– Кирпан[34], да, – ответил Сингх.

Дэррил покачал головой.

– Вы не можете взять его с собой в палату президента.

Сьюзан сгорала от стыда: во‑первых, потому что такая проблема возникла, и во‑вторых, потому что она о ней даже не подумала; она едва не позволила вооружённому человеку приблизиться к президенту.

Голос Сингха вновь обрёл твёрдость.

– Простите, не расслышал вашего имени.

– Дэррил Хадкинс.

– Дэррил, – сказал Сингх, – кирпан – оборонительное оружие. – Он распахнул свой лабораторный халат и показал матерчатый пояс; церемониальный нож был прикреплён к нему. – Это инструмент ахимсы  – ненасилия; орудие предотвращения насилия по отношению к беззащитному человеку, когда все остальные методы дали осечку. – Он посмотрел Хадкинсу в глаза. – Простите меня, но в данных обстоятельствах я склонен думать, что вряд ли смогу защитить президента хуже, чем Секретная Служба его уже защитила.

Сьюзан задумалась о кирпане, листая страницы связанных с ним воспоминаний Сингха – и увидела это с кристальной ясностью. Он никогда, никогда не воспользуется им для того, чтобы нанести кому‑либо вред.

– Пропусти его, – сказала она Дэррилу.

– Как скажете, мэм, – ответил Дэррил – но положил руку на кобуру, чисто на всякий случай.

Сет Джеррисон отдыхал, закрыв глаза. Он настоял, чтобы Жасмин – Первая леди – осталась сегодня в Орегоне. Она рвалась приехать, но когда террористы атаковали Вашингтон в прошлый раз, 11‑го сентября, их целью были многие здания; вполне могло оказаться, что сегодняшняя атака ещё не закончена.

Сет открыл глаза, когда услышал, как дверь палаты поворачивается на петлях. В палате с ним были Роджер Михелис – агент Секретной Службы, Шейла, а также строгого вида медсестра‑азиатка. Вошла руководитель смены его охраны, Сьюзан Доусон, сопровождаемая человеком, которого Джеррисон никогда раньше не видел.

– Мистер президент, – сказала Сьюзан, – это профессор Ранджип Сингх. Он занимается исследованием проблем памяти, и, в общем, он считает, что у него есть объяснение – нечто вроде – того, что случилось с вами.

– Хорошо, – слабо отозвался Сет. – Потому что это не закончилось вместе с моими предсмертными переживаниями. Я продолжаю вспоминать вещи, которых попросту не может быть в моих собственных воспоминаниях.

Сингх подошёл ближе.

– Простите меня, мистер президент, но если позволите: какого рода вещи?

– Вот только что я вспоминал игру в баскетбол.

– Вы смотрели её по телевизору? – спросил Сингх. – Или в качестве зрителя на стадионе?

– Нет, нет. – Сету понадобилась секунда, чтобы собраться с силами. – Я играл в баскетбол. Я и ещё трое. – Он помолчал; его тело очень хотело заснуть. – Но это было не моё воспоминание.

– Тогда что вызвало его из памяти? – спросил Сингх, явно заинтригованный.

– Я не знаю, – ответил Сет, которому каждое слово всё ещё давалось с трудом. Но потом он вскинул брови. – О, погодите. Я знаю . Я задумался о том, когда президенту в последний раз делали хирургическую операцию.

– Да? – сказал Сингх.

– Это было в 2010. – Он собрался с силами и продолжил: – Обама получил локтем в лицо, когда играл в баскетбол с друзьями. Ему наложили на верхнюю губу двенадцать швов.

Сингх нахмурился.

– Я этого не помню.

Сестра Шейла вмешалась.

– Я помню. Это делала медслужба Белого Дома, под местной анестезией.

Сет едва заметно кивнул.

– Да. И вот…

– И вот, – подхватил Сингх, – вы думали об этом случае, и он навёл вас на мысль о том, когда вы сами в последний раз играли в баскетбол. Только воспоминание, которое пришло, оказалось не вашим.

– Именно, – подтвердил Сет. – Объясните это. – Он хотел, чтобы в его голосе прозвучал приказ, но он был слишком слаб и неспособен на что‑то существенно громче шёпота.

– Я попытаюсь, – сказал Сингх. – Но… простите, мистер президент, я… мне не хватает слов. Я никогда не думал даже, что мне придётся общаться с президентом Соединённых Штатов!

– Всё в порядке, – сказал Сет.

Сингх улыбнулся.

– Я знаю, но… всё же вы меня простите. Мне придётся задавать немного неудобные вопросы, и с президентом это мне не слишком привычно.

– Я понимаю, – сказал Сет.

Сингх на секунду прикрыл глаза, кивнул и заговорил:

– Очень хорошо. Эти три человека, которых вы видели: вы можете их описать?

– Лет двадцати. Один толстый и лысый, а другие двое худые и коротко остриженные.

– Простите, сэр, но вы в самом деле имеете в виду «худые»? Или вы хотите сказать, что они нормального веса?

– Простите. Нормального веса.

– Какого цвета их волосы?

– Полагаю, тёмного.

– Полагаете?

– Тёмного.

– Цвет глаз?

– Я не заметил.

Сингх немного помолчал.

– То есть, голубые, как у вас?

– Возможно.

– Ещё какие‑нибудь детали? Скажем, одежда?

– Все трое в футболках. На одном зелёные спортивные штаны, на другом – гимнастические шорты, на третьем – на толстом парне – обрезанные джинсы.

– И все они играли в баскетбол?

– Ну, кидали мяч в кольцо.

– Вы в этом участвовали?

Сет на мгновение задумался.

– Да, но…

– Что?

– Я не играл в баскетбол уже… уже лет сорок. Я повредил сухожилие на левой ноге, когда в колледже споткнулся на лестнице.

– А‑а, – сказал Сингх. – Вы знаете имена других игроков?

– Нет. Никогда их не видел, и… гмм. Да, это странно . – Он отдышался. – Да, теперь, когда я об этом задумался – когда вы спросили – я знаю их имена, но…

– Да? – сказал Сингх.

Сет на секунду перевёл взгляд на Сьюзан.

– Ну, это довольно странные имена. Дешон, Ламарр и… э‑э… Калиль. Но… – Он замолчал. Сингх выжидательно смотрел на него, но, проклятье, он уже вступил в эту трясину, назвав имена «странными».

Сингх разрядил ситуацию.

– Вы хотите сказать, что это странные для белых людей имена. Они, однако, довольно распространены среди афроамериканцев.

– Ну… да.

– Но вы видели белых людей?

Сету удалось слегка кивнуть.

Брови Сингха поползли наверх, к тюрбану.

– Поразительно. Мистер президент, вы знаете имя человека, к воспоминаниям которого вы имеете доступ?

– Нет.

– Подумайте об этом.

– Ничего в голову не приходит.

Сьюзан и другие агенты Секретной Службы внимательно наблюдали, равно как Шейла и медсестра.

– Хорошо, – сказал Сингх. – Попробуйте вот что: каждого из нас дразнили в школе. Моя фамилия Сингх, и ученики моей школы в Торонто звали меня «Сингх‑Сонг». А зовут меня Ранджип, но злые мальчишки в старших классах звали меня «rancid»[35]‑ хотя мне доставляло некоторое удовольствие осознавать, что кое‑то из них не знал даже, что это слово означает. Как в школе дразнили вас?

Президент задумался.

– Эльфинсон.

Сингх постарался подавить улыбку.

– Ещё как‑нибудь?

– Нет.

– Ничего больше не приходит в голову?

– Ничего, хотя…

– Да?

– «Первочел» только что всплыло в памяти. Это как «первый человек», только сокращённо.

– «Первочел», – возбуждённо повторил Сингх. – Адам, правильно? Имя Кадим Адамс вам что‑нибудь говорит?

– Нет. О, постойте. Да, да! Точно, Кадим Адамс – это он.

– Ну, это было просто, – сказал Сингх, поворачиваясь к Сьюзан. – Он читает воспоминания моего пациента, рядового Кадима Адамса.

– Это тот парень, что читает меня? – спросила Сьюзан.

– Да, – ответил Сингх.

– То есть, это не он читает президента?

– Вы о чём? – спросил Сет. – Кто‑то читает мои воспоминания?

Сьюзан кивнула.

– Мы считаем, что это возможно, сэр. Мы из‑за этого заблокировали здание больницы. Не беспокойтесь – никто не входит и не выходит. – Она повернулась к Сингху. – Но не этот Адамс читает президента, верно?