XXI. Одинокое сердце бродяги, да пылкая душа революционера.

Гектор любил куда-то ехать, неважно куда, главное – ехать, и электричка годилась для этого как нельзя лучше. Поздний вечер, чернота ночи за мутным окном, тусклый свет ламп в вагоне и мерное постукивание колёс о рельсы. Всё это создаёт непревзойдённую атмосферу уединения, ведь в поздних электричках, как правило, вагоны полупусты, контролёры ходят редко и никто не стесняет тебя ненужным шумом и не отвлекает ход твоих мыслей. Хорошо, если к этому добавить ещё промозглый осенний дождь, который всегда умиротворял душу Гектора, а тут ещё и колыбельная, сыгранная вагонными колёсами и путевыми рельсами, просто убаюкивала сердце, настраивая ум на самый светлые мечты и таинственные надежды.

Одиночество – верный спутник философов и революционеров. И чтобы одиночеству не замкнуться в себе, требуется путь, долгая дорога в неизвестности, полная приключений и авантюр. Она не даст сойти с ума в обыденности серой рутины, не позволит в алкогольном угаре заглохнуть вольной песне бродяги. Извилистые тропы судьбы рождают в сердце сурового боевика пылкого поэта. Ведь только поэту под силу описать все её романтические изгибы и непредсказуемые узлы, которые ему порой приходится разрубать, когда зубы крошатся о железные прутья решёток.

Свобода и дорога, что ещё нужно для того, что просто жить и твёрдо идти к своей цели? Ничего. Возможно, так же думал и Гектор, сидя на простом деревянном сидении в пустом вагоне поздней электрички. Такая атмосфера располагала к подобным мыслям у свободного человека. Но поезд издал пронзительный гудок, а за окном замелькали яркие огни безлюдного вокзала небольшого городка, где Гектору предстояло пересесть на другую электричку, идущую ближе к утру в нужный ему город. Такая сложность возникала ввиду простой особенности. Билеты на поезд продавали по паспорту, а, следовательно, при желании соответствующих органов маршрут передвижения человека всегда можно отследить. На электрички же билеты продавали без всяких документов, а значит, перемещаться на них можно было относительно свободно. Вот только пережидать пять часов до следующей электрички Гектору приходилось в холодном вестибюле захолустного вокзала. Но крыша над головой была, а значит не всё так плохо, можно даже было бы вздремнуть хорошо за это время, главное не проспать свой поезд. А спалось Гектору почти всегда хорошо, бессонницей он страдал редко. Разве только в тех случаях, когда ему как раз таки приходилось не спать ночью, то на следующую ночь ему спалось скверно. А потому он предпочитал спать каждую ночь, хотя бы немного, но спать. Он не любил быть сонным и вялым, бодрость нравилась ему куда лучше. Поэтому он не преминул скоротать оставшееся до электрички время сном на лавке в зале ожидания, благо там никого не было. Прохлада осенней ночи была уже хорошо ощутима, но сон был сильнее, а потому Гектор быстро заснул, хоть и ненадолго. Сны его были цветные и красочные, но быстрые и стремительные, а потому постоянно обрывались, сменяя друг друга.

Ранним утром, когда сны постепенно наладились и приобрели более упорядоченную структуру, а значит, спать захотелось сильнее, он чуть не проспал электричку, но вовремя пробудившись, всё-таки успел выбежать из вокзала и занять себе место в поезде. Там он продолжил спать, свободно растянувшись на сидении. Сквозь сон он слышал, как пару раз проходили контролёры, но глаз не открывал, дабы его не тревожили, хотя билета у него всё равно не было, да и негоже было спонсировать систему.

Когда объявили о прибытии на конечную станцию, Гектор резко вскочил и, потирая заспанное лицо ладонями, направился к выходу.

Было уже позднее утро, но довольно сумрачно, ведь дождь по-прежнему шёл, и Гектор спешно направился прочь с вокзала, дабы поскорее смешаться с толпой. Ему можно было много куда пойти, знакомых тут куча, да и можно было просто шататься по магазинам, с целью просто коротать время. Но Гектор решил сразу направиться к Эрику, тем более что желудок беспрестанно бурчал, а денег было немного, а потому он поспешил, ибо кто знает, вдруг тот уже ушёл утром из дома, и ему целый день придётся слоняться по города. Можно было бы позвонить, но не было телефона, да и Эрик им редко пользовался.

Был он у него однажды, а потому с трудом вспоминал дорогу к его дому. На блуждания по дворам у него ушло довольно много времени, и когда он позвонил в дверь Эрику, часы уже были близки к полудню. На первый звонок никто не открыл, и на второй тоже. Даже если Эрик и был дома, то, скорее всего, не открыл бы в любом случае, ибо не имел такой привычки, ибо открывал по предварительной договорённости. На миг ему показалось, что в дверном глазке мелькнул свет, но решив, что это ему почудилось, ведь дверь всё равно не открылась, он отошёл от квартиры, и погрузился в раздумья, к кому из своих местных знакомых ему направиться теперь. Как вдруг щёлкнул дверной замок и на лестничную площадку вышел Эрик.

- Ты один, друже? – несколько недоверчиво спросил он.

- Да, - недоумевая, ответил Гектор.

- Тогда заходи, - уже более весело сказал хозяин квартиры и расплылся в улыбке, затем он крепко пожал руку товарищу и пропустил его за порог, добавив, - чертовски рад тебя видеть! Какими судьбами? Надолго? Да ты, наверное, голоден, проходи на кухню, сейчас всё обговорим и набьём твоё революционное брюхо.

Гектор, не успевая отвечать на град посыпавшихся вопросов, пошёл на, уже хорошо знакомую ему, кухню, где Эрик продолжал свои расспросы:

- Ты что ещё вегетарианец?

- Ну да, ничего не изменилось, - улыбаясь, ответил Гектор.

- Чёрт побери, - проворчал хозяин квартиры, - когда ты уже закончишь эту ерунду? Ну да ладно, у меня где-то были вареники с картофелем и грибами, тебе они в самый раз будут. Но как ты здесь оказался? Рассказывай немедленно.

И пока грелась вода, и варились вареники, Гектор неспешно рассказал о своих последних приключениях, приведших его к Эрику. Тот слушал внимательно, периодически весело восклицая и потирая ладони. С лица Эрика весь разговор не сходила довольная улыбка, ведь все его прошлые речи не прошли даром. Он мешал ложкой вареники в кипящей воде, а представлял себя вершителем судеб стран и континентов в бурлящей лаве мировых смут.

Когда вареники были сварены и уложены в тарелки, друзья принялись жадно поглощать их, а Эрик требовал рассказать ему обо всем делах Гектора с момента его последнего приезда, ведь он как никто иной выступил их идейным вдохновителем.

- Ты чертовский молодец, Гек, - воскликнул Эрик, когда его гость закончил свой рассказ, - а эти твои Гарри и Хромы обычные ссыкуны, их самих прирезать бы нужно. Да хрен с ними!

- Да, неплохо бы расправляться с каждым трусом и мерзавцем, - согласился Гектор, - я надеюсь, что это лишь дело времени. Кстати, о времени, не мог бы я у тебя пожить сколько-нибудь? Сам понимаешь, пока шум не уляжется немного. Хотя б недельку, а потом мог бы и к Дартсу вписаться, ну или ещё к кому-нибудь.

- Нет-нет! – воскликнул Эрик, - ты будешь жить у меня. Нам с тобой о многом будет нужно ещё поговорить. Так что можешь располагаться, не стесняться, да, в общем, будь как дома.

- Благодарю, - улыбаясь, ответил Гектор.

- Пустяки, - продолжал Эрик, - ты молоток! Так держать! Больше! Больше нужно дел! Намного больше! Всех под нож, никого не щадить!

- Так было бы ещё с кем это дело, - отвечал Гектор.

- Найдутся, - уверенно говорил Эрик, - а не будет, так и одни сможем. Настоящий революционер и в одиночку этот мир тряхнуть может. Главное ничего не бояться. Кругом одни враги, а ты не сдавайся! Борись до конца!

- Я и не сдаюсь, - улыбаясь, отвечал Гектор, - но врагов много, до всех руки не доходят.

- До всех и не надо, – продолжал Эрик, - требуется не большое количество убитых врагов, а качество. Не обычная шавка, а главарь местных антифа. Не хач с рынка, но главарь чёрной мафии. Не рядовой гопник, а постовой мусор. Или может даже не мусор, но фээсбэшник? Слуг системы полно: мусора, фэсы, прокуроры, приставы, вертухаи, даже солдаты российской армии, все они преданные сатрапы. А чем такой сатрап не цель революционера?