За всю её карьеру у Сары лишь раз случилось подобное откровение: когда она много лет назад, играя в скрэббл в этом самом доме, вдруг догадалась, как нужно упорядочить текст первого послания с Сигмы Дракона.
Но сейчас, возможно, её настигло второе.
Её внук Перси спрашивал её мнения об абортах, и она сказала, что долго мучилась над этим вопросом.
И так оно и было, всю её жизнь.
Но что она вспомнила только сейчас – это как она, вот прямо как сегодня, проснулась в три часа ночи. Это было 28 февраля 2010 года, в воскресенье, за день до того, как из Аресибо был отправлен первый ответ на первое сообщение драконианцев. Они с Доном были в своём гостевом домике при обсерватории, и листья пальм хлопали по деревянным стенам, создавая постоянный фоновый шум.
Она решила, что недовольна своим ответом на вопрос номер сорок шесть. Она ответила «да», желание матери всегда бьёт желание отца относительно обоюдно согласованной беременности, но сейчас ей показалось, что она склоняется в пользу «нет». И поэтому Сара поднялась с узкой койки. Она включила ноубук, содержащий мастер‑копию данных, которые будут отправлены на следующий день, изменила свой ответ на этот единственный вопрос и перекомпилировала файл послания. Завтра её ноутбук подключат к большой чаше, и эта отредактированная версия будет отправлена к звёздам.
Разве может повлиять мнение одного человека из тысячи по одному‑единственному вопросу на общую картину? Так она тогда думала. Но слова Карла Сагана звучали сейчас в её голове: «Кто говорит от имени Земли? Мы говорим». Я говорю .
А Сара хотела дать драконианцам самый честный, самый искренний ответ, на какой была способна.
К этому времени копии вроде бы окончательной редакции ответа уже были записаны на CD‑диски, и была изготовлена архивная распечатка, которую Дон недавно принёс ей из университета. Сара и думать забыла о той ночи в Пуэрто‑Рико тридцать восемь лет назад, пока не вспомнила несколько минут назад.
– Я могу вам чем‑нибудь помочь? – спросил Гунтер.
– Просто составь мне компанию, – ответила Сара.
– Конечно.
С Гунтером за плечом она тихо приказала компьютеру вывести копию её вариантов ответов на драконианскую анкету.
– О‑кей, – сказала она компьютеру. – Показать ответ на вопрос сорок шесть.
На экране подсветилась новая ячейка.
– Сменить ответ на «нет», – сказала она.
Дисплей отразил изменение.
– Теперь перекомпилируем все мои ответы. Во‑первых… – она продиктовала инструкции, которые компьютер покорно исполнил.
– Частота вашего пульса увеличилась, – заметил Гунтер. – Вы хорошо себя чувствуете?
Сара улыбнулась.
– Это называется волнение. Всё будет хорошо. – Она снова обратилась к компьютеру, стараясь говорить по‑прежнему ровно: – Скопировать полученную последовательность в буфер обмена. Вывести ответ драконианцев… Так, загрузить алгоритм дешифровки, который они прислали. – Она помедлила, чтобы сделать глубокий успокаивающий вдох. – Отлично, теперь вставить содержимое буфера обмена и выполнить алгоритм.
Содержимое экрана моментально изменилось, и…
Эврика!
Вот они: длинные последовательности символов, определённых в первом сообщении. Сара десятки лет не читала драконианских идеограмм, но она тут же их узнала. Вот этот блок означал символ «равно», вот эта перевёрнутая «Т» – символ «хорошо». Но, как и с любым языком, если ты им не пользуешься, ты его забываешь. Не важно. Существуют программы, способные транслитерировать драконианские символы, и Сара приказала компьютеру скормить получившийся текст одной из таких программ. Экран тут же заполнился переводом драконианских символов в английские слова, которые она сама им сопоставила целую вечность назад.
Сара крутанула колёсико мыши, прокручивая экран за экраном расшифрованного текста; сообщение было огромно. Гунтер, конечно же, мог читать текст с экрана, как бы быстро он ни прокручивался, и он удивил Сару, в одном месте очень тихо воскликнув «Вау!». Через некоторое вемя Сара вернулась к началу; её переполнял адреналин. Большая часть вступления была чёрной, но остальной текст был расцвечен разными цветами, отражавшими различную степень уверенности перевода; значение каких‑то драконианских символов было общепризнанным, относительно смысла других имелись разногласия. Но общая идея была очевидна, даже если какие‑то тонкости при переводе потерялись, и когда эта идея дошла до Сары, она лишь покачала головой в изумлении и восторге.
Глава 37
Дон проснулся незадолго до шести утра; его разбудил какой‑то шум. Он перевернулся и увидел, что Сары рядом нет, что для такого раннего часа было необычно. Он перевернулся на другой бок и посмотрел в сторону смежной со спальней ванной, но там её не было тоже. Обеспокоенный, он поднялся с постели, вышел в коридор, и…
Вот она где – в кабинете, с Гунтером.
– Дорогая! – воскликнул Дон, входя в комнату. – Ты что тут делаешь в такую рань?
– Она находится здесь в течение двух часов сорока семи минут, – услужливо сообщил Гунтер.
– Зачем? – спросил Дон.
Сара посмотрела на него, и он увидел выражение изумления на её лице.
– Я это сделала, – сказала она. – Я догадалась, какой должен быть ключ.
Дон кинулся к ней через комнату. Он хотел сгрести её с кресла, обнять, закружить – но он не мог. Вместо этого он наклонился к ней и нежно поцеволал в макушку.
– Это потрясающе. Как ты это сделала?
– Ключом был мой набор ответов, – сказала она.
– Но я думал, ты это уже пробовала.
Она рассказала об изменении, которое сделала буквально в последнюю минуту в Аресибо. Гунтер тем временем пристроился рядом с ней и принялся быстро прокручивать текст сообщения.
– Ага, – сказал Дон. – Но постой – постой! Если твои ответы открывают сообщение, то это значит, что оно адресовано тебе лично.
Сара кивнула – неуверенно, словно сама не могла в это поверить.
– Получается, так.
– Вау. То есть это и правда ты лично состоишь с ними в переписке.
– Похоже на то.
– Ну так и о чём же сообщение?
– Это… чёртеж; я думаю, так это можно назвать.
– Чертёж звездолёта? Как в «Контакте»?
– Нет. Нет, не звездолёта. – Она коротко взглянула на Гунтера, потом снова на Дона. – Драконианца.
– Что?
– Большая часть сообщения – это геном драконианца и сопутствующая биохимическая информация.
Он нахмурился.
– Гмм… я думаю, это будет очень интересно изучить.
– Предполагается, что мы его будем не изучать, – сказала Сара. – По крайней мере, не только изучать.
– А что тогда?
– Предполагается, что мы… – она помедлила, по‑видимому, подыскивая слово, – …актуализируем его.
– Прости?
– Сообщение, – сказала она, – также включает в себя описание конструкции искусственной матки и инкубатора.
Брови Дона сами собой полезли на лоб.
– Ты хочешь сказать, они хотят, чтобы мы вырастили одного из них?
– Именно так.
– Здесь? На Земле?
Она кивнула.
– Ты же сам это сказал. SETI, по сути, годится лишь на то, чтобы передавать информацию. Так вот, ДНК – это не что иное, как информация! И они прислали нам всё, что нам потребуется знать, чтобы сотворить одного из них.
– Сделать драконианского малыша?
– Сперва да. Но он вырастет и станет взрослым драконианцем.
В этой комнате был только одно кресло. Дон подошёл к столу, чтобы опереться на него, и Сара повернулась вместе с креслом ему вслед.
– Но… но он же не сможет дышать нашим воздухом. Не сможет есть нашу еду.
Сара указала на экран, хотя Дону отсюда его не было видно.
– Они описали состав атмосферы, которая нужна им для дыхания: газы и их процентное соотношение, список газов, которые для них ядовиты, приемлемый диапазон атмосферного давления и всё такое. Ты прав, они не смогут дышать нашим воздухом непосредственно: в частности, в нашей атмосфере слишком много CO2. Но фильтрующей маски должно хватить. И они дали нам химические формулы различных видов пищи, в которой они нуждаются. Боюсь, Эткинса вне Земли не поняли бы: в основном это различные углеводы.