Я же так и сидел в своём кресле, но с поднятой спинкой – механизмы внутри него и механизмы внутри меня приведены в состояние готовности.

– Тебе нужно ехать, – сказала Карен. – Тебе нужно полететь на Луну.

– Я им не нужен. Им нужен профессионал. Переговорщик или…

– Или кто? Снайпер? Потому что его они и пошлют – не того, кто сумеет его отговорить, а того, кто сумеет его подстрелить.

Чёрт. Я всегда хотел того, что было у всех остальных – нормальной жизни, просто обычной нормальной жизни.

– Ладно, – сказал я. – Я поеду.

– И я поеду с тобой, – сказала Карен.

– Куда? – не понял я. – Во Флориду?

Карен покачала головой.

– На Луну.

– Я… э‑э… не уверен, что они станут за это платить.

– Я сама могу за себя заплатить.

Я на секунду растерялся – но она была права; она и правда могла. Даже если её бакновский счёт никогда не разморозят, аванса от «Сент‑Мартинс» будет более чем достаточно.

– Ты уверена, что хочешь ехать?

– Абсолютно. Одному Богу известно, как долго присяжные будут совещаться, и в любом случае, вердикт могут зачитать и без меня. На Луне я услышу его на полторы секунды позже; это я как‑нибудь переживу.

Карен поднялась, повернулась и посмотрела на меня. Она протянула мне руки, и я взялся за них, и она без видимых усилий подняла меня на ноги. Положив руки мне на плечи, она продолжила:

– И, если честно, я слишком рискую, оставаясь здесь. Я люблю… я люблю разговаривать с тобой, Джейк. Мне нравится, как ты играешь с идеями. Но ты слишком легко встаёшь на чужую точку зрения. Я не хочу, чтобы тебя уговорили выключиться. Перенос был юридически обязывающим актом: ты – Джейкоб Салливан. Я не хочу, чтобы те, на Луне, запудрили тебе мозги. Людям из «Иммортекс» нужно лишь вернуть заложников. Твой оригинал, в его текущем состоянии здоровья, по‑видимому, беспокоится только о себе. Там нужен кто‑то, кто позаботится о тебе .

Я привлёк её к себе, обнял, чувствуя мягкую оболочку и твёрдость под ней.

– Спасибо.

– Сколько осталось до тех пор, как они перезвонят?

– Я сказал тридцать минут, но сомневаюсь, что у них хватит терпения, и…

Словно услышав, телефон зазвонил. Я взглянул на дисплей, на котором снова было написано «Дальняя связь». Ещё какая дальняя.

– Алло? – сказал я, тронув кнопку громкой связи.

Две секунды цифровой тишины, потом:

– Мистер Салливан, спасибо, что ответили. Простите, что звоню раньше времени, но нам правда…

– Нет‑нет, всё в порядке. Я приеду.

– …очень нужен ваш ответ. Ситуация здесь принимает… о, вы приедете? Великолепно! Великолепно! Я очень рад. Мы…

– Только одно условие. Карен Бесарян едет со мной. Приём.

Тишина, затем:

– Вы имеете в виду её мнемосканированную версию? Зачем? Она… гмм…

– Мы знаем, что её оригинал умер. Но она мой друг, и я хочу, чтобы она была со мной. Приём.

– Мистер Салливан, я не уполномочен…

– Я за себя заплачу, – сказала Карен.

– …включать в соглашение кого‑то ещё. Это будет очень… что? Ну, если вы возместите расходы – я так понимаю, это говорит миз Бесарян? Но должен вас предупредить, мэм, мы планируем воспользоваться экспресс‑ракетой; дополнительные пятьдесят килограмм обойдутся в… Анна? Секундочку, пожалуйста… примерно в шесть миллионов долларов. Приём.

Я улыбнулся Карен.

– Женщина за шесть миллионов долларов.

– Не проблема, – сказала она.

– Ну… тогда всё в порядке, – ответил Смайт. – Всё в порядке. Но помните, вы полетите срочной грузовой ракетой – это самый быстрый способ добраться до Луны. Они беспилотны и не приспособлены для пассажиров. Это будет не слишком комфортабельное путешествие. Приём.

– Что такое комфорт, в конце концов? – сказала Карен. – Нам не нужны мягкие кресла. Мы знаем , какая снаружи температура, но безразличны к ней. Сколько времени займёт перелёт?

– Нужно сказать «приём», – подсказал я.

– Э‑э… приём, – сказала Карен.

Задержка сигнала, затем:

– Двенадцать часов.

Карен фыркнула – я и не знал, что она и сейчас умеет так делать.

– В самолётах я проводила и больше.

– Тогда договорились, – сказал я. – Мы летим. Вы сказали, что пришлёте за нами машину?

– Да, пришлём. Каков ваш текущий адрес?

Карен сказала.

– Отлично, – ответил Смайт. – Мы всё устроим. Вы уже на пути к Луне.

Я на пути к Луне…

Я покачал головой.

На пути к чёртовой Луне.

37

Видеофон лунобуса снова пискнул.

– Всё в порядке, – сказал Габриэль Смайт, как только я принял звонок. – Всё в порядке. Он уже летит. Джейкоб Салливан уже летит сюда.

– Грузовой ракетой? – спросил я.

– Да. Сейчас он на пути к Флориде.

– Когда он будет здесь?

– Через четырнадцать часов.

– Ну, значит, нам особенно нечего делать, пока он сюда не доберётся, верно? – сказал я.

– Вы видите, что мы идём вам навстречу, – сказал Смайт. – Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы вам помочь. Но четырнадцать часов – это долгий срок. Вам нужно поспать.

– Я так не думаю. Я вполне способен не поспать одну ночь. И у меня есть таблетки. Спросите доктора Ын. Я сказал ей, что страдаю от постоянной сонливости, и она дала мне какой‑то стимулятор.

– И всё же, – сказал Смайт, – через четырнадцать часов всё только станет сложнее. А контролировать троих слишком хлопотно. Вы не думаете, что одного можно бы было отпустить? Скажем, в качестве жеста доброй воли?

Я подумал об этом. Строго говоря, мне, вероятно, вообще не нужны заложники – в конце концов, я мог уничтожить весь Верхний Эдем, просто взорвав лунобус. И Смайт был прав: трое – это и правда слишком много, чтобы эффективно контролировать. Но мне не хотелось менять никаких параметров.

– Я так не думаю, – ответил я.

– Ну же, Джейк. Ведь вам же будет проще следить за двумя людьми вместо трёх. Или за одним…

– Не испытывайте судьбу, Гейб, – сказал я.

– Ладно, ладно. Но одного‑то заложника вы можете отпустить?

Чёрт, три – это действительно многовато. Плюс, совсем скоро мне их придётся кормить.

– Вы, вероятно, хотите вернуть Брайана Гадеса, – сказал я. – Его я не отдам.

– Мы примем любого, кого вы решите отпустить, Джейк. Выбор за вами.

Я осмотрел свою команду. Гадес сидел с решительным выражением на круглом лице. Хлоя Хансен выглядела смертельно напуганной; мне даже захотелось как‑то её успокоить. Я отключил телефон.

– А вы? – спросил я Акико Утияму. – Вы хотите уйти?

– Хочешь, чтобы я умоляла? – спросила она. – А вот хрен тебе.

Я опешил.

– Я… я стараюсь хорошо с вами обращаться.

– Да ты на нас срать хотел, сучий ты сын. Не говоря уж про всех наших близких.

– Я собирался вас отпустить.

– Собирался . Великодушный тиран.

– Нет, то есть, если вы…

– Так отпусти меня. Или не отпускай. Но не жди, что я скажу тебе за это долбаное спасибо .

– Ладно, – сказал я. – Можете идти. Активируйте шлюз.

Акико секунду смотрела на меня – выражение её лица не изменилось.

– Но когда вернётесь домой, – добавил я, – вымойте рот с мылом.

Она поднялась с кресла, в котором сидела, и пошла к шлюзу. Я дождался, пока она закончит шлюзование, потом вернулся к видеофону.

– Смайт, – сказал я.

Пауза.

– Смайта сейчас нет, – ответил голос женщины‑диспетчера.

– И где же он?

– В туалете.

Везучий чёрт. Интересно, это правда, или они опять пытаются меня надуть.

– Ладно, скажите ему, что я только что послал ему подарочек.

Грузовой отсек ракеты имел форму цилиндра высотой метра три и диаметром примерно метр. По сравнению с ним третий класс казался роскошным.

– Как… э‑э… вы хотели бы расположиться? – спросил Хесус Мартинес, мускулистый лысый мужчина, надзирающий за погрузкой.