— Не называй меня старшей, дорогой, — сказала Лайза, вставая. — Это слишком суровая правда.

— Чепуха.

Он развернул сверток и воскликнул от восторга, а затем встал и нежно поцеловал Лайзу.

Может быть, оттого, что выпила шампанского, я последовала примеру Лайзы, сделала глубокий реверанс и поднесла Чеду маленький сверток.

— Спасибо, Кейси, но вы не должны были делать этого, — улыбнулся он. — Посмотрим… — Он раскрыл сверток, осмотрел с явным удовольствием развернутый платок и вышивку и поблагодарил меня.

— Бога ради, поцелуй же девушку, братец, — нетерпеливо проговорила Лайза. — В конце концов, она теперь член нашей семьи.

Я покраснела до корней волос. В тот момент была на Лайзу очень сердита. Чед вскинул голову и поглядел на меня из-под опущенного века: я не могла определить, насмешку или нежелание вижу в его взгляде. Он усмехнулся, будто решившись, взял меня за руки, наклонился и поцеловал: сначала в одну щеку, затем в другую.

— Вы подарили мне чудесный день рождения, Кейси, и я очень рад, что вы теперь с нами, — сказал он.

— Довольно официально, но, возможно, ты лучше справишься с этим в следующий раз, Чед. А теперь, в качестве особого подарка мы с Кейси пойдем в гостиную, а тебя оставим здесь — посидеть, выкурить сигару и допить шампанское. Но не более двадцати минут, а затем начнем играть в ма-тзянг. Пора научить играть в нее Кейси.

— О, но я уже умею! — воскликнула я. — Меня научил Дэниел. Он сам сделал фишки, вырезав на них драконов, символы времен года, ветров и цветов. Вы имеете в виду эту игру?

Лайза и Чед, переглянувшись, улыбнулись.

— Ты — просто нежданное сокровище, дорогая, — сказала Лайза. — Кто бы мог подумать, что англичанка из Вест-Индии знает, как играть в китайскую настольную игру. Сэм будет в восторге.

Она взяла меня за руку, и мы пошли в гостиную, оставив Чеда с сигарой и шампанским. Закрыв дверь, Лайза сказала:

— Я была бестактна, попросив Чеда поцеловать тебя, прости меня.

Я покачала головой и улыбнулась.

— Я была шокирована, но злиться на тебя я не могу.

— Скажи, тебя это расстроило? Я имею в виду, тебе было неприятно, когда Чед поцеловал тебя?

Я подложила в камин полено и поглядела на нее с изумлением:

— Нет, почему же… Это было… это было приятно и очень по-дружески.

Она уселась в кресло со вздохом облегчения.

— Это великолепно. Видишь ли, я сделала это импульсивно, потому что очень беспокоюсь за тебя. После ужасной жизни с Оливером Фойем ты могла возненавидеть всех мужчин или, по меньшей мере, чувствовать отвращение к контактам с ними, а это было бы так печально.

Я села в кресло напротив Лайзы.

— Я почувствовала нечто подобное, когда ухаживала за Сэмом, но это прошло. Думаю, я воспринимала Оливера не как мужчину, а как монстра. Я, наверное, сильно покраснела, когда Чед поцеловал меня, но это от смущения. Почему ты сказала, что было бы очень печально, если бы я ненавидела мужчин?

— Дорогая моя, ты молода и красива. Когда-нибудь подходящий молодой человек пожелает жениться на тебе, и, если он тебе понравится, я буду очень огорчена, что все дело испортит твой неудачный опыт замужества; поэтому я рада, что этого не случится. Я не хочу, чтобы ты осталась старой девой, как я.

— О, Лайза, не говори так. Любой мужчина был бы рад жениться на тебе. Я уверена, что ты отдала лучшие свои молодые годы Чеду, и знаю, что у тебя были предложения, мне сказал об этом Чед.

Она пристально смотрела на огонь.

— Да, но я… не приняла их.

— В любом случае, я не мечтаю встретить мужчину и выйти замуж. Лайза я счастлива и так.

— Чепуха, дорогая Кейси. Ты создана для того, чтобы выйти замуж за достойного человека. — Вдруг глаза ее широко раскрылись, и она приложила ладонь ко рту: — Бог мой, не вообрази только, что я сватаю вас! Ты вполне могла так подумать, но, пожалуйста, не надо. У тебя не должно быть никаких волнений по поводу того, что Чед станет за тобой ухаживать. Он никогда не женится. — И она несколько сокрушенно покачала головой. — Никогда.

Я удивилась, отчего она так в этом уверена, но подумала, что не имею права спрашивать.

— Мне не пришло в голову, что ты сватаешь нас, — заверила я ее, — не беспокойся. Может быть, мне принести доску и фишки для игры, чтобы все было готово, когда Чед докурит сигару?

— Да, дорогая, ты найдешь их в кожаном чемоданчике, что хранится в правом ящике комода.

Когда я разложила фигуры и доску на маленьком столике, я вдруг вспомнила, что в тот вечер собиралась надеть свой золотой браслет. Это было мое единственное украшение, и до сих пор не было особого случая надеть его. Я забыла надеть его, когда собиралась в театр.

Извинившись, я побежала наверх, в свою комнату, взяла браслет из ящичка туалетного столика, надела на запястье и поспешила вниз, чтобы показать его Лайзе. Слезы выступили у меня на глазах, когда я вспоминала, как Дэниел поздравлял меня тогда с днем рождения.

— А это — твоя маленькая шхуна? — спросила Лайза, рассматривая гравировку. — О, Кейси, ты и в самом деле три года прожила на таком судне? Когда глядишь на него, то все истории, которые ты рассказывала, кажутся реальностью. Какая странная жизнь…

— Вероятно, да. Но в то время мне она не казалась странной.

— Следующим летом мы поедем к морю, там ты покажешь мне, как плавать под водой. Ты знаешь, два-три года тому назад Чед с Сэмом учились нырять. Я имею в виду, они ныряли в специальных костюмах с большими шлемами. Два месяца подряд они тренировались под руководством «Сьеб энд Гормен», фирмы, которая изготавливает эти костюмы. Я в изумлении посмотрела на нее:

— Но для чего?

— Не знаю, дорогая. Как я полагаю, это была одна из авантюр Сэма, хотя, должна сказать, это было единственное предприятие, в котором принял участие Чед. Я помню, что они все держали в тайне. Но какова бы ни была их затея, из нее так никогда ничего и не вышло. Наверное, этот проект Сэма провалился, так и не начавшись.

Я поежилась.

— Уверена, что в водолазном снаряжении мне было бы страшно нырять. Ненавижу, когда на голову надето что-то глухое, а дышишь воздухом, который нагнетается через шланг. И потом, в таком снаряжении нет свободы движений: нельзя плыть по течению, всплывать и погружаться по своему желанию.

— Ты так удивительно уверенно говоришь о таких сложных вещах, Кейси.

— Но это несложно, Лайза. Это просто, когда ты знаешь, как задерживать дыхание под водой на длительное время, не впадая в панику. Это то же, что уметь летать.

Две минуты спустя к нам присоединился Чед, и мы начали игру. Обычно эта игра рассчитана на четверых, но Лайза с Чедом знали варианты для двоих и для троих, чему обучил меня Дэниел; и вскоре я обнаружила, что они с братом — настоящие эксперты в этой игре.

— На вас браслет, Кейси, который вы не надевали раньше! — вдруг воскликнул Чед.

— Да, я хотела было, но позабыла о нем. Я как раз сейчас рассказала Лайзе, что Дэниел подарил мне его на день рождения. У него была золотая цепь, которую отлили золотых дел мастера на Арубе, а амулет он сделал сам. На нем выгравирована «Кейси».

Чед нежно взял меня за запястье.

— Можно мне взглянуть поближе?

— Да, конечно.

Он провел пальцем по амулету, изучая сначала одну сторону, а затем — другую. Я взглянула на Лайзу, она сделала комичное лицо и пожала плечами, что означало, что она не понимает такой заинтересованности Чеда. Он поднял мое запястье, поднеся его к свету, чтобы лучше рассмотреть — и на меня нахлынули воспоминания.

«Кейси» была выгравирована на лицевой стороне того, что когда-то было золотой монетой, а теперь Чед пристально рассматривал оборотную сторону, на которой были герб и дата. Монете было более ста лет, ценность ее составляла когда-то восемь эскудо. Дэниел сказал, что дублон ходил в обращении во время правления короля Испании Карлоса IV.

Я затаила дыхание, неожиданно вспомнив об этом.

— О, забыла сказать: когда-то амулет был монетой, и у Дэниела было их четыре. Две пошли на изготовление цепочки, четвертую он дал тебе, Чед, вместе со свитком.