В рассказе фламандца имеются следующие наблюдения о Софале и ее населении.

Там есть также овцы с большими хвостами, больше, чем мы когда-либо видели, в этих хвостах нет костей и каждый хвост стоит больше половины цены овцы. Кроме того, там растут фиги толщиной в две ладами.

От Софалы группа Висенти Судрё (которая присоединилась там к Гаме) отправилась в Мозамбик и там поджидала Гаму, который остался, чтобы исследовать, какие имеются возможности для торговли в Софале Фламандец рассказывает нам о туземцах Кафрарии[380], о населении, живущем в городах, обнесенных стенами. Он передает беседу с туземцем, который был рабом правителя Софалы, говорит, что Кафрария «изобилует серебром, золотом, драгоценными камнями и богатствами» Гаме удалось получить некоторую часть этого золота путем торговых сделок в Софале.

Постройка судов из готовых блоков не есть изобретение нашего времени, потому что в Мозамбике из частей, захваченных для этой цели в Португалии, была быстро построена каравелла, которая стала использоваться в качестве каботажного судна.

Пробыв в Софале несколько недель, в течение которых на острове была построена фактория для торговли, флотилия отправилась в путь. Едва только корабли двинулись, как судно Жуана да Фонсеки потерпело крушение на устьевом баре реки.[381] К счастью, команду удалось спасти, а груз снять, но корабль пришлось бросить.

Прежде чем оставить Килву, адмирал дал следующие инструкции для всех португальских судов, прибывающих в Килву (эти инструкции ныне находятся в Национальной библиотеке в Лиссабоне).

Когда Васко находился еще в Килве, с ним соединился 23 июля Иштаван да Гама и три его корабля — остальные отстали от его группы во время бури. Прежде чем отправиться в путь, Гама, подозрительно настроенный по отношению к царю Килвы, решил проучить его. Он пригласил его на корабль, арестовал и угрожал «держать его под водой, пока он не умрет, и заставил его обещать быть вассалом короля Манузла и платить дань».

Теперь адмирал хотел попасть в Малинди, находящийся на расстоянии около ста миль от Килвы[382], но ему помешали противные ветры и течения.

На мысе Санта-Мария Васко вел торговые переговоры с маврами, а затем был взят курс к побережью Индии. Источники говорят, что Васко плыл не прямиком через Индийский океан, а держался ближе к суше, идя мимо южной Аравии и дальше на юг, вдоль берегов Индии.

Первым пунктом, замеченным с кораблей, был Камбей, находившийся, согласно «Калькуну», в шестистах милях от «города Мекки, где похоронен Магомет, дьявол язычников»[383]. После этого была сделана короткая остановка в Гоа, который стал позже столицей Португальской Индии.

«Оттуда мы пошли вперед и прибыли на остров, называвшийся Анджидива, где мы запаслись водой и дровами, и мы также спустили на берег наших больных, по крайней мере, триста человек и там мы убили ящерицу [крокодила] длиной не меньше пяти футов». Именно в это время на кораблях появилась цынга и, несмотря на все попытки бороться с ней, свыше одной трети команды заболело и много умерло.

Пока дон Васко находился у Анджидивских островов, к нему подошел корабль Руй Мендиша ди Бриту, и с этого момента рассказ об экспедиции дополняется отчетом Томе Лопиша. Через четырнадцать дней у горы Дели к флотилии присоединилось последнее из судов Иштавана да Гамы, и Васко стал командовать всеми собравшимися кораблями.

Следующей стоянкой флотилии был Каннанур; там Гама (мы снова цитируем «Калькун») ожидал корабли из Мекки: «это те корабли, которые возят пряности в наши страны; мы хотели уничтожить их с тем, чтобы один лишь король Португалии получал пряности, собираемые здесь (в Индии)».

Через несколько дней было замечено арабское судно «Мери», шедшее с запада. Этот корабль, принадлежавший брату Ходжи-Касима из Каликута, возвращался из Мекки. Помимо различных товаров, на нем находилось 380 пассажиров[384], мужчин, женщин и детей, по большей части это были паломники — они возвращались из священного города к себе на родину, в Каликут. Португальский командир погнался за арабским судном и скоро настиг его. Корабль сдался без сопротивления — оно было бессмысленно при подавляющем превосходстве противника. Гама приказал передать ему груз и все оружие. На это арабы заявили, что у них нет ничего ценного. Адмирал велел бросить в море двух арабов; остальные признались, что у них были кое-какие ценные грузы. Самые лучшие грузы были перегружены на корабль Диогу Фернандиша Корреа для передачи королю, а остальное поделили между командами кораблей Гамы. Перегрузка заняла два дня. Адмирал подозревал, что магометане скрыли еще много груза, а может быть, не отдали и всего оружия. Поэтому Гама, хотя и не встретил никакого сопротивления, ограбил мирное судно страны, с которой не вел войны, и закончил этот непростительный акт пиратства самым подлым и жестоким поступком во всей своей жизни. Он приказал запереть пассажиров в трюме «Мери» и хладнокровно велел поджечь судно с тем, чтобы уничтожить всех, кто там был Каштаньеда говорит, что Гама сделал это в отместку за нападение мавров на Кабрала.

Бомбардиры, которым была поручена эта ужасная задача, подожгли судно в нескольких местах, а затем португальские корабли отошли на безопасное расстояние. Обреченным арабам, слышавшим треск горящего дерева и чувствовавшим запах дыма, удалось вырваться наружу, они стали бегать по палубе с ведрами и топорами, стараясь потушить пламя, проникшее внутрь судна через пробоины от выстрелов португальцев. Понимая, какая страшная судьба их ожидает, они приготовились дорого отдать сбою жизнь у них еще оставалось немного оружия, которое они скрывали от Гамы. Но сначала они еще раз сделали отчаянный призыв к милосердию. Женщины с воплем и стонами подбежали к бортам Они прижимали к груди своих детей, показывали на них и на немногие украшения на руках, горестно жаловались на своем языке и пытались безумными жестами смягчить сердце жестокого гяура. Все это ни к чему не привело. Гама, находившийся на корабле Иштавана, дал распоряжение взять арабский корабль на абордаж и снова зажечь его. Он стоял у окна своей каюты, глядя каменным взглядом на палубу обреченного судна — это была настоящая сцена из дантова «Ада». С палубы и из трюма «Мери» поднимался черный дым, красное и оранжевое пламя; люди, обожженные и закоптелые, делали жалкие попытки затушить пламя; женщины и дети с криками бегали по палубе, стараясь спастись от огня и от снарядов, которые градом сыпались на них, но громче всех, издеваясь, кричали и выли сами пираты-португальцы. Обезумевшие арабы хватали пылающие палки и доски и бросали их на палубы португальских кораблей, так что матросам Гамы пришлось серьезно взяться за тушение огня. Заставить Гаму отказаться от его кровавого замысла было невозможно. Он дал зверский приказ подойти к судну и поджечь его в тех местах, где огонь потух. Португальские корабли снова подошли к «Мери», и матросы, перепрыгнув через высокие борты, оказались на низкой палубе арабского судна. Они встретили ожесточенное, безумное сопротивление арабов, боровшихся за свою жизнь и за жизнь своих близких. Палубы были скользки от крови, но арабы снова и снова отбивали натиск португальцев, сплошной массой бросавшихся на судно.