– Игната засосала тьма.

– Игната? – воскликнул изумлённый Глеб. Он ни за что не различил бы в чёрном силуэте своего соседа.

– Да.

Тут Глеб взглянул на свои ладони, на живот, на грудь – внутри его тела, сделавшегося отчего-то полупрозрачным, находилась серая густая жидкость.

– Что со мной?

– Не переживай, – поспешила утешить звезда. – Ничего страшного. Всего-то лишь стало теперь видно, чего в тебе больше – света или мрака. У Игната вообще всё черным-черно, его, видишь, как магнит иголку, на ту сторону затянуло.

– Мне как-то нехорошо, – вымолвил Глеб, встав на месте.

– Я, если честно, совсем не понимаю, как ты до сих пор жив, – искренне призналась Веденея. От этих слов лицо Глеба перекосилось, даже боль на некоторое время отошла на второй план.

– Что это значит?

Веденея мило улыбнулась.

– Ну, понимаешь ли, мы сейчас на пятом небе, одном из высших уровней мироздания, здесь способны обитать только нематериальные, полностью развоплотившиеся сущности. Не существа, а сущности. Понимаешь? – и она наморщила лобик, вопросительно взглянув прямо в глаза, точно больше всего в жизни её волновало, чтобы собеседник уразумел смысл.

– То есть… – Глеб бухнулся на твёрдую поверхность, – то есть я умер, что ли? Ну, раз я там, где нет вещества и материи, значит, я тела лишился, по-твоему?

– Да нет же! – Веденея чуть ножкой не топнула. – Ты расстаёшься с плотью в этот самый момент!

– А-а-а! Теперь ясно! Я-то гадаю, от чего мне поплохело – от виски ли, который ты превратила в чай, или от усталости, а тут делов-то! Всего-навсего расстаюсь с собственным телом!

– Ага.

– И чем данный процесс закончится, позволь узнать?

– Ну, тебя… э-э-э… не станет, скорее всего…

– А как же ты?

– А что я? – удивилась Веденея. – Я соткана изначально из света, рождена светом, излучаю свет всеми порами, я, если разобраться, никогда не имела плоти в человеческом понимании. Для большинства людей я только вспышка, яркая точка на небосводе. Это тебе одному посчастливилось узреть меня.

– И впрямь, – пробубнил Глеб, рассматривая ногти на левой руке. – Счастье аж девать некуда.

– Да не переживай! – подмигнула Веденея. – Есть способ сберечь твою суть в том виде, в котором мать родила. Подай длань!

Не колеблясь ни единого краткого мига, он протянул ладонь. Звезда взяла его за кончики пальцев и, закрыв очи, замерла в напряжении. Через пару мгновений взор Глеба заволокло серебристой дымкой. Единственное, что он чувствовал, – это как по жилам разливается огонь, как пламя проникает в центр его сущности и оттуда начинает вытеснять тьму и холод. Болезненные ощущения понемногу угасали, пока не потухли вовсе. Мозг, который проклюнулся наружу, завибрировал с удвоенной силой, сделался более податливым, готовым воспринимать новые грани реальности.

Веденея выпустила его руку из цепких объятий. Пелена рассеялась, а перед глазами предстал великолепный мир, преисполненный всяческого изобилия и богатства. Яркий свет, застилавший взгляд, оказался не чем иным, как веществом, из которого здесь всё было построено и возведено. Ранее Глеб просто не мог увидеть ныне открывшихся чудес потому, что сознание не обладало достаточной гибкостью, широтой и глубиной, которые сейчас приобрело, благодаря стараниям Веденеи.

Уподобляясь пчёлам, двигались сонмы блистательных созданий – они напоминали в чём-то человека, однако казались гораздо совершеннее, лучистее. Они не ходили – порхали, не говорили – слова грубы, а мысль изящнее и полнее, красочнее и понятнее. Они не испытывали страстей, ведущих к пагубе, но были преисполнены сияния и света, сочащегося сквозь каждую клеточку. Глеб посмотрел наверх и ахнул, разглядев вздымающийся грандиозный столп, который венчал громадный диск солнца с сотнями лучей. Это ему напоминало то ли гору, из-за которой кажет себя светило, то ли древо с гигантскою золочёной кроною, то ли исполинскую мельницу.

– Зри воочию! – возрадовалась Веденея. – Перед тобой – Пресущная гора, остов и хребет Вселенной!

– Гора-а-а? – протянул восхищённый Глеб.

– Люди по-разному описывали сие, – улыбнулась звезда. – Кто-то остов именовал горой, на вершине коей обитают небожители, всесильные и прекрасные. Кто-то утверждал, что остов – Мировое древо, чья крона служит домом богов. Так можно долго и много перечислять, но в том не станет больше правды. Правда же в том, что пред тобою – Истинное солнце!

– Я думал, что солнца остались в космосе.

– Нет! То лишь маленькие копии, отражающие лучи Истинного солнца. Понимаешь? Вот откуда зарождается жизнь! Вот где источник бытия!

– Ишь каково… – только и смог выговорить Глеб.

Однако его привлекла сгущающаяся вдалеке мгла, притянувшаяся и пожравшая Игната.

– Что там?

– Тень Мирового древа, – ответила Веденея. – Всё пятое небо поделено надвое – светлая навь и тёмная навь.

– Я думал, Навь лежит ниже, а мы-то всё время поднимались…

– Слово «Навь» обозначает нефизический, неявный мир. Это понятие применимо и к обозначению одного из великих уровней бытия, и к понятию бесплотного существования (например, душа, покинувшая тело), и к определению места сосредоточения враждебных сущностей. По сути всё, что за пределами Яви, – есть Навь, которая распадается на Правь и Прах. Здесь, на пятом небе, Правь и Прах сливаются воедино.

– Соединяются, но не взаимопроникают, – заметил Глеб. – Если говорить о нави, не как об уровне бытия, а как о способе существованья, то светлая сторона – светлая навь, а тень Мирового древа – тёмная навь, да?

– Да. В светлой нави отдыхают от материального воплощенья души праведников – видишь, они купаются во свете, ласкающем и насыщающем их? В тёмной нави пребывают души преступивших божественный уклад. Для них свет губителен, поэтому они ждут часа, когда их внутренняя тьма избудет себя.

– И что тогда?

– Тогда они перейдут в светлую навь, а оттуда, как и все, поднимутся на седьмое небо, в сердце Ирия, где получат новые уроки и новые воплощения в разных мирах.

– Вот как? Я полагал, что свет и тьма несовместимы, и, избрав одно состояние, к другому путь закрыт.

– Нет-нет, – покачала головой звезда. – Все возвращаются туда, откуда прибыли. А источник для всех един.

– Истинное солнце, – Глеб очарованно взглянул ввысь.

– Да, – кивнула Веденея. – Пятое небо – это место, где замыкаются великие уровни бытия, становясь целым. Здесь происходит очищение и омовение.

– Иначе я представлял себе чистилище!

– Вы на Земле всё представляете иначе. Раньше разумнее были – хотя бы понимали, что к чему.

– «Раньше» – это ты имеешь в виду времена, когда мир представляли плоским?

– Ещё раньше.

– Это когда же?

– Когда льды не пожрали ваши земли…

– До ледникового периода, что ли? – глаза у Глеба полезли на лоб.

Звезда не подтвердила его догадку, но и не опровергла. Немного помолчали, после чего он поинтересовался:

– Тут, значит, праведники, там, в тени, грешники, которые в итоге присоединятся к праведникам, да? Какой-то круговорот душ в природе получается.

– Так Навь становится Новью. Так на смену одному поколению приходит следующее.

– И как же? Всем уготовано спасение?

– Всем уготовано по мере их свершений. Представь себе – ты троичен: есть дух, что изначален и обитает вне времени и вне пространства, есть тело, что ограничено временем и пространством, вследствие чего подвержено старению и смерти, а между ними – душа. Дух, сотворив тело, отправляет его в искусственную среду, дабы набраться неоценимого опыта. Тело, как было сказано, ограничено временем и пространством, ибо в искусственной среде иначе невозможно, по этой причине у тела есть потребности. Чтобы не отвлекаться от главного, тело оснащено органом, справляющимся с удовлетворением этих потребностей самостоятельно, – мозгом. Однако тело создано для собирания сведений, опыта, знаний – для этого духу надо направлять его, а это уже осуществляется посредством души. Когда ум сопряжён с душой, он называется разумом. Эта связь также именуется сознанием. Сознательный человек всегда в поиске чего-то. Но он не всегда правильно поступает. Чтобы правильно поступать, нужно иметь не только связь между телом и душой, но и связь между душой и духом, а это уже называется совесть.