, с присвистом дыханию.

Лиам внезапно перестал бояться. Как будто все происходило не с ним, как будто был сторонним наблюдателем. Он отполз чуть дальше от края и с холодной решимостью наблюдал, как помощник срывает с себя одежду. В тот момент, когда полуголый Томпсон наклонился над койкой, Лиам ударил обеими ногами прямо в солнечное сплетение.

Помощник не удержался на ногах и завалился на потертый, когда-то дорогой восточный ковер, навзничь. Лиам вскочил и смотрел на налитое кровью лицо, покрасневшие белки глаз и испытывал только холодную ненависть. Изнутри все как будто покрылось толстой коркой льда, и из-под нее пробилось на свет только одно: понимание, что его сейчас будут убивать. Вот сейчас помощник капитана встанет и… Вряд ли Лиаму повезет и его кончина будет быстрой. И вряд ли ему, как хотя бы Колину, нальют стакан рома. Теперь Лиам хорошо понимал пристрастие первого юнги к спиртному: наверное, так проще было смириться с той жизнью, которая у него была.