Итак, главное — выжить, избежать лишений, поладить с природой и пережить как можно больше приключений. Вероятно, все это и будет в итоге критерием победителя. В поисках приключений нужно будет исколесить остров вдоль и поперек, а это возможно лишь с максимально облегченной одеждой и ношей. Выходит, одежду надо подбирать легкую, теплую, удобную и по возможности непромокаемую. Запасы... Прежде всего топор, нож, котелок, огонь. Пожалуй, еще компас. Из мелочей — шило, моток ниток, рыболовные снасти. Об охоте пытаюсь не думать, но, видимо, придется. Лук и стрелы? В детстве был профессионалом в стрельбе из лука, придется вспомнить былое, тряхнуть стариной...

Пошел в библиотеку. Выписывал названия съедобных растений. Думаю еще наметить хотя бы приблизительно предполагаемый ассортимент грибов. Стоит, наверное, почитать и о ягодах. Если условия конкурса позволят, обязательно возьму запас соли. В лекарственных растениях стоит сделать особый упор на ранозаживляющие. Фактически, чтобы все это изучить, мне надо дневать и ночевать в библиотеке. Тут уже никакого намека на робинзонаду. И все-таки заставил себя выписать и запомнить самое основное. Узнал, что в сушеном виде грибы теряют многие ядовитые вещества...

Боюсь за свои знания радиотехники. Неоднократные порывы собрать солидный радиоприемник так и не увенчались успехом, а толстая папка всевозможных электронных схем — от элементарных сирен до компьютеров — по сути, мертвый груз. Туристские мои навыки тоже, как говорят, не фонтан. Ни в какие турпоходы я не ходил, никаких туристических клубов не знаю, до всего доходил самоучкой. Вполне возможно, сляпаю что-нибудь не так. Впрочем, робинзонада — это не турпоход, это робинзонада. В ней каждый основывается на собственном опыте, он у меня есть, это главное.

...Думал о том матраце, который предлагается взять с собой. По-моему, здесь какой-то подвох. Не есть ли этот матрац основной или один из первых факторов отбора (какие, однако, эпитеты для несчастного матраца)? Несомненно, кто-то отсеется — либо тот, кто взял матрац, либо тот, кто не взял. Прямо-таки Гамлет — Робинзон: «Брать или не брать?..» По-моему, хороший кусок обычной клеенки, больше пригодился бы на острове.

Как всегда, ответ дала практика.

Ходил в сопки потренироваться. Брал только спички, топорик, нож. Ножом ни разу не воспользовался, спичек на два костра использовал три штуки. До лета здесь в общем-то еще далеко, природа только пробуждается. Все, что смог найти в пищу,— это масса прошлогодних ягод. Подобрал пустую, брошенную кем-то бутылку, основательно вымыл ее в ручье, наполнил, хотел выпить, но вовремя углядел в воде какие-то живые организмы. Подумал, как их удалить. Заметив, что они стремились вниз, к земле, зажал горлышко пальцем, перевернул бутылку вверх дном и подождал, пока вся нечисть соберется возле моего пальца. Убрал ее, вылил немного воды, и в бутылке осталась вполне сносная чистая вода. Для верности разбавил ее соком ягод. Жажду утолил мгновенно.

Вернувшись домой, понял, что коврик все-таки нужен: чувствую, схлопотал хорошее воспаление десны. По ночам концентрирую на этом месте жизненную энергию, как учит восточная медицина. Кажется, процесс воспаления приостановился.

Старые сапоги совсем рассохлись. Набил ими солидную мозоль. Хорошо бы достать вибрамы — походные ботинки. Говорят, отличная вещь, но где их купишь? Да и денег нет. Впрочем, не беда. Помнится, дед учил делать лапти. Если уж с лыком будет туго, вполне можно обойтись простой корой да ровными ветками для элементарных деревянных сандалий. Нужно будет просто закупить пару мотков капроновых ниток. У знакомого альпиниста одолжил, не выдержав, злополучный коврик. Немного отоварился — купил новый рюкзак и небольшой котелок.

Что-то ждет меня впереди... Листал астрономический календарь — потрясающе! 22 июля будет полное солнечное затмение. Увидеть такое, сидя на необитаемом острове в Белом море...

Интересно наблюдать реакцию людей, которые узнают о целях моей поездки в Петрозаводск. По-моему, это многое говорит о собеседнике как о человеке. Ребята моего возраста, как правило, встречают известие о робинзонаде потоком шуток и острот. Тут же составляют предполагаемый сценарий дневника: «День 20-й. Дожевал последние шнурки. День 21-й. Взялся за ботинки. День 22-й. С ботинками покончено...» — и так далее. Чем младше собеседники, тем больше в шутках слышна нотка зависти. Почтенные взрослые в открытую спрашивают: «Зачем тебе это надо? Жил себе и живи спокойно, думай о будущем...» Родители мои тоже не исключение. Как правило, в таких случаях спорить бесполезно. Интересно, что первый аргумент «против», который они выдвигают, — это: «Зачем тебе нужна тридцатидневная голодовка?» Будто весь смысл существования состоит в том, чтобы набить желудок. Иногда даже доходило до смешного: «А где ты там будешь спать? А вдруг заблудишься?» Поначалу я спорил, доказывал, что вся прелесть робинзонады именно в этих трудностях и лишениях, что жизнь в комфорте глупа и бесполезна, но потом понял, что человек, всю жизнь проживший в тепле города, человек, который никогда не проваливался под лед в ледяную воду, не был покусан муравьями и опален горячим солнцем, никогда меня не поймет и не откажется от пышного торта, чтобы съесть полусырую-полусгоревшую картофелину из костра... Таких людей не убедить даже в том, что лесная среда для человека более естественна, нежели городская, потому что люди вышли из леса и должны вернуться туда (не в такой, конечно, экстремальной форме, как робинзонада). Плохо, что этих людей большинство, и не дай Бог единицам «безумцев приключений» приобщиться к этому большинству.

День первый. 8 июля. Воскресенье.

Итак, я на острове, отрезанный от всего мира. После продолжительных скитаний на моем корабле по бушующему морю Белому я потерпел крушение у скалистых берегов этого острова и оказался на нем вместе со своим другом... Или — мой утлый плотик после крушения в открытом море большого судна наконец-то нашел свое пристанище здесь, на этом необитаемом острове, населенном неведомыми птицами и зверями... А если серьезно, то сегодня утром меня и моего собрата по робинзонаде Артура Лузгина высадили на западном, каменистом берегу вытянутого, как стрелка компаса с юга на север, острова Абакумиха. Старый баркас остановился от берега метрах в ста. Мы перебрались в синюю моторку «Кемь-Каяни», возбужденные приближением долгожданного события, держа в руках завернутые в плащ-палатку НЗ и наш минимум запасов. И вскоре уткнулись в серые валуны Абакумихи.

Немного поразмыслив, решили идти на южную часть острова, более лесистую и крутую, к которой примыкал еще один крохотный островок, состоящий в основном из громадных валунов. Между Абакумихой и островком тянулась песчаная коса, образуя две небольших бухты и вполне сносный пляж. Но нас привлекло не только это. Еще на подходе к Абакумихе один щетинистый мужичок, вероятно, из команды баркаса, пространно намекнул, что этот островок будет нам очень интересен. Все попытки вытянуть из него еще что-нибудь не увенчались успехом. Предстояло выяснить ценность островка самим.

Мы обосновались у небольшого давнишнего очага в южной части Абакумихи. И тут же решили обследовать побережье.

Остров Абакумиха оказался невелик, мы обошли его часа за три. Северный берег представлял собой монолитную пологую стену серого камня. «Ни ложбиночки пологой, ни тропиночки убогой». Этот берег можно было бы окрестить Берегом смерти, если бы не пернатые. На каждом шагу мы вспугивали стаи уток и чаек. Правда, взлетали они на изрядном расстоянии от нас — не метнуть ни камня, ни топора. В одном месте я даже загнал в воду тюленя. Заметил его, лишь когда подошел почти вплотную: серый, округлый, он мало чем отличался от окружающих камней.

Каменистые откосы, отвесные стены, скальные уступы окаймляли почти все побережье острова. Растительность была лишь в центральной части и подходила почти вплотную к морю только на южной стороне.