До чего же слепит иногда злоба! Был Амфитеатров человеком не бездарным, выпускал интересные книги с тонкими литераторскими наблюдениями, а тут не сумел ничего разглядеть, ни в чем не разобрался. А освободили его из-под ареста как раз благодаря проницательности следователя Каруся, сумевшего отмести шелуху ложных обвинений. Но это к слову, между прочим.

Конечно, если бы не длительная и утомительная возня с самозванным Графом Клео де Бриссаком, оказавшимся в конце концов Ленькой Карпасом, ловким аферистом из Одессы, возможно, и раньше вышел бы Петр Карусь на следы таинственного Студента, но откладывать начатую работу или, тем более, комкать ее было не в правилах молодого чекиста.

Между тем запутанная история Графа потребовала немалого и весьма настойчивого труда, прежде чем удалось ее распутать.

Ленька Карпас всю жизнь был мошенником, но весьма осторожным, умеренным. Передергивал по маленькой в игорных клубах, исчезал на другой день после свадьбы, слегка обобрав очередную жену, умел чистенько подделать любую подпись. И не решился бы никогда на крупную аферу, да уж больно велик оказался соблазн.

Из достоверных источников Леньке стало известно, что на Съезжинской улице, в нетронутой квартире недавно умершего богача жительствует его безутешная вдова. Сравнительно молодая, при солидных капиталах, которых не коснулась национализация банков, поскольку деньги хранятся дома. Плюс к деньгам роскошная обстановка, картины, хрусталь, столовое серебро.

Еще узнал Ленька, что убитая горем вдова не прочь выйти замуж, но за кого попало не пойдет. Жених должен быть непременно знатного рода, желательно из бывших аристократов.

Соблазн был очень велик. Кипела в стране гражданская война, Петроград голодал и холодал, выстаивая длинные очереди за пайковыми восьмушками, а тут богатая вдова, фамильное серебро, сытость, благополучие.

И Ленька не выдержал — срочно превратился в Графа Клео де Бриссака. Умело подъехал к вдове, произвел впечатление и при первом подходящем случае доверительно раскрыл свою тайну.

Никакой он не Леонид Осипович Карпас — это только внешняя оболочка, — а урожденный граф и последний отпрыск известного аристократического рода Испании. Отец его, увы, был игроком, в пух и в прах промотал свое состояние в Монте-Карло и, не найдя другого выхода, пустил себе пулю в лоб. Красавица жена осталась после него с малюткой сыном на руках и тоже была на грани самоубийства. К счастью, в Монте-Карло оказался господин Карпас, сказочно богатый виноторговец с юга России. Он женился на внезапно овдовевшей красавице и усыновил несчастного малютку, дав своему названному сыну приличное воспитание.

Врал Ленька вдохновенно и неудержимо, вдова слушала с раскрасневшимся лицом, вопросов не задавала, и невозможно было разобрать — верит или не верит.

Дня через три стало ясно, что в основном верит, но несколько сомневается. Скромно потупившись, вдова пожелала увидеть какой-нибудь документ, свидетельствующий о знатном происхождении жениха.

Возникла, казалось бы, непреодолимая преграда. Но не таков был Ленька Карпас, чтобы склонять голову перед пустыми формальностями. Поехал на извозчике в испанское консульство, пошептался с уцелевшими чиновниками и вырвал нужную бумажку. Правда, чиновники подтвердили лишь то, что Клео де Бриссак является испанским подданным, а за подтверждение графского достоинства заломили такую непомерную цену, что Леньке Карпасу пришлось отступить. Тем более что и испанского подданства было вполне достаточно.

Дальше все пошло в ускоренном порядке. Сыграли свадьбу, вдова сделалась «графиней», а деньгами ее по мужнему праву завладел Ленька Карпас, он же Граф Клео де Бриссак.

Месяц спустя в Петроградскую чека примчались встревоженные родственники. Исчез куда-то Граф, исчезла «графиня», а вместе с ними исчезло и столовое серебро, и даже картины итальянских мастеров, висевшие в кабинете покойного богача.

История эта доставила Петру Карусю немало хлопот, хотя мог он передать ее милиции, посчитав обыкновенной уголовщиной.

Начисто обворованная «графиня» вскоре была найдена в психиатрической лечебнице, куда поспешил ее упрятать муженек. Чуть позднее обнаружился и Клео де Бриссак.

Петр Адамович не скрывал радости, разыскав своего Графа среди активных деятелей кооператива «Заготовитель». Как раз этим фиктивным кооперативом и предстояло ему заниматься в ближайшее время. Таким образом, выходило, что оба интересующих его дела как бы сливались в единое целое.

Кооперативы, в особенности продовольственные, росли в ту пору, точно грибы после теплого дождя. И нередко присасывались к ним всяческие ловкачи и комбинаторы, норовя проворачивать свои делишки за кооперативной ширмой.

Товарищество «Заготовитель» на первый взгляд выглядело вполне добропорядочным кооперативом. Зарегистрированный в совнархозе устав, солидная контора на Караванной улице, надлежащее количество пайщиков. И цель вполне достойная, заслуживающая всяческой поддержки Советской власти, — заготовка сельскохозяйственных продуктов и топлива.

Однако Петра Каруся не напрасно считали грозой ворья. В отличие от многих своих товарищей по особому отделу, имел он за плечами долголетний опыт службы в Коммерческом банке, а до того работал письмоводителем (пятнадцать рублей в месяц, спать в канцелярии, харчи свои) у известного петербургского стряпчего, большого знатока купеческих торговых секретов. Легче, чем другим чекистам, удавалось Петру Адамовичу докапываться до всех тонкостей преступных махинаций, как бы благовидно они подчас ни выглядели.

Истинное лицо «Заготовителя» раскрылось благодаря неторопливой и обстоятельной работе молодого следователя.

Прежде всего Петр Карусь установил, что председателем правления «кооператива» состоит вовсе не Антон Иванович Лопатинский, как значилось по документам, а бывший генерал Николай Степанович Аносов, которого разыскивали со времен корниловского мятежа, посчитав в конце концов сбежавшим из Петрограда. Маскировки ради генерал отрастил окладистую бороду, покрасил волосы, переоделся в штатское платье и даже фамилию сменил, сделавшись из Аносова Лопатинским.

В масть председателю были и члены правления — барон Стюарт, крупный домовладелец и лесопромышленник Дверницкий, биржевой маклер Абилевич, помещик Бениславский.

С подпольным миллионером Мечиславом Мечиславовичем Бениславским и с достойной его любовницей Еленой Зоргенфрей, по кличке Темная Кобылка, Петру Адамовичу пришлось повозиться даже больше, чем с Графом Клео де Бриссаком. Пока он докапывался до скрытых пружин их коммерческих сделок, допрашивал потерпевших и разбирался в пачках поддельных документов, пока ловил кинувшегося в бега авантюриста, ушло месяца три напряженной работы. Зато принесли они немало удивительных открытий.

— Интересно, сколько же здесь денег? — спросил Петр Адамович, когда беглого миллионера доставили в Чека, а на письменный стол следователя водрузили объемистый кожаный чемодан, битком набитый крупными купюрами.

— Затрудняюсь сказать, придется вам пересчитывать, — вздохнул Бениславский, тоскливо поглядывая на свой чемодан. — Деньги делают деньги, а для этого им положено находиться в движении…

— Каким же это образом?

— Да вы и сами знаете, — еще горестнее вздохнул Бениславский. — Который уж месяц ведете следствие…

Карусь, конечно, знал. Деньги делали деньги путем взяток и подкупа должностных лиц, закрывавших глаза на самые беззастенчивые аферы.

Была у Бениславского золотая жила, на поверку оказавшаяся небольшим дровяным складом в Новой Деревне. Всего-навсего с тысячу кубометров сырого осинового долготья, сложенного в аккуратные поленницы. Вот ее-то, эту золотоносную жилу, и эксплуатировал предприимчивый жулик, прикрывшись вывеской кооператива «Заготовитель».

Эксплуатировал ловко, смело, с нахальной убежденностью в своей неуязвимости. Сперва продал долготье кооперативу «Оптоснабжение», получив не за тысячу, а за десять тысяч кубометров; после этого, не переводя духа, перепродал Темной Кобылке, а та от своего имени заключила сделку с Трамвайным управлением Петрограда, уплатившим уже за пятнадцать тысяч кубометров. Затем как ни в чем не бывало начался второй круг продаж, затем третий.