— Еда хорошая, — кивнула Женя, — вот и прибывает.

— Да уж, — улыбнулась Найси, — кормят нас, как на убой. А вот дальше что будет?

— Ты, главное, не беспокойся, а то молоко испортится.

Их догоняли другие женщины, присоединяясь к разговору. И в барак входили уже целой толпой, перекликаясь и обсуждая.

В своём отсеке Эркин поставил пакеты на тумбочку и сел на койку Жени у входа, чтобы не мешать ей разбирать и укладывать. Алиса залезла к нему на колени, задумчиво разглядывая шкурку от банана.

— Алиса, пойди и выкини. И руки вымой, — сказала, не оборачиваясь, Женя.

— Да-а… — начала Алиса.

— Сейчас на обед пойдём, — Женя прибавила в голосе строгости: — Алиса, я кому сказала?

Эркин мягко снял Алису с колена и развернул её лицом к занавеске. Алиса покосилась на него, вздохнула и вышла.

— Тебя она слушается, — улыбнулась Женя, выпрямляясь и поворачиваясь к нему. — На обед яблоки возьмём. А банан я ей на молоко дам.

Женя держала в растопыренных пальцах три больших золотисто-красных яблока. Эркин встал и шагнул к ней, мягким ласковым прикосновением взял яблоки и, услышав приближающиеся шаги, сказал:

— Я пойду, помою их. Хорошо?

Женя кивнула. Эркин повернулся к занавеске и чуть не столкнулся с Нюсей, придерживающей подбородком три своих пакета. Гибко изогнувшись, он пропустил её и вышел.

Когда он вернулся, Нюси уже не было, в отсеке пахло свежеочищенным апельсином, а Женя и Алиса ждали его. Эркин вытер яблоки и засунул их в карманы куртки.

— Пошли?

— Пошли, — кивнула Женя, оглядывая уже одетую Алису.

Когда они вышли из барака и Алиса вприпрыжку убежала к столовой занимать очередь, Женя взяла Эркина под руку.

— Как в городе, Эркин? Празднуют?

— Да нет, вроде, — Эркин пожал плечами. — Я не заметил. Пусто. Ну, как в обычное воскресенье. Но мы через центр не ехали.

— А так, всё в порядке?

— А как же! — весело ответил Эркин. — Да там и не было никого. Мы приехали, забрали своё и уехали.

Женя посмотрела на его весёлое, улыбающееся лицо и поверила. Да и он сам верил. Не то, чтобы он забыл о том старике, он просто не думал сейчас об этом. Это была сволочь, сволочи дали по морде, и думать об этом нечего.

Фрукты принесли с собой в столовую все. Между тарелками лежали яблоки, апельсины, бананы. И компот пили уже только из привычки не оставлять ничего из пайка, раз дают — надо съесть. А фрукты… это же совсем другое. Многие, не только дети, но и взрослые, впервые такое попробовали. Но смаковать не дала вторая очередь, напиравшая в двери. Пришлось дожевывать на ходу, всё-таки и остальным поесть надо. Ну да ладно, никто ж не отнимет, на каждой койке лежат пахучие пакеты. Можно лечь и не спеша, спокойно поесть. Наесться.

Алиса доедала своё яблоко уже в отсеке, пока Женя её раздевала и укладывала. Чтобы не мешать, Эркин залез на свою койку и, лёжа на боку, сверху вниз следил за ними. Ему почему-то очень нравилось смотреть, как Женя возится с Алисой. Алиса, лукаво поглядывая на него, делала вид, что капризничает, а Женя так же для вида сердилась. Наконец она уложила Алису, укрыла одеялом и поцеловала в щёку.

— Всё, маленькая, спи.

— А Димку и Катьку и мама, и папа целуют, — заявила Алиса.

Женя растерянно посмотрела на Эркина.

— Я что, хуже них?! — добила Алиса.

Женя улыбнулась, и Эркин понял, что ему не отвертеться. Он соскользнул со своей койки и, наклонившись над Алисой, коснулся губами её щеки. Алиса удовлетворённо вздохнула и закрыла глаза.

— Ну вот, — сонно сказала она, — а то Димка задаётся.

Женя тихо засмеялась, прислонившись к Эркину. Он осторожно обнял её за плечи. Они стояли рядом и смотрели на Алису.

— Знаешь, — Женя положила голову ему на плечо, — я сегодня в отделе занятости была. Посмотрели мы с Зиной картотеку, поговорили с консультантом.

— Ага, — Эркин наклонил голову, касаясь губами волос Жени.

— Там, ну, в Ижорском поясе, есть такой город. Загорье, — Женя улыбнулась. — Молодой и растущий. Так там завод, механический экспериментальный. С большим кабе.

— С чем? — удивлённо переспросил Эркин.

Вообще он не так слушал Женю, как наслаждался звучанием её голоса, но пропустить непонятное слово не мог.

— Это конструкторское бюро. КБ. Им и машинистки нужны, и чертёжницы, и технические секретари-переводчики. А это всё мои специальности. Понимаешь?

— Ага, — сразу сообразил Эркин. — А уж грузчику на заводе всегда место найдётся. И, — он подумал о Тиме, — и шофёру.

— А Зина могла бы туда подсобницей, — кивнула Женя.

— За-го-рье, — задумчиво повторил Эркин, словно пробуя слово на вкус. — А с жильём там как?

— Мы без вас, ну, без тебя и Тима, не стали запросы сдавать. Надо вместе решать. Ты согласен на Загорье?

— А хоть куда! — сразу ответил Эркин.

— Эркин, ну, я серьёзно спрашиваю.

— Было бы тебе хорошо, — Эркин осторожно повернул Женю лицом к себе, сомкнул руки за её спиной. — И Алисе. Я серьёзно говорю, Женя. Надо будет на камнях спать и камни есть, так буду. Но чтоб вам, чтоб вы… хорошо жили. По-человечески.

— А ты? — Женя обняла его за шею. — Куда мы без тебя, Эркин, ты что?

И Эркин не смог удержаться, поцеловал Женю. В глаза, углы рта, снова в глаза. И губы Жени отвечали ему. Она не отталкивала его, не сжималась в жёсткий, не подпускающий комок. Она…

Шевельнулась занавеска, впуская Нюсю, и Эркин замер. Отпрянуть он не мог, некуда.

— Ой! — выдохнула Нюся, — я только хотела апельсинку взять.

— Ничего-ничего, — засмеялась Женя.

Но Эркин уже опустил руки и мягко высвободился из объятий Жени.

— Я пойду, к пожарке или… К молоку я подойду.

Взял свою куртку и ушёл, ловко протиснувшись мимо Нюси. Так быстро, что Женя ни удержать, ни слова сказать не успела.

— Я помешала, да? — упавшим голосом сказала Нюся.

— Нет, — Женя подняла руки, поправляя волосы. — Всё в порядке, Нюся. Ты решила уже?

— Да. Тётя Женя, я… мне поговорить с тобой надо.

— Давай, — согласилась Женя, доставая из тумбочки сумочку для рукоделия и рубашку Эркина. — А я пока шить буду.

— Ага, — обрадовалась Нюся. — И я. И апельсинку съедим.

Она быстро сняла и повесила своё пальтишко-недомерок, достала из-под подушки свой узелок. Оглянувшись на занавеску, стащила через голову давно уже тесное платьице, оставшись в заплатанном заштопанном белье. И рубашка, и штанишки, казалось, и не рассыпались только из-за этих заплаток, а уж чулки… Нюся снова оглянулась на занавеску.

— Он постучит, — сказала Женя, усаживаясь поудобнее. — Подгибка оторвалась?

— Ага. И рукав опять вылетел.

Нюся говорила быстро, но очень тихо и с робкими извиняющимися интонациями. Она села рядом с Женей, и они принялись за шитьё.

— Ну, — подбодрила её Женя.

— Тётя Женя, этот… председатель сказал, что мы, ну, кто сам по себе и до шестнадцати, мы должны учиться. Чтобы профессию получить, специальность.

— Правильно, — кивнула Женя.

— Меня Рыжуля на повара зовёт, хлебное место, всегда сыты будем. А я, — Нюся вздохнула, — я как ты хочу. Секретарём-машинисткой.

— Я после школы в колледже училась, — задумчиво сказала Женя. — А здесь…

— А без школы никак?

— Ну, как же, Нюся, машинистка должна быть грамотной.

— В школе заработка не будет, — вздохнула Нюся. — Нам объяснили. Только жильё, обеспечение и карманных совсем по чуть-чуть. Ну, стипендия, что ли. А в таких, профессиональных, — тщательно выговорила она, — там сразу практика и заработок, и всё это.

— Это тоже много, — сказала Женя. — Ну, а учиться сколько?

— До шестнадцати можно только в школе, — Нюся, низко пригнувшись, перекусила нитку и взялась за рукав. — А на повара… там на подхвате когда, мы же на подхвате, когда учимся, там баки эти, кастрюли ворочать, плиту топить да чистить… надорвёшься. Я же работала уже так, меня посудомойкой пристроили, чтоб подкормилась, а меня к посуде, ну, с остатками и не подпускали, я потом, после всех из бака себе выбирала, что осталось.