Фредди посмотрел на Полди, и, перехватив его взгляд, бармен дал сигнал вышибалам. К тому же в бар зашло несколько персон достаточно высокого ранга, и шестёрки посообразительнее сами стали выметаться. Фредди допил свой стакан и кивком разрешил поставить перед собой новый. Теперь всё из головы выкинуть и слушать. Сейчас уже будут серьёзные разговоры и могут начаться серьёзные дела.

Нагнав Эркина, Фёдор, уже не пытаясь его остановить, просто пошёл рядом. Эркин покосился на него и промолчал. Шли быстро, но за десяток шагов до бара Эркин замедлил шаг и пошёл не спеша, глядя себе под ноги. Так неспешно миновали бар, потом Эркин опять пошёл быстро и, свернув за угол и оглядевшись, нырнул в развалины. И только там посмотрел на Фёдора и улыбнулся.

— Там он, сволочуга.

— Будешь ждать, — догадался Фёдор.

Он не спрашивал, но Эркин ответил:

— Буду.

И стал неожиданно ловко пробираться по развалинам так, чтобы можно было следить за дверью бара. Мысленно проклиная себя, что вообще затеял этот поход, Фёдор последовал за ним.

Потянулось ожидание.

— А если до полуночи там просидит?

— До полуночи и подожду, — тихо ответил Эркин. — Иди, Фёдор, на ужин опоздаешь.

— С тобой пойду, — сердито буркнул Фёдор, нашаривая сигареты.

— Не кури, — спокойно, но очень строго сказал Эркин и пояснил: — вспышку заметят или дым учуют.

В развалинах темнело быстрее, чем на улице, и им было всё отлично видно. Дверь бара, освещённая изнутри витрина-окно, жалюзи опущены, но щелястые, да и силуэты просвечивают. Эркин сидел на корточках, укрываясь за остатками шкафа, совершенно неподвижно. Фёдор понимал, что он и в самом деле будет ждать. Час, два, всю ночь, но дождётся.

Эркин чувствовал нетерпение Фёдора, но больше не предлагал тому уйти. Решил быть с ним до конца — так пусть. Он всё равно сделает, что задумал. Не только потому, что Полди — сволочь из сволочей, что муки рабов были этой сволочи в радость, что все пять лет в имении он задыхался от ненависти к Полди, нет, сволочей он повидал и похлеще, и немало… всех убивать… ни рук, ни времени не хватит, дело в другом. Когда Полди в баре заорал на него, он испугался, опустил глаза, на секунду, на долю секунды, но вернулся туда, где Полди мог делать с ним, что хотел, а он не мог не то, что словом, даже взглядом ответить, нет, не убив Полди здесь и сейчас, он свободным не станет. И… и раз Фредди, защищая Полди, стрелял в него, ранив Грега, раз Фредди — такой же беляк, и прав тот чёртов майор-охранюга, раз Фредди предал его… Эркин уже не понимал толком, кого он ненавидит и кому мстит, убивая пьяную шваль, шакала. Он знал одно: надо сделать это чисто. Мгновенно и точно. Чтобы сволочь и пикнуть не успела. Чтобы не забрызгаться кровью. Чтобы не оставить следов. А долго эта сволочь сидеть там не будет, шакалов быстро выкидывают. Ага, есть!

Полди встал, неловко отряхнулся. Могли бы и сказать, он бы понял, ладно, до завтра, а сейчас… сейчас он пойдёт… А куда же он идёт…? А не всё ли равно, куда… Сыт, пьян, нос в табаке… А переспать… Нет, сюда он не пойдёт, здесь «жабы», с «жабами» мы…

Полди покачнулся, едва не упав, выругался, захихикал и побрёл дальше. Уже темнело. Сумеречный час, когда солнце скрылось, а фонари ещё не зажгли. А кое-где фонари предусмотрительно разбиты. Мёртвые кварталы. Без особой нужды сюда не заходили, а уж по тёмному времени тем более. Но Полди не боялся. Да пусть только кто сунется, он его так отделает, так… Полди взмахнул кулаком и, на этот раз не удержав равновесия, упал. Немного побарахтавшись, он встал и продолжил путь. Не обратив внимания на появившиеся за его спиной шаги.

Эркин увидел, как выкинули Полди из бара. Переждал вышедшую следом большую компанию. Но те — вот удача! — повалили в другую сторону. И побежал за Полди. Фёдор молча присоединился к погоне.

Когда Полди углубился в мёртвый квартал разрушенных домов, Эркин, полуобернувшись, камерным шёпотом бросил Фёдору:

— Дальше не иди. Он мой.

И ускорил шаг. Фёдор отстал, но продолжал идти, нащупывая в кармане куртки нож. Его отделяло теперь от Эркина шагов десять. И он видел, как Эркин обогнал пьяно пошатывающуюся фигуру, прошёл вперёд и остановился, поджидая. И сам остановился.

Полди брёл, ничего не замечая вокруг и невнятно бормоча себе под нос.

— …Да пусть только сунется… погань… пог-гань рабская… Фредди промахнулся, а болтали… классный стрелок, киллер… Да на хрен такой киллер, что краснорожему в лоб не смог влепить… Да ему не пулю, а плеть, драть его, поганца, ск-котину бесчувственную, пока не почувствует… Ничего, ещё всё вернётся… Я эту ск-котину…

Обнаружив впереди неожиданное препятствие, Полди остановился и заморгал, пытаясь понять, кто это. Было уже темно, и он сначала только и разобрал, что это цветной в рабской куртке.

— С д-дороги, ск-котина! Хозяин идёт!

И услышал издевательски вежливый вопрос:

— Вы уверены, сэр?

Он уже замахивался, когда узнал своего страшного противника, но остановиться не смог. И растерянно заморгал, когда от его слабого неловкого удара индеец упал навзничь. И шагнул вперёд, ближе, чтобы ударить ещё раз, пнуть скотину. Раз уж так получилось, он сейчас его… эту погань… Может, он и успел увидеть летящие ему в лицо подошвы рабских сапог.

Упав от удара, вернее, толчка на спину, Эркин видел, что и так достанет, но эта сволочь надзирательская рванулась добивать. Получи же! Гибко изогнувшись, Эркин вскинул ноги, опираясь о мостовую лопатками, и, как это делал когда-то в камере, зацепив носком левой ноги шею стоящего над ним, правой пяткой ударил в лоб. Если только ударом вырубаешь надолго, а только зацепом валишь и если удачно, то калечишь, то вот так, двумя ногами — это уже конец. Кранты! Любой хребет ломается. Как и нужно: без крика и крови.

Тело Полди ещё падало, оседало на землю, а Эркин уже вскочил на ноги.

Фёдор, увидев, что Эркин упал, выхватил нож и бросился к ним. Но Эркин уже шёл к нему навстречу, и его злая улыбка мгновенно блеснула в быстро сгущающейся темноте. Фёдор остановился, пряча нож обратно в карман.

— Всё, мотаем отсюда, — сказал Эркин и в ответ на немой вопрос Фёдора: — Всё, всё, он холодный.

Они быстро перебежали в соседний квартал, и Эркин посмотрел на часы.

— На ужин всё равно опоздаем. А если побежим, то до восьми уложимся.

Фёдор кивнул, но возразил:

— Пойдём. Бегущий приметен.

— Верно, — согласился Эркин. — Пошли. Я дорогу помню.

Они шли, прислушиваясь, но сзади было тихо. Полицейский патруль ещё не проехал по кварталу и не нашёл застывший на тёмной улице труп.

Когда все важные разговоры были закончены, в бар стали снова сползаться шестёрки. А персоны разошлись. После их ухода встали и Фредди с Найфом.

— Смотри-ка, — Найф обвёл взглядом, словно пересчитывая копошащуюся в баре мелочь, — а этого нет. Ну, который краснорожего испугался.

— Он тебе нужен? — равнодушно поинтересовался Фредди.

— Он — нет, а вот если краснорожий его дождался и кончил, то вот он — да, — очень серьёзно ответил Найф. — Такого прикормить, да подтравить ещё… оч-чень полезно. Да что я тебе говорю? Ты же сам двоих прикармливал. А чего бросил? Хотя… у тебя ж тоже краснорожий был. Они, конечно, хар актерные, с краснорожим непросто. Но и верны они, говорят… до беспамятства. Но и обиделся на что, так смолчит, год ждать будет, дождётся и прирежет, — Найф хихикнул: любая мысль о том, что кто-то, кроме него, может орудовать ножом, веселила его. — Так что ты, может, и прав, что не стал с краснорожим завязываться. И не всюду его за собой потащишь. Их и осталось-то… русские как вывезли, так каждый оставшийся приметен стал. Белый, конечно, удобнее. Но и мороки больше. Белого просто так не прикормишь. Чтоб с ладони ел, в рот тебе глядел, а остальных и не слышал. Тут… подумать надо, хорошенько подумать.

Найф говорил очень серьёзно и вдруг оглушительно заржал. Пьяно взмахнув рукой, он свернул в какой-то проулок.

Фредди продолжал идти, не меняя шага и будто ничего не заметив. Найф наболтал много. Но если Эркин успел уйти в лагерь, то Найф ему уже не опасен. Мало опасен. Свистков и сирен не слышно. Значит, если Эркин и кончил Полди, то сделал это чисто. Вряд ли даже ножом. Он тогда Эндрю удары ногами показывал. Надёжная штука, конечно. И ни крови, ни отпечатков. Так. Значит, теперь куда? В лагерь. Вызвать Эркина и поговорить. Насколько парень завяз в Системе, раз. Чтобы носа больше из лагеря не высовывал, два. Деньги… Да, дать ему денег. Чтобы смог рассчитаться с этим чёртовым игроком самодельным. Стрёмников обычно долгом держат. Вряд ли там слишком большая сумма. Может, парню что и на дорогу останется.