Возможности карьерного роста на военной службе регулировались нормами официально отмененной в 1682 году, но продолжавшей действовать на практике системы распределения служебных мест — местничества{147}. В качестве морального кодекса оно оставалось в силе вплоть до второй половины XVIII века[19].
Как показала Бренда Меехан-Уотерс, еще в 1730-е годы костяк правящей элиты (генералитета) составляли потомки московского родового дворянства{148}. Чужаки, которых занесло в «генералитет» в годы правления Петра, не удержались долго среди высшей знати. Не располагая обширным наследством и не связав себя брачными узами с высшим светом, их сыновья едва ли могли рассчитывать занять столь же высокие посты, как и отцы. Сведения, приводимые в исторических трудах прошедших времен, будто треть дворян своим статусом была обязана Табели о рангах{149}, сегодня представляются сильно преувеличенными[20]. Бедные провинциальные дворяне производились в чин офицера лишь после долгих лет службы, недворянам путь в офицеры был практически заказан{150}.
Отмена местничества объяснялась тем, что правители и высшее командование желали, чтобы у них всегда оставалась возможность проигнорировать эти правила, не опасаясь официальных жалоб или открытых вспышек конфликта. Сами дворяне готовы были мириться с отменой местничества до тех пор, пока оно не стало препятствовать карьерному росту их потомства. Имеются, в частности, сведения о том, что в XVIII веке офицеры могли ускорить свой карьерный рост, получив образование[21]. Успешнее всего воспользоваться этим, как правило, удавалось состоятельным дворянам. Если в 1720 году более 90 процентов офицеров были в состоянии написать свое имя{151}, то причиной тому послужила скорее практика производства в чины, чем принудительные меры[22].
Надежды Петра на то, что введение выборности у офицеров поможет оплачивать труд соответственно заслугам, не оправдались. Офицеры воспользовались избирательным правом для того лишь, чтобы воспрепятствовать карьерному росту простолюдинов, а также чтобы обезопасить себя от произвола начальников. Вероятно, в силу последней причины выборы, санкционированные в 1717 году, уже в 1726 году по настоянию Верховного тайного совета были отменены. Анна Иоанновна восстановила выборы в 1730 году, уступая просьбам шляхетства, но впоследствии, в 1737 году, Миних добился их отмены{152}.[23]
Внедрению современных принципов конкуренции и результативности[24] препятствовала традиционная русская служебная мораль, которую в своем завещании заповедовал сыну Василий Никитич Татищев: «…ни от какой услуги, куда бы тебя не определили, не отрицайся, и ни на что сам не называйся, если хочешь быть в благополучии»{153}. Стремление добиться благосклонности начальства отдельными выдающимися заслугами и обогнать соперников по служебной лестнице считалось едва ли не предосудительным. Причину стремительного карьерного роста видели не в личных заслугах, а в социальной иерархии, протекции и коррупции{154}.
И все же ко времени окончания Северной войны примерно четверть офицерского корпуса рекрутировалась из российских семейств недворянского происхождения. В абсолютных цифрах число выдвиженцев оставалось, впрочем, крайне незначительным. Из 2245 офицеров, которые служили в 1720 году и данными о которых мы располагаем, 552 были недворянского происхождения. При том что общее число офицеров составляло 4300, можно считать, что в армии служили около 1050 офицеров-недворян{155}. До офицерского чина удалось дослужиться менее чем 1 проценту всех солдат недворянского происхождения (включая рекрутов), и то лишь спустя долгие годы службы и благодаря выдающимся успехам на поле брани[25].
Даже в этом случае сослуживцы-дворяне не считали их ровней себе по социальному статусу[26].
Более половины офицеров в 1720–1721 годах, по собственному признанию, не имели земельной собственности, у трети не было даже родственников, владеющих землей{156}.[27] Большинство неимущих офицеров были недворянского происхождения, но и среди дворян не менее трети являлись безземельными. Если верить офицерским сказкам, закон о единонаследии, вопреки теоретическим взглядам историков, оказал к этому времени заметный эффект{157}.[28] Впрочем, и помещикам в среднем принадлежало всего лишь по нескольку десятков крестьян, многие из которых за эти годы давно успели сбежать. Офицеры годами не имели сведений о своих поместьях и жили на жалованье, которое отпускалось достаточно щедро[29]. Сходным образом обстояло дело с имуществом гвардейцев дворянского происхождения{158}. Тот, кто в правление Петра служил в звании офицера, скорее мог потерять свое имение, чем приобрести новое.
В правление Анны Иоанновны в эксперименте Петра по созданию безземельного служилого дворянства была поставлена точка. Анна отменила указ о единонаследии и ограничила срок службы 25 годами, чтобы дворянство смогло позаботиться и о своих земельных угодьях[30].
Отказавшись от принудительных мер меритократического типа, Анна Иоанновна показала, что не ставит право дворян на существование в зависимость от того, пригодны ли они для воинской службы. В духе социальной эстетики западного образца Анна дала дворянству, особенно состоятельному, отчетливые привилегии в начале службы. Дворянство было призвано не только оборонять страну от врагов, но и повышать своим присутствием престиж царского двора. Отныне дворянские отпрыски, которым это было по средствам, могли проходить солдатскую службу в форме обучения в только что созданном шляхетском кадетском корпусе под присмотром слуги; там, на манер европейских дворянских лицеев, они упражнялись в фехтовании, танцах, музицировали и рисовали{159}.[31] По окончании кадетской школы их немедленно производили в офицеры. Напротив, бедному провинциальному дворянину приходилось, как и прежде, начинать службу в обычном полку и годами ждать производства в офицеры[32].
Численный состав гвардейских полков был заметно увеличен для того, чтобы зачислить в них как можно больше молодых дворян{160}. Судя по имущественному цензу, Анна Иоанновна желала видеть в рядах гвардейцев в первую очередь родовитых дворян[33]. Именно в ее правление гвардия сделалась своего рода кузницей офицерских кадров[34]. Мнения о классовом составе гвардии заметно расходятся. В целом она считалась вотчиной аристократии, однако в определенные периоды внезапно превращалась в группу вооруженных простолюдинов. По крайней мере, из 308 гвардейцев, которые в 1741 году в ходе дворцового переворота возвели на трон императрицу Елизавету, лишь 54 имели дворянское происхождение{161}.
19
Андрей Болотов в своих мемуарах неоднократно упоминает о том, как его отличали перед другими за одни только военные заслуги его давно усопшего отца.
20
По оценке И.В. Фаизовой, лишь около 9 процентов офицеров и чиновников дворянского звания, получивших отставку в 1760-е годы, являлись выходцами из низших сословий (Фаизова И.В. «Манифест о вольности». С. 48).
21
Судя по мемуарам Андрея Болотова и Михаила Данилова, блестящие знания высоко ценились и удостаивались поощрения со стороны коллег и начальства.
22
Дети из дворянских семей постигали грамоту скорее на уроках сельского батюшки, чем в цифирных школах, которые представляли собой, по всей вероятности, всего лишь кое-как организованные на скорую руку летние лагеря — ср.: Okenfuss M.J. Technical Training in Russia under Peter the Great // History of Education Quarterly. Vol. 13. 1973. P. 325–345, cp. p. 337–340. Насколько мне известно, пока не удалось установить ни одного случая, когда изданный Петром запрет на женитьбу неграмотных дворян расстроил бы намеченный брак.
23
По мнению Миниха, выборы подорвали воинскую дисциплину. Эмпирических исследований о практике выборов до сей поры не проводилось.
24
В действительности Петр прямым текстом заявил, что «родство», «дружба» и «подарки» никак не должны влиять на ход выборов: Rexheuser R. Ballotage. S. 199.
25
Примерно каждый десятый из них, однако, дослужился до штабс-офицера (Там же. С. 138–139, 152–154).
26
В известном указе 1712 года, который ставил служебный статус выше, чем дворянское происхождение, самодержец обнародовал собственные властные амбиции (ПСЗ. Собр. 1-е. Т. 4. № 2467, ст. II, п. 23). Сословные различия Петр не отменил: офицеров, согласно его воле, во время допросов запрещалось пытать лишь в том случае, если они были дворянского происхождения (Рабинович М.Д. Социальное происхождение офицеров). Офицеры, которым было пожаловано дворянство, на практике не получали ни дворянских дипломов, ни гербов (Хоруженко О.И. Дворянские дипломы XVIII века в России. М., 1999. С. 141).
27
Александр Лавров не считает свидетельства самих офицеров заслуживающими доверия. Бывшие стрельцы, как он полагает, скрывали свое истинное происхождение.
28
И в этом случае можно спорить о достоверности свидетельств. Незаконные наследники едва ли стали бы наговаривать на себя.
29
Дж. Кип именует оклады, установленные в штате, «щедрыми», но одновременно признает, что выплачивали их нерегулярно (Keep J.L. Soldiers of the Tsar. P. 121). Впрочем, судя по некоторым данным, безземельным офицерам жалованье выплачивалось более аккуратно, нежели владельцам поместий.
30
Были сделаны и другие послабления, в частности, при наличии нескольких наследников мужского пола, родители которых умерли, один имел право остаться дома, чтобы управлять поместьем (ПСЗ. Собр. 1-е. № 7142, 8081 [1736 г.]).
31
Кадетский корпус был основан в 1731 году, в течение 1732–1762 годов через него прошло примерно 2000 учеников. Однако его след в российской культуре оказался куда глубже, чем позволяют предположить эти цифры. В частности, снискал известность школьный театр. Подробнее о политике Петра и Анны Иоанновны в сфере образования см.: Kusber J. Eliten- und Volksbildung im Zarenreich wahrend des 18. und der ersten Halfte des 19. Jahrhunderts. Stuttgart, 2004. S. 33–92.
32
Точными цифрами историки не располагают, однако судя по ряду источников, можно предположить, что число дворян, служивших в звании рядовых, было значительным.
33
Молодые дворяне, в собственности которых было менее 20 крепостных, согласно воле Анны Иоанновны должны были проходить смотр не в столице, а в областных полках (Смирнов Ю.Н. Русская гвардия в XVIII веке. С. 26 — 30).
34
Лишь малая толика офицеров Петровской армии (по состоянию на 1721 год) получила образование в гвардейских полках (Рабинович М.Д. Социальное происхождение офицеров. С. 164–166).