— Что за задание?

Мириам с удовлетворением наблюдала нескрываемое изумление Селены.

— Вы знаете, что современные женщины ныне интересуются не только модой. Их теперь интересует, как живут женщины в далеких странах, при этом чем больше экзотики, тем лучше. Если бы вы смогли немного написать о женщинах Алжира. — Она засмеялась. — Немного о жизни в гареме. Это наверняка повысит тираж журнала. В хорошем смысле, как вы понимаете. Но и немного изюминки тоже не повредит.

— Я не уверена… — начала было Селена. Ей бы очень хотелось расширить рамки своих наблюдений, но она рассчитывала через несколько недель вернуться в Париж, чтобы повидать сына. — Может быть, обсудим ваше предложение подробнее после бала?

— Разумеется, — согласилась Мириам, когда карета подъехала к вилле, освещенной цветными китайскими фонариками, развешанными в саду среди деревьев. В нежном вечернем воздухе до них доносились приветствующие их раскаты польки.

Двери залы были распахнуты настежь, и гости могли видеть залитую луной террасу, украшенную цветами в горшках и мраморными статуями. Мириам не замедлила представить Селену миссис Гвен, пышной, величественной даме, даже в зрелом возрасте все еще сохранившей очарование и грациозную легкость прекрасной южанки.

— Журналистка? — Миссис Гвен зорко взглянула на Селену. — Такая молодая и хорошенькая и такая талантливая? Ну, так она же твоя протеже, дорогая Мириам. Меньшего я и не ожидала.

Миссис Гвен обвела взглядом танцующих.

— Конечно, прием не так уж грандиозен. Ну, да ладно, — продолжала она с лукавинкой в глазах. — Уверена, что смогу преподнести вам сюрприз. Что-нибудь для вашей новой статьи. — Она вздохнула. — Я еще помню заметки в газетах о костюмированном бале, который дали мистер Гвен и я там, в Вашингтоне, как раз перед началом войны. На нем присутствовал президент Бьюкенен, а отчет о бале появился в «Вашингтон стар»…

Она прервалась, поскольку в комнату вошел слуга в темно-синей ливрее и подошел к ней, стараясь привлечь ее внимание. Миссис Гвен повернулась к нему, он что-то тихо сказал ей, и его слова потонули в звуках польки. Селена увидела, что хозяйка явно обрадовалась.

— Сегодня у нас особый гость, — сообщила она. — Один из тех, кому наша Конфедерация многим обязана. Чудесный герой, и весьма кстати.

Она грациозно прошествовала к дверям.

— Леди и джентльмены! Брайн Маккорд, капитан крейсера «Ариадна». И некоторые из его обворожительных офицеров.

Селена не присоединилась к буре аплодисментов, разразившейся над залом. Она была парализована, не могла даже шевельнуть рукой и глубоко вздохнуть. Она лишь стояла как вкопанная и смотрела на Брайна, разодетого в серо-золотую форму, внимающего представлению миссис Гвен и затем прошествовавшего вперед с молниеносной грацией пантеры, столь хорошо памятной Селене. Он сказал несколько общих слов в ответ на аплодисменты гостей миссис Гвен.

— Позвольте не нарушать ход вашего праздника, — закончил он.

Оркестр перешел на легкий вальс, и тут Брайн заметил Селену. Когда миссис Гвен представляла их друг другу, Селена постаралась сдержать себя.

— Миссис Сквайер — редактор «Лейдиз газетт» Лесли, а миссис Хэлстид — талантливая журналистка.

— Миссис Хэлстид, — повторил Брайн с явным ударением на слове «миссис».

— Эта ужасная война, — тихо пояснила Мириам. — Наша милая Селена овдовела в первые же месяцы конфликта…

Черные брови Брайна изумленно взметнулись, но говорил он уважительным тоном:

— Мои соболезнования, мадам. Однако, поскольку больше не носите траур, надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии пригласить вас на этот вальс.

Селена подумала, что это настоящий кошмар, когда не можешь ни говорить, ни бежать. Но ей следовало бы уйти, пока ее не захлестнет волна поднимающихся чувств.

— Уверена, что миссис Хэлстид с удовольствием потанцует с вами, капитан Маккорд, — мягко улыбнулась миссис Гвен.

— Но я… — начала Селена, но Брайн уже взял ее под руку и увлек к центру зала; он обнял ее крепче, когда темп вальса ускорился.

Она на мгновение увидела, как другие гости расступились, глядя на них, и осознала, что большинство молодых дам смотрят на нее с неприкрытой завистью.

Селена держалась прямо, двигаясь как машина, стараясь не дать волю чувствам, борясь с подступающей теплой слабостью, которая грозила заставить ее забыть про обещание, данное Крейгу, и про их планы на будущую совместную жизнь.

23

— Пусти меня, Брайн!

Он улыбнулся ей.

— Похоже, мы танцуем в первый раз, — мягко сказал он. — Не смотри на меня так, любовь моя. Все же смотрят на нас.

— Я не хочу с тобой танцевать…

— Не устраивай сцен, — шепнул он ей, и его серые глаза заблестели от возбуждении.

— Если ты не хочешь сцен, проводи меня к одному из вон тех кресел. Уверена, что любая из этих чудных конфедераток с удовольствием потанцует с тобой.

— Вы мне льстите, миссис Хэлстид. Не скажете ли мне, действительно ли ваш неудачливый супруг сложил свою голову за дело Конфедерации?

Селена попыталась высвободиться, но руки, охватившие ее талию, казались стальными. Вокруг них в вальсе закружились и другие пары. Ее охватила дрожь, а он продолжал:

— Прости, что напомнил тебе о твоей тяжелой утрате. Ты выглядишь совсем потрясенной. Может быть, глоток свежего воздуха поможет тебе? — И он провел ее, вальсируя, на террасу, где лунный свет посеребрил мраморные статуи, а с пляжа доносился рокот волн.

Он притянул ее к себе, и она почувствовала, как пуговицы его формы впиваются в ее плоть сквозь легкий шелк платья.

— Я уже почти отказался от приглашения миссис Гвен на сегодняшний прием, — засмеялся он. — Откуда мне было знать, что ты будешь здесь? — Он откинул ее назад, поддерживая рукой, его рот искал ее губы, но она отворачивалась.

— Ну же, Селена, разве так встречают моряка, вернувшегося с войны?

Было бесполезно даже пытаться сопротивляться ему. Она позволила себе расслабиться и дать поцеловать себя. Пусть он поцелует ее и обнимет. Она не будет с ним бороться, но и отвечать не станет. Нельзя поддаваться даже на мгновение сильному порыву своей чувственности, сладкому, горячему желанию…

Позади них послышался шорох и мужской голос. Селена поняла, что еще одна парочка вышла подышать и они с Брайном здесь не одни. Она почувствовала, что его хватка слегка ослабла, но и этого было достаточно, чтобы она сумела выскользнуть, подхватить юбки и сбежать по каменным ступенькам в сад, освещенный цветными китайскими фонариками. Дальше в лунном свете виднелись густые заросли, и она поспешила укрыться там, хотя ветки цеплялись за нежные кружева юбки и царапали лицо. Она слышала за собой шаги Брайна, слышала, как он звал ее, но молча продолжала идти под сенью деревьев и дальше по скалистому уступу, ведущему к пляжу.

Звук волн был теперь глуше, и она ощутила на губах дуновение солоноватого бриза. Потом она зацепилась каблуком своих атласных туфель за камень и упала на колени. Спустя мгновение рядом с ней оказался Брайн.

— Ты не поранилась?

Она качнула головой. Он подошел и помог ей подняться.

— Ты уверена, любовь моя?

— Со мной все в порядке… Или, по крайней мере, так будет, если ты оставишь меня в покое. — Она дрожала, ее волосы в беспорядке падали на плечи.

— Хватит притворяться, — потребовал он. — Ты могла убежать назад, в зал. Вместо этого ты убежала прочь от гостей, зная, что я последую за тобой.

— Это неправда.

«А может, правда?» — спросила она себя в отчаянии. Брайн эгоистичен и безжалостен, один раз он опустошил ее и опять поступит так же. Где же ее гордость и чувство собственного достоинства? В конце концов, где благодарность к человеку, за которого она обещала выйти замуж?

— Ты нужна мне, — говорил меж тем Брайн. — Все эти месяцы я страстно желал тебя. Никогда не думал, чтобы ты или другая женщина могли…

Потом слов не было, лишь слияние губ и вторжение его жадного языка. И яркие вспышки желания, пробегавшие по ней и будоражившие ее, пока ее руки не охватили его.