Кони замедлили бег на Последней улице нижней Карды. Улица эта получила мрачное название, ставшее основным, за то, что, по уверениям старожилов, забредший туда на свою беду житель более благопристойного района Карды назад уже не возвращался. Похоже, именно здесь находилось одно из основаных убежищ пятерки старших вампиров... И точно - кони встали у хлипкой хибары в конце улицы. На вид она ничем не отличалась от таких же хибар вокруг - не то жилищ, не то гор мусора, кое-как слепленных грязью, косо уходящих в землю по край окон первого этажа, но под этой угадывались обширные подземные залы. Их богатое убранство золотым светом пробивалось из мутных слюдяных оконец подвального этажа на уровне лодыжек. Единственную дверь охранял смертный оборванец.

Привезшие меня стянули с головы мешок, перерезали веревки и подтолкнули к двери. И я впервые за день почувствовала небольшую тревогу Нонуса, взметнувшую в общем мысленном море островерхие волны.

"Все получится", - тут же подбодрил вампир. Я скользнула по нити этой фразы в его "здесь и сейчас". Проследила его взгляд. Нонус возвратился в столичный дом и в лаборатории листал какой-то пухлый том записей. Но четкие движения его руки внезапно показались отстраненными. То ли Нонус отвлекал сам себя от невеселых дум и злых эмоций, то ли... старался для меня, изображая видимость деятельности?

Нонус заметил мое подозрение. Аура боли охватила голову, и вампир захлопнул книгу, отвлекая нас обоих.

- Ты кого-то ждешь? - наугад бросила я уже с общей поверхности мысленного моря.

- Старого знакомого, южанина, - преувеличенно ровно отозвался он, сделав этой фразой водную гладь на мгновение блестящей как зеркало, отражающее безмятежные небеса и скрывающее, что творится в глубине. Нет, это была не ложь, но... умолчание.

В реальности меня в это время опять подтолкнули к двери, на этот раз уже совсем невежливо, и я отложила в сторону картинку моря, на миг ставшего зеркалом. Оборванец у двери сглотнул, и я зачем-то проследила как дергается его кадык, как теплая кровь ходит по вене рядом вверх-вниз... Смертный отступил в сторону, тронув дверь, и та отворилась внутрь домика, открыв длинную лестницу, уводящую в темноту. В спину опять толкнули, и я начала спускаться в убежище пятерки, ведомая скорее обонянием, чем зрением. Все куклы остались снаружи. В подземелье было несколько мелких созданий Нонуса, при желании можно было обратиться к картинке от них, но пока не хотелось так нагружать несчастный разум. Пахло кровью и этот аромат с каждой новой ступенькой делался все сильнее. Я будто в реку входила: вот я по колено в ней, вот по грудь, а вот - вода захлестывает голову. Проснулась воронка голода, заворочалась в груди, хотя я хорошо накормила ее прошлой ночью. Увы, управление армией кукол быстро истощает силы кукловода...

В конце лестницы отворилась еще дверь - тяжелая, громадная, не в пример верхней. Желтый прямоугольник света упал на последние ступени, лизнул край платья. Там, внизу, ждет меня пятерка старших... Я глубоко вдохнула, чтобы первая фраза вышла достаточно громкой, а каблуки меж тем отсчитывали последние ступени.

Я была готова к встрече с Вако, но, увы, первый зал оказался пуст: только стража из вампиров младших поколений вперемешку с людьми. Странность привлечения к охране сильнейших из вампиров смертных объяснялась просто: оружие в руках вампиров не могло причинить вреда охотникам, находящимся под защитой собственной частицы Бездны, но в руках смертных обретало стандартную поражающую мощь, и поединок двух Бездн превращался в обычный поединок двух смертных. Пуст оказался и второй зал -- трапезная с выложенными камнем полом и стенами, с большой печью в углу и толстым железным столбом в центре. По периметру зала в полу были проделаны канавки. Даже чисто вымытые они пахли кровью, которую сюда сгоняли с пола после каждой трапезы. Я представила масштабы обедов, проходящих тут, и содрогнулась. Если б вампиры Карды знали хотя бы секрет Нонуса - секрет приготовления несворачивающейся длительное время крови!

- Нонус, не думал с ними поделиться? Столько крови уходит впустую!

- Не эта ли леди мечтала извести тварей до последней? А теперь ищешь, как бы облегчить им существование, Ариста? - Нонус устало засмеялся, я тоже улыбнулась:

- Да, я заговариваюсь. Но, все же... мы не знаем, сколько еще лет это продлится.

- Недолго, если мой план удастся, - ровно заметил Нонус. Я спокойно прошла третий зал - комнату отдыха, передо мной распахивались двери четвертого. Старейшие вампиры заседали там.

Я знала: встреча с ними станет тяжелым испытанием, но все же шла почти с радостью. Не только благодарность и желание помочь Нонусу вели меня. Много вопросов накопилось к самой себе за прошедшие годы. Достойную ли цель я выбрала? Исцеление так похоже на прощение... Смогу ли я справиться с этой целью, если до сих пор не смогла простить ни себя, ни мир? Одиночество и игры с куклами разрешению сложных вопросов не способствовали. Я спрашивала себя, спрашивала мир, но не получила ответов. Не спросила я только самых ненавистных carere morte, погубивших Антею - значит, ответы у них.

Мои конвоиры встала у дверей четвертого зала, а я машинально сделала еще шаг вперед. Четвертый зал был небольшим, углы, если они были, тонули в темноте. Пятерка расположилась за большим круглым столом в центре, в креслах с высокими спинками. Явно в подражание тайным орденам аристократии, не хватало лишь одинаковых балахонов и прячущихся в тени капюшонов лиц. ...Ах, я бы хотела не видеть этих ненавистных лиц!

Все были одеты по строгой моде, внедренной Мактой. Вако в темно-синей куртке с круглым воротником занял место напротив двери, по обе руки от него расположились дамы - Семель и Майя, а Алоис Митто и Хонор Дивелли сидели ко мне спиной. И хорошо. Потому что если б Митто только посмел взглянуть на меня сейчас, остался бы без глаз... и дальнейшая беседа, вероятно, была бы скомкана.

Вако узнал меня сразу и, к его чести, не испугался. Он даже вовсе не показал удивления ни лицом, ни телом: руки так и остались лежать на столе расслабленно и спокойно. А вот мои руки сжались в кулаки - и тут же я почувствовала на них мягкие и холодные ладони Нонуса:

- Спокойно. Приведи их, куда я сказал, а дальше делай, что хочешь.

- Так значит, вот кто скрывался под маской Лесной Старухи, - ровно сказал Вако, безусловно, заметив, как закостенело от внутренней борьбы мое лицо. - Минуту назад я думал попросить у Лесной Старухи прощения за не слишком вежливое начало нашего знакомства, а теперь вижу, что наше знакомство состоялось много лет назад, и сейчас вы вряд ли примете наши извинения за что бы то ни было. Не так ли, леди Ариста Эмендо?

Теперь ко мне повернулись все. А я поочередно разглядывала их: невозмутимого /и незнакомого мне/ Дивелли, хмурящуюся, но доброжелательную Майю, холодно приподнявшую бровь Семель, усмехающегося, как обычно, Митто.

Любопытство - да, и еще немного дразнящего осознания опасности, - вот, что читалось на их лицах. Страха от неминуемого возмездия не было ни в ком. Все они были в полной мере... твари. О, я бы всецело согласилась с охотниками, пожелай они убить самым жестоким способом кого угодно тут.

- Я узнала ее, Гедеон, только после твоих слов, - заметила Семель. Став вампиршей, она вновь обрела царственную красоту и стать. Алое платье, коралловое ожерелье на шее, темно-красные губы, рубиновые искорки шпилек в волосах: здесь были все оттенки красного, все оттенки крови. Я не удивилась тому, что она не сразу узнала меня. Хотя мы обе были carere morte, теперь мне уже не удалось бы сыграть роль двойника Королевы. Проклятие Макты высветило, усилило в нас личные черты, сделав Семель прекрасной как богиня любви и неживой как статуя, аристократкой, а меня низведя - или вознеся? - до лесной дикарки, в чьих волосах запутались веточки и листья, с тяжелым взглядом и грубым голосом старой ведьмы.

- Когда вы успели стать carere morte, Ариста? - заинтересованно спросил Митто, лучезарно улыбаясь. Я не сдержала ненависть, коротко глянув на него. Эта ненависть должна была пронзить стрелой навылет его тело, но лощеный красавец не повел и бровью, и стрела боли возвратилась ко мне, ударила в грудь. Я промолчала, только болезненно оскалилась. Молчал и Нонус на других концах нитей моих ощущений. Вампир был спокоен, он методично двигал кукол по городу, стараясь быть в курсе всех событий. Только моя ненависть слабым эхом взрыва ударила его, разбудила собственную боль - я чувствовала эту тонкую ледяную струю, влившуюся в мощное течение эмоций нашего моря. Я тихонько тронула ее, и перед глазами вдруг сверкнула картинка складского помещения дома Нонуса. Там на скамье сидел какой-то незнакомый смуглый старик. Он молился, покачиваясь в ритме фраз, и на этот ритм накладывался другой, от которого чуть подрагивала поверхность мысленного моря, - отпечатки иных воспоминаний.