1904
СПБ
Не здесь ли?
Я к монастырскому житью
Имею тайное пристрастие.
Не здесь ли бурную ладью
Ждет успокоенное счастие?
В полночь – служенье в алтаре,
Напевы медленно-тоскливые…
Бредут, как тени, на заре
По кельям братья молчаливые.
А утром – звонкую бадью
Спускаю я в колодезь каменный,
И рясу черную мою
Ласкает первый отсвет пламенный.
Весь день – работаю без дум,
С однообразной неизменностью,
И убиваю гордый ум
Тупой и ласковой смиренностью.
Я на молитву становлюсь
В часы вечерние, обычные,
И говорю, когда молюсь,
Слова чужие и привычные.
Так жизнь проходит и пройдет,
Благим сияньем озаренная,
И ничего уже не ждет
Моя душа невозмущенная.
Неразличима смена дней,
Живу без мысли и без боли я,
Без упований и скорбей,
В одной блаженности – безволия.
1904
Победы
Звезды люблю я и листья весенние, –
Темную землю и алую кровь.
Чем сочетанья во мне совершеннее,
Тем горячее и тем неизменнее
Жадного сердца живая любовь.
Шорохи теплые, прикосновения
Хаоса черного, – вас ли губить?
О, не пред образом мрака и тления,
Не пред угрозою всеразрушения
Может живая любовь отступить!
Темные шорохи, слепорожденные,
Я ли закрою пред вами лицо?
Безблагодатные и беззаконные,
Вас я хочу разбудить, мои сонные,
Вас заключить в световое кольцо.
Небо от крови закатной червоннее…
Мне ль по мостам золотым не идти?
С каждым мгновеньем люблю неуклоннее,
С каждым мгновеньем любовь озареннее,
Ближе воскресная смерть на пути!
1906
Успокойся?
Своей рукою Вседержитель
К спасенью хочет привести.
И уготована обитель,
И предназначены пути.
Всё решено от Духа Свята,
Он держит всех судеб ключи,
Он всех спасет. Не трогай брата,
Не убеждай… Оставь. Молчи.
Но если всем своя дорога,
И есть завет: не прекословь, –
Зачем же нам, по воле Бога,
Дана – бездейственно – Любовь?
1904
Дождичек
О, веселый дождь осенний,
Вечный – завтра и вчера!
Всё беспечней, совершенней
Однозвучная игра.
Тучны, грязны и слезливы,
Оседают небеса.
Веселы и шепотливы
Дождевые голоса.
О гниеньи, разложеньи
Всё твердят – не устают,
О всеобщем разрушеньи,
Умирании поют.
О болезни одинокой,
О позоре и скорбях
Жизни нашей темноокой,
Где один властитель – Страх.
И, пророчествам внимая,
Тупо, медленно живу,
Равнодушно ожидая
Их свершенья наяву.
Помню, было слово: крылья…
Или брежу? Всё равно!
Без борьбы и без усилья
Опускаюсь я на дно.
1904
Они
Звенят, поют, проходят мимо,
Их не постичь, их не догнать,
Во мглу скользят неуловимо –
И возвращаются опять…
Игра и дымность в их привете,
Отсветы мыслей, тени слов…
Они – таинственные дети
Еще несознанных миров.
Не жизнь они – но жажда жизни,
Не звуки – только дрожь струны.
Своей мерцающей отчизне
Они, крылатые, верны.
А я, разумный и безвластный,
Заворожить их не могу,
Остановить их лет неясный,
Зажечь на этом берегу.
Я только слышу – вьются, вьются,
Беззвонный трепет я ловлю.
Играют, плачут и смеются,
А я, безвластный, – их люблю.
1904
Коростель
А. К.
«Горяча моя постель…
Думка белая измята…
Где-то плачет коростель,
Ночь дневная пахнет мятой.
Утомленная луна
Закатилась за сирени…
Кто-то бродит у окна,
Чьи-то жалобные тени.
Не меня – ее, ее
Любит он! Но не ревную,
Счастье ведаю мое
И, страдая, – торжествую.
Шорох, шепот я ловлю…
Обнял он ее, голубит…
Я одна – но я люблю!
Он – лишь думает, что любит.
Нет любви для двух сердец.
Там, где двое, – разрушенье.
Где начало – там конец.
Где слова – там отреченье.
Посветлеет дым ночной,
Встанет солнце над сиренью,
Он уйдет к любви иной…
Было тенью – будет тенью…
Горяча моя постель,
Светел дух мой окрыленный…
Плачет нежный коростель,
Одинокий и влюбленный».