После чая она начала наблюдать за передвижениями мистера Лилберна и обрадовалась, увидев, что он пошел в библиотеку, сел перед камином и взял в руки книгу.

— Учитывая то, как мистер Лилберн любит читать, он, наверняка, пробудет в библиотеке какое-то время, — подумала она, и бросилась наверх в свою комнату за ключом, который спрятала под подушкой.

Взяв ключ, Мета осторожно прокралась к двери гардеробной Лилберна, которая оказалась слегка приоткрытой. Открыв дверь чуть шире, девочка проскользнула в комнату, подбежала к двери шкафа и едва вставила ключ в замок, как вдруг из шкафа раздался тяжелый стон, который так испугал Мету, что она тихо вскрикнула. Затем глухой голос произнес: «Если ты еще когда-нибудь прикоснешься к нему, то я…».

Но Мета, не дожидаясь окончания фразы, в паническом страхе выскочила из комнаты.

— Ага! Гм! Ага! Несомненно, ты что-то натворила, моя милочка. Как сказано в доброй Книге: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним», — сказал обитатель комнаты, выходя из-за штор.

Едва присев с книгой, он почти сразу отложил ее в сторону, вспомнив, что должен написать несколько писем, и поднялся в свою комнату за одним из тех, на которое хотел ответить.

290

Было уже темно, не считая света молодой луны, но по недосмотру слуг лампы в этой части дома еще не были зажжены. Мистер Лилберн собрался было поискать спички, как вдруг услышал приближающиеся шаги и спрятался за шторой, чтобы посмотреть, кто был этим незваным гостем.

Он узнал Мету по фигуре и походке и, будучи уверен, что она оказалась здесь в такое время отнюдь не с добрыми намерениями, решил ее напугать.

В страхе выскочив в холл, Мета внезапно столкнулась с мамой, которая в тот момент, когда Мета выбежала из гардеробной мистера Лилберна, как раз ступила на лестницу, чтобы подняться к себе в комнату.

— Ох, я так испугалась, так испугалась, мама! — воскликнула девочка, бросаясь в мамины объятия.

— Чего ты вполне заслуживаешь, — сказала миссис Каррингтон и, взяв дочь за руку, повела ее в свою гардеробную. — Что ты делала в комнате мистера Лилберна?

Мета молчала, повесив голову

— Отвечай, Мета. Я требую ответа, — сурово сказала ей мама.

— Я не сделала ничего плохого — только взяла кое-что из той комнаты.

— Что?

— Ключ.

— Опять суешь нос куда не следует! Ты вмешиваешься даже в дела джентльмена! — простонала мама. — Мета, что мне с тобой делать? Мне ужасно стыдно перед другими за этот твой порок. Наверное, я немедленно увезу тебя в Ашлэнд и никогда больше не разрешу выезжать из дома, иначе ты опозоришь на всю жизнь и себя и меня.

— Мама, я не совала нос в дела мистера Лилберна, — сказала Мета, разражаясь слезами.

— Что же ты там делала? Рассказывай все как было.

Зная, что ее мама была решительной женщиной, и видя, что избежать полного исповедания не удастся, Мета все рассказала.

Миссис Каррингтон была крайне огорчена.

— Мета, ты обворовала твою тетю Элси, которая всегда была такой доброй к тебе и ко мне. И я никогда не смогу восполнить ее потерю, никогда не смогу заменить ту тарелку.

— Но одна маленькая тарелка не может так много стоить, — пробормотала проказница.

— Сама по себе она, возможно, и недорогая, — ответила миссис Каррингтон, — но для моей дорогой подруги она значила очень много как память о ее маме. Мета, завтра ты с нами не поедешь, но проведешь весь день под замком в своей комнате.

На следующий день была запланирована экскурсия, в которой должны были принять участие как взрослые, так и дети. Выезд был намечен на ранний утренний час, чтобы проплыть несколько миль на лодке и затем провести день на пикнике, организованном на одной заброшенной плантации. Мета еще не видела этого места, но слышала, что там очень красиво.

Она уже внутренне настроилась на эту экскурсию, и решение мамы стало для нее тяжелым ударом. Мета очень любила путешествовать по воде и посещать новые места, и уже предвкушала, как будет захватывающе бродить по большому старому дому, который, как она слышала, уцелел во время войны, заглядывать в шкафы и вытягивать столовки. Возможно, ей удалось бы найти какую-нибудь потайную лестницу или даже спрятанные сокровища, забытые хозяевами во время поспешного бегства.

Мета горько плакала, упрашивала и умоляла маму взять ее с собой, давала честное слово никогда не делать ничего подобного в будущем, но все тщетно. Ее мать была тверда.

— Ты должна остаться дома, Мета, — сказала она. — Мне жаль лишать тебя такого большого удовольствия, но я должна сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе победить этот ужасный порок. Ты предпочла краденные сокровища послушанию и поступила самым неблагодарным, безнравственным образом по отношению к моей доброй подруге. В качестве справедливого и необходимого наказания ты должна быть лишена участия в запланированных на завтра невинных развлечениях. Ты также во всем сознаешься тете Элси и попросишь у нее прощения.

— Не буду! — воскликнула Мета гневно, но затем, увидев выражение горького удивления на мамином лице, подбежала к ней и обняла ее за шею. — Ох, мама, мама, прости меня! — плакала девочка. — Мне невыносимо видеть тебя такой огорченной. Я никогда больше такого не скажу. Я сделаю все, что ты скажешь, мама.

Миссис Каррингтон молча поцеловала дочь. Затем, взяв Мету за руку, она сказала:

— Идем, и покончим с этим неприятным делом, — и направилась в будуар миссис Травилла.

Элси не упрекала Мету, но милостиво простила ее и даже попросила о том, чтобы девочке разрешили завтра принять участие в экскурсии, но миссис Каррингтон не хотела об этом даже слушать.

Глава 28

Мистер Динсмор прогуливался по передней веранде, наслаждаясь прохладным, свежим утренним воздухом, когда по холлу простучали маленькие ноги, и милый детский голосок окликнул:

— Доброе утро, дорогой дедушка.

— А, маленький дедушкин сверчок. Где ты была вчера вечером? — спросил мистер Динсмор, садясь и усаживая внучку себе на колени.

Он ласково называл Виолетту «сверчком» за то, что она всегда была такой радостной.

Милое личико вспыхнуло, но, обхватив дедушку за шею, Ви прошептала ему на ухо:

— Я была в маминой гардеробной, дедушка. Мама приказала мне оставаться там, потому что я не послушалась ее.

— Ах, мне жаль это слышать! Но, надеюсь, ты теперь всегда будешь послушной.

— Да, конечно, дедушка.

— Тебе разрешили поехать сегодня с нами?

— Да, дедушка. Мама говорит, что я уже была наказана вчера, и нет нужды наказывать меня за одно и то же дважды.

— Мама совершенно права, — сказал мистер Динсмор, — и дедушка очень рад, что она позволила тебе поехать с нами.

— Я думаю, что не заслуживаю этого, дедушка, но наша мама такая добрая.

— Да, это правда, дорогуша, и, надеюсь, ты всегда будешь для нее хорошей дочкой, — сказал дедушка, прижимая к своей щеке маленькое личико.

Мете не разрешили спуститься к завтраку. Увидев, что ее нет за столом и во время молитвы, Ви подошла к миссис Каррингтон с вопросом:

— Мета заболела, тетя Софи?

— Нет, дорогая, но она поступила с нами слишком плохо, и я сказала ей, что она должна оставаться весь день в своей комнате.

— И не поехать на пикник? О, пожалуйста, пустите ее, дорогая тетя!

Остальные дети присоединились к уговорам Ви, но тщетно, и Мета, рыдая, только могла наблюдать из своего окна за тем, как все садятся в лодки и, медленно скользя прочь по глади реки, исчезают из виду.

— Как скверно! — всхлипывала она, — Ужасно, ужасно скверно, что я должна сидеть здесь и учить нудные уроки в то время, как все остальные так чудесно проводят время!

Затем Мета с угрызениями совести вспомнила печальный взгляд мамы, когда та, пожелав ей спокойной ночи, сказала, что очень сожалеет, но должна оставить ее дома. Чтобы хоть как-то искупить свою вину, девочка с усердием принялась за свои уроки.