Клинок Ворона рывком вернулся в реальность. Видения задрожали и исчезли. Его призвала сюда не шкатулка. Его призвала руна, высеченная колдовским огнем, оставленная ксеносом, присутствие которого он все еще чувствовал. Реальный мир вокруг стремительно возвращал себе четкость. Все, что осталось от мысленного послания — только три слова.

Я ослабил портал.

Клинок Ворона попытался собраться. Даже его сверхчеловеческий организм был близок к коллапсу. Наполовину сгустившаяся кровь текла из обнаженной груди. Локр и Свелок продолжали сражаться. Их раздирали на части. Ни одно оружие Астартес не могло навредить врагу. Всеми силами они уклонялись от яростных залпов черного пламени, но конец схватки был лишь делом времени. Клинок Ворона увидел, как Сердце схватило ледяной топор Локра, протащило его сквозь измерения и обратило в обломки металла.

Он с трудом принял полусидячее положение, чувствуя, как горят легкие. Чарис закрыл люк, запер их всех внутри. Он контролировал каждое устройство в комнате и заранее удостоверился, что никто из них не сбежит.

Но Клинок Ворона принадлежал к сынам Фенриса, и побег был последней мыслью, о которой он мог подумать. Как и Свелок, жрец дарил смерть, был хищником, охотящимся зверем в бесконечной войне. Отличался только способ убийства.

Клинок Ворона прикрыл обожженные глаза и распахнул разум имматериуму. Темный волк заворчал от удовольствия. Руны на доспехах почернели — Клинок Ворона стягивал всю оставшуюся силу. Он возвращался к сущности того, чему обучали рунических жрецов, к первородным инструментам своего искусства.

К стихиям. И это был мир бурь.

— Освободись!

Клинок Ворона закричал от боли, пронесшейся сквозь его тело и разум. Он чувствовал, что гроза далеко в небесах ответила на его зов. Облака кипели и мчались по небу, торопясь туда, откуда их призывали. Уже близкие океаны кислоты хлынули на выжженную землю, неестественно вздутые от силы, подчинившейся Клинку Ворона.

Дождь усилился. Он перешел в ливень, падающий на камни, подобно ударам молота. Даже скрытый от него двадцатью метрами камня, Клинок Ворона чувствовал его сокрушительную ярость. Едкая, бурлящая, взбаламученная жижа заливала поверхность долины и стекала по шахте, ведущей в их комнату. Он добавил еще энергии, не обращая внимания на предупреждающие сигналы тела, переносящего смертельную нагрузку. Основное сердце остановилось, но буря все еще отвечала на зов. Он чувствовал, с какой тяжестью кислота давит на люк. Металл начал дымиться.

Жрец открыл глаза. Локр лежал, отброшенный в сторону, Сердце наполовину испарило его лицо. Клинок Ворона увидел, как Свелока отшвырнуло назад, двухметровый гигант в полном силовом доспехе полетел через весь зал, как кукла, и заскользил по полу, круша машины, оказавшиеся на его пути. Затем Чарис пошел на него.

— Русс, направь меня, — прошептал жрец, выхватил болт-пистолет из кобуры, вскинул его вверх и выстрелил в люк.

Металл тут же лопнул, разметав обломки по всему помещению и освободив путь потоку. Вниз хлынула кислота. Когитаторы зашипели и взорвались, раскидывая разбрасывая по полу снопы искр. Обжигающая жидкость попала на открытые раны Клинка Ворона, и тот упал, содрогаясь от новых мук. Спина судорожно выгнулась, и он закричал, осыпаемый каплями жидкой, кипящей боли.

Слишком медленно Чарис вдернул голую руку обратно в перчатку. Кислота прожигала обнаженную плоть, проедала насквозь и кожу, и кость, и металл. Теперь закричал и логис, и вокс-искажатель не мог очистить его голос от страха. Он попытался стиснуть шкатулку, но пальцев больше не было — их смыло в едкую трясину глубиной по колено, булькающую у его ног. Артефакт вывалился из рук и упал прямо в клокочущую коррозивную массу.

Соприкоснувшись с жидкостью, шкатулка начала с головокружительной скоростью менять формы. Мгновение она отчаянно крутилась, ее стены невероятно быстро складывались и раскладывались. Затем, словно почувствовав, что даже ее бесконечному злу грозит погибель, она перестала вращаться. Шкатулка содрогнулась, воздух вокруг нее выгорел во внезапной озоновой вспышке. Кислота образовала кипящую сферу, бурлящую, насыщенную черным огнем. Из шкатулки раздался оглушительный вопль, как будто миллион замученных голосов мгновенно вырвался обратно в мир смертных.

Затем шар кислоты взорвался ослепительным вихрем огня. В его центре складывалась шкатулка, пока не сложилась в ничто, и из эпицентра вырвалась психическая волна, порожденная ее исчезновением.

Когда отзвуки варпа хлестнули по его обнаженной душе, Клинок Ворона закричал. Из глаз текла кровь, легкие горели, но он все же полз на коленях, пытаясь защитить открытую полость груди от рушащегося сверху дождя. Каждое движение было симфонией боли, как физической, так и психической.

— Ты… убил ее!

Чарис заковылял к нему, бессильно сжимая воздух уцелевшей рукой. Без защиты шкатулки его броня быстро ржавела. Мехадендриты вытянулись, жужжа лезвиями. Жрецу с разорванной грудью и выжженными психическими чувствами больше нечем было защититься. Он попытался выхватить и навести болт-пистолет, но оружие выскользнуло из сломанных пальцев.

— Во имя Русса!

Голос Свелока звенел от ярости. Воин вырвался из кислоты, словно левиафан из океана, по его доспехам струилась жидкость. С трудом добравшись до Чариса, он ударил кулаком прямо по визору. Стекло разлетелось, логис отлетел к алтарю, и его позвоночник хрустнул. На мгновение Клинок Ворона увидел ужасно изуродованное лицо под шлемом, пронизанное аугметикой. Затем оно исчезло, поглощенное пенящейся волной.

Зрение мутилось. Скоро Клинок Ворона потеряет сознание. Кислота жгла грудь, разъедая себе путь внутрь. Жидкость вокруг достигла высоты коленей.

— Надо идти, жрец, — прохрипел Свелок. Его броня вся была изъедена и дымилась. Гнев более не звучал в его голосе, сменившись мрачной решительностью. Он поднял Клинка Ворона на ноги, отчего тело того пронзили новые иглы боли.

— Посох, — просипел жрец.

— Нет времени.

Свелок подтащил его к выходу, взвалив на плечо немалый вес облаченного в броню жреца. Сверху из шахты лилась кислота, струясь по нагруднику Клинка Ворона, змеей проникая под испорченный панцирь, червем точа его раны. Его органы постепенно отказывали.

Он стиснул зубы. Не сейчас.

Свелок первым поднялся по туннелю, таща за собой Клинка Ворона. Он был невероятно силен. Все, что мог делать Клинок — держаться, ставить ноги на опоры и оставаться в сознании.

Восхождение было сущим кошмаром. Падающая сверху кислота прожигала броню с ужасающей скоростью. С каждым мучительным шагом их защита понемногу слабела. Клинок Ворона наблюдал, как руны на его наруче пылали красным, когда жидкость въедалась в их вдавленные черты. Руны, которые он нанес сам, теперь испарялись без следа.

Они достигли выхода из шахты. Протолкнув свое массивное тело сквозь поток, Свелок выбрался на поверхность долины. Могучим рывком он вытащил за собой Клинка Ворона.

Небеса полностью высвободили свою ярость. Молнии прошивали мятущееся небо, дождь рушился широкими полосами. Кислота, бурля и вскипая, заливала долину по всей ширине. Юг покрывали белопенные волны. Риапакс отступал обратно в пустоту, и океан возвращал себе утраченное. Их время подошло к концу.

Линзы в шлеме Клинка Ворона мигнули и потемнели. Видно, кислота пробралась в механизм.

— Почти так же… мерзко… как на Фенрисе, — выдавил он, чувствуя, что говорить становится все труднее.

Свелок поднял Клинка на ноги и перекинул руку жреца через свое плечо. Несмотря на ранения, он все еще был полон энергии и решимости. Впервые Клинок Ворона начал различать его истинную ценность для стаи. Он воплощал собой все, чем должен быть Сын Русса.

— Почти, — мрачно согласился Свелок, затаскивая и себя, и жреца на более высокое место. Они добрались до каменного выступа с плоской вершиной, торчавшего из поднимающегося моря кислоты. Долго ему не продержаться. Глубина у подножия достигала коленей. Скоро она будет по пояс.