В главной колонне целый день было тихо, смирно, но разъезды имели против себя партии хунхузов, которых рассеяли и прогнали в Монголию. В другой же колонне была перестрелка, были и потери; но все, что было против нас, как-то жалось и отходило назад. Ясно, что наше появление было совершенно неожиданно для японцев. Линии передовых застав армии генерала Ноги была прорвана, и отряд благополучно вышел в тыл японского расположения и двинулся далее на юг.

Первый ночлег у д. Людиопа; пришли поздно, около 9 часов вечера. Вечер был тихий, немного прохладный; в стороне вырисовываются мрачными тенями деревья; скоро над бивуаком поднялось красно-огненное море огня, а выше стелется темно-молочная пелена дыма. В воздухе стоит общий гул голосов, слышится фырканье коней. С разных сторон из темноты выползают какие-то странные расплывчатые фигуры: это кони, по бокам которых болтается по вязанке соломы, — возвращение с фуражировки в соседние деревни. Трудна казацкая служба в походе, — как бы казак ни устал, а прежде всего забота о своем боевом товарище — достань ему корм, обожди, пока он остынет, чтобы напоить его. Несмотря на страшную усталость, бивак еще долго не успокаивался, жужжал. Спим одевшись, так как ночью еще холодно, да как будто и совестно, забравшись в чужие владения незваными гостями, располагаться по-домашнему! Бивак отряда ночью охраняется сплошным кольцом застав, удаленных от него версты на 4; от дивизии в охранение уходит 4 сотни. Вот кому тяжело: целый день похода, всю ночь в полном напряжении, не сомкни глаз, и на другой день снова поход! Часовые надежны, и мы спим спокойно и крепко.

5 мая. Ранний подъем, еще солнышко не пригрело своими лучами ни землю, ни нас. Поспешные сборы к выступлению. Снова все свежи, бодры, вчерашней усталости и не чувствуется. Прежде выступления дальше, отсюда посылаются 4 казака, по одному от каждого полка, — охотники с первым донесением в штаб армии. Несмотря на незнакомую местность, на многочисленные бродячие шайки хунхузов, молодцы доставили донесение благополучно. Наш порядок движения тот же. Часов в 10 останавливаемся посреди улицы какого-то большого, но почти пустого селения. Стали, а дальше что — никому неизвестно?! Через ¹/₂ часа собираемся на площадке вне селения, привал. День жаркий, душный; моментально черкески долой, казаки уже настраивают чай. Нашли большой запас зерна, уже откуда-то пригнали штук 10 баранов — словом, удобно расположились. Впереди на бугре около 3-х деревьев поднялся густым столбом дым; оказывается, что это начальник дивизии поджег найденный склад японских одеял и разной одежды. Вдруг что-то случилось; весь бивак заволновался; приказано немедленно двигаться — в чем дело, куда, почему?! Передние уже тронулись и сразу пошли рысью; берем новое направление. Спускаемся к озеру; видим, что от него, по ту сторону, в гору кто-то быстро уходит; за ними по пятам поднимаются небольшие клубочки пыли, слышно шипение пуль, с разных сторон к озеру скачут отдельные всадники. Слева из деревни в порядке рысит другая колонна. Полное оживление… А какая красивая местность! Озеро с чистой, прозрачной водой, на берегу его растут стройные деревья, в зеленой листве которых своими лучами ярко играет солнышко, слышно веселое щебетание куда-то стремящихся птичек!.. Недоумение наше продолжалось недолго; отойдя немного от своего бивака и оглянувшись назад, мы увидели на воздухе высокий разрыв шрапнели как раз над тем местом, которое мы только что оставили. На чистом, голубом фоне неба эти белые клубочки ясно, резко вырисовывались. Мы еще не были в деле, не испытали ужасного действия артиллерийского огня, почему мы можем еще любоваться красивой картиной: весело смеемся, что надули японцев! Отдаваться размышлениям на тему об опасности, об избавлении от нее здесь вообще не принято. Все оживлены, говорливы. Дальнейшее движение наше происходит без задержки, и к 4 час. мы спускаемся в глубокую лощину, к деревне, — здесь ночлег; так что переход сегодня небольшой, верст 35. Первая забота о фураже и о воде для людей, так как у них один будет коня поить, а другому не хватит, чтобы и самому напиться.

И это только небрежность; непривычка думать об общем благе! Колодцев мало, и принимаются поэтому энергичные меры в охране их, т.е. у каждого ставится дневальный. Коней на водопой приходится водить версты за 3 и при вооруженном прикрытии. Сегодня, не спеша, убираем коней, пьем чай и терпеливо ждем ужин, т.е. вареной курицы. Казаки разбрелись по деревне в поисках зерна.

В главной колонне день прошел снова тихо, мирно; из разъездов один (Екатеринодарцев с сотником Педино во главе) порвал телеграфную проволоку между Кайпин и Факумынь и изловил офицера, везшего донесение самому Ноги. Счастливый сотник оживлен; с удовольствием рассказывает свое дело до мелочей; мы все с любопытством и даже немного с завистью слушаем его. Разъезд Уманцев захватил небольшой санитарный транспорт; командир полка довольный приносит в штаб немногочисленные трофеи, и мы все рады этим успехам своей дивизии. С вечера 4 сотни уходят в сторожевое охранение; впереди нашего охранения все холмы были заняты группами японцев или хунхузов, огни которых так красиво выделяются на темной синеве ночного неба. Пока в седле, в движении, усталость не чувствуется; зато как только добрался до своей жесткой постели, уснул моментально. И так все эти 8 дней, с трудом посмотришь за уборкой лошадей, а ужина и не дожидаешься.

6 мая. Переход снова большой (верст 45) и трудный. Все время идем горным ущельем, то поднимаясь, то опускаясь. Справа и слева тянутся с высокими вершинами хребты, по которым, извиваясь лентой, в один конь идет боковой разъезд. Дозорные — молодцы, взбираются на самые крутые макушки, откуда и кажутся точками. Подобной работой очень доволен командир Уманцев. День чисто весенний, солнце светит, ласкает, но еще не жжет; кругом все так свежо и зелено; в весу слышно веселое пение птичек, резко на его зеленом фоне выделяются зацветшие деревья. У всех на душе весело, чувствуется особенный прилив бодрости и силы. Кони сегодня идут бодрей, просторным шагом! Ночлег в большем селении Сишадзы; селение расположено на возвышенности с обширным кругозором. Подходя к биваку, видим, что слева из ущелья вытягивается длинный ряд арб, сопровождаемый Гребенцами. Это их добыча — отбила 2-я сотня есаула Иванкова. Устали сильно, но ждем конца уборки. Казаки рыщут по селению в поисках зерна, но, к сожалению, раздобыли и ханшин; это противная, вонючая, прямо вредная для здоровья китайская водка. Всех предупреждали, но в семье не без урода, — найденная без сожаления выливается на землю, несмотря на самое горячее убеждение, что она весьма необходима для примочки подпаров. Содержимое общего транспорта разделили между всеми частями дивизии, забыв только оставить самой отбившей сотне, которая была в сторожевке. Нам достались: папиросы, какие-то травянистые, безвкусные; пиво темно-коричневого цвета без горечи, великолепное на вкус, марка на бутылках американская. С каким удовольствием запивали им на привале свой сухой завтрак! Консервы — огурцы, капуста, но они были очень острые, прелые, и мы их выкинули; зато до чертиков были вкусны большие белые бобы в сладком сиропе. Печенье с маком и с сахаром было столь сладкое, что прекрасно заменяло нам сахар, в котором уже ощущался большой недостаток. Очень вкусна хурма; она немного спрессована и посажена кружками на палку. Много раз мы заочно благодарили лихую 2-ю сотню Гребенцов. Ночью очень холодно, даже несколько раз просыпались.

7-го утром то же самое. Часам к 10 подошли к какой-то деревне и стали довольно кучно версты за две до нее. Вдруг проносится слух, что деревня занята пехотой с 4 орудиями. Странно!? Некоторая сумятица, поспешный поворот налево кругом, и уходим вправо.

Должен сознаться, что было несколько жутко ждать, вот-вот сверху посыпется горох. Впереди, в другой колонне, слышится ружейная трескотня и Забайкальцы бухают что-то часто; мы видим, как белые клубочки стелются над деревней. Не напрасно сегодня утром, перед выступлением, начальник дивизии предупредил нас быть начеку. Пока подошли мы, японцы уже бежали, и Уральцы захватили у них два пулемета.