— Раз уж вы у меня спрашиваете, сир, не согласен. Я пренебрег бы вашими интересами, если б проявил полное безразличие к тому, что другие обогатятся, используя шанс, выпавший вам.

Поддержала его и маркиза.

— Ни одному королю мира не представлялось такого случая прославить себя на века и обогатить страну.

— Что до славы, то мы нашли ее здесь, в Гранаде. А богатство придет. Война, как вы знаете, обошлась нам недешево, и у нас нет денег на авантюры.

— Нет, нет, — не согласилась с ним королева. — Причина не в этом, как я уже говорила вам. По крайней мере, не эта причина заставила меня отказаться от своего слова. Условия, выдвинутые Колоном, неприемлемы. Человек низкого происхождения, он требует почестей, каких мы не удостаивали и наших знатнейших грандов.

— Позвольте спросить ваше величество, — вставила маркиза, — кто из этих грандов готов положить к вашим ногам целую империю?

Король, стоявший у столика, покачал головой.

— Империя эта пока только в его мечтах.

— Так же, как и титулы, которые он просит, — последовал быстрый ответ. — До открытия заморских территорий они" останутся пустыми словами.

Глаза королевы вспыхнули.

— Действительно, в этом что-то есть. Дадим ему титул адмирала, но лишь после того, как его открытия станут явью. Пусть добавит к нашим владениям. Такое решение устроит все стороны. Что бы ни случилось, никто не сможет упрекнуть вас в излишней доверчивости только потому, что мы заплатили вперед.

Она посмотрела на Фердинанда, ожидая согласия, но тот медленно покачал головой.

— Вы забываете про корабли, которые мы должны снарядить для него.

— Мы уже согласились на это.

Но Фердинанд твердо стоял на своем.

— Не я, мадам. Не я. Я на это не соглашался. Я лишь рассматривал его предложение/Когда же я уступил вам и решил поддержать экспедицию, то оговорил свое согласие определенными условиями. Колон их не принял. Так что вопрос этот я считаю закрытым.

— Давайте не будем препираться по пустякам. Ваше величество полагает, что мы должны отпустить Колона?

— Или, как вы и сказали, дать ему титулы адмирала и вице-короля после того, как он найдет свою Индию, и при условии, что деньги на экспедицию он найдет сам.

Королева не стала скрывать, что такой ответ ей не понравился.

— Это — последнее слово вашего величества? — спросила она.

— Самое последнее, — подтвердил Фердинанд.

— Пусть будет так, — вздохнула королева. И добавила, уже более твердым тоном: — В таком случае я возьму все затраты на себя, и на мачтах кораблей Колона взовьется флаг Кастильского королевства.

Все застыли в изумленном молчании. Первой пришла в себя маркиза.

— Мадам, это решение принесет вам славу, которой не знала ни одна королева.

Фердинанд криво усмехнулся.

— Но — расходы, мадам? Где вы возьмете такие деньги? Изабелла посмотрела на Сантанхеля.

— Во сколько вы оцениваете эту экспедицию, дон Луис?

— Расходы будут не так уж и велики. При необходимости Колон соглашается плыть на двух кораблях. Все снаряжение обойдется в три тысячи крон.

— Такие деньги я найду.

Королева положила руку на ларец с драгоценностями.

— Возьмите их, дон Луис, и принесите мне эти три тысячи. Я думаю, содержимое ларца стоит куда дороже.

— Ваше величество! — Сантанхель даже замахал руками. — В этом нет необходимости. Деньги я найду. В казначействе Арагона.

— Сантьяго! — взревел Фердинанд. — Откуда ты собрался их взять?

Сантанхель остался невозмутим.

— Я намерен взять эти три тысячи крон в казначействе Арагона. Они будут возмещены золотом или другими товарами, привезенными Колоном. Так что некоторым образом он сам финансирует экспедицию.

— Некоторым образом! — Фердинанд насупился. — Повезло мне с казначеем. Ты у меня финансовый волшебник, не так ли, Сантанхель? А если он вернется с пустыми руками? Или вообще не вернется?

— Тогда я сам возмещу эти деньги.

Фердинанд хмуро глянул на него, а затем пожал плечами.

— Даже не знаю, Сантанхель, чему мне больше завидо

вать — твоему богатству или твоей вере в Колона. Однако на этих условиях ты можешь свободно распоряжаться тем, что еще осталось в моей казне.

Глава 25. Моряки Палоса

Известие о принятом решении настигло Колона уже в сумерках. Он подъезжал к Пиносскому мосту, когда услышал быстро приближающийся топот копыт. Отряд альгвасилов, возглавляемый офицером, остановил его. Офицер сообщил, что королева приказывает ему вернуться в Санта-Фе. Получил он и записку от Сантанхеля. В трех коротких строчках канцлер Арагона сообщал о его триумфе.

Наутро, после поздравлений Сантанхеля, Кабреры и маркизы Мойя, Колон прибыл на аудиенцию во дворец, где королева попеняла ему за столь внезапный отъезд. Король, которого его хитрый канцлер уговорил-таки поддержать экспедицию, холодно ему кивнул. А потом Изабелла тепло напутствовала Колона, поскольку действительно хотела, чтобы плавание в неведомое завершилось успехом.

И проситель, едва не ставший объектом насмешек придворных, вышел с аудиенции доном Кристобалем Колоном, адмиралом моря-океана, поднявшегося на один уровень с представителями благороднейших родов Испании.

Началась подготовка, довольна неспешная, сезон не требовал торопливости, но в конце апреля Колон уже мог покинуть Санта-Фе, чтобы завершить ее непосредственно на кораблях.

По странному совпадению, отплыть предстояло ему из того же самого порта, в котором он ступил на землю Испании. За какой-то проступок жителей на Палое наложили штраф: полностью снарядить две каравеллы. Прижимистый король Фердинанд тут же сообразил, что использование этих каравелл может уменьшить число мараведи, которое казна Арагона должна была одолжить Кастилии.

Кристобаль Колон прибыл в Палое в начале мая.

Он не мог не заехать туда, даже если бы намеревался отплыть "из другого порта, потому что там оставался его сын. Королева, выражая свое благоволение к Колону, назначила маленького Диего пажом ее сына, принца Хувна. Наверное, тут следует отметить, что обычно пажами принцев становились знатнейшие из знатных, то есть Изабелла уже не сомневалась, что Колон выполнит обещанное.

По дороге, вьющейся между сосен, Колон ехал в монастырь — уже не безвестный странник, сравнивающий себя с Картафилусом, постучавшимся в ворота, чтобы попросить хлеба и воды для своего сына, но дон Кристобаль, командующий экспедицией и полномочный представитель их величеств в заморских землях.

Фрей Хуан Перес тепло обнял Колона.

— Сын мой, вам нет нужды говорить мне, что дела у вас идут прекрасно, — он пристально всмотрелся в глаза Колона.— Но почему я говорю, а не слушаю,— фрей Хуан Перес весело рассмеялся; — Болтливость — грех стариков. Я уже послал за Диего. Разумеется, именно он привел вас к нам.

— Я был бы неблагодарной собакой, если приехал бы только ради сына. Нет, я у вас в вечном долгу за то, что вы направили меня на тропу, которая привела к заветной цели. А кроме того, по приказу их величеств я должен отплыть из Палоса.

Едва Колон произнес последнее слово, как появился высокий светловолосый мальчик во фланелевой блузе и серых рейтузах. С трепетом взирал он на великолепную фигуру Колона, пока тот не опустился на колено и не протянул к нему руки. И Диего устремился в его объятия, прильнул к груди отца...

Завершая подготовку к экспедиции, Колон поселился в Ла Рабиде.

В полдень следующего дня в сопровождении приора и алькальда Палоса смуглолицего — Диего Родригеса Прието, нотариуса, трубача и полдюжины альгвасилов Колон появился на ступенях церкви святого Георгия.

Ранее городской глашатай объявил, что ожидается важное сообщение, и на площади собралась большая толпа матросов, рыбаков, конопатчиков, вязальщиков канатов, купцов, владельцев кораблей, капитанов, а также женщин и другого портового люда.