18 августа мы подождали, пока сильно моросивший утренний туман разойдется, и выехали в 11 ч. 15 м. утра. Осматриваясь перед отъездом, я мог видеть за Глиняным хребтом, с прорезывающей его Саранной падью, правильную, широкую долину р. Банной, затем еще небольшую горную группу, широкий, ровный, одиноко стоящий конус Опалы и правее, после небольшого перерыва, плоский хребет Ипэлька с очень ровным гребнем и небольшими пятнами снега. По-видимому, это опять-таки разрушенный, но очень крупный вулкан.
Пониже селения мы увидели целый лес талов, посохших, так как с них снята вся кора, огромные количества которой идут на связывание решеток (атыры) на запорах и другие работы по рыболовству. Быстрота течения на глаз почти прежняя. Река сильно роет берега, разбивается на протоки и перерабатывает свое русло, размывая старые отмели и нанося новые. Местами она врезывается в густой ветловый лес и валит его, чтобы где-нибудь пониже создать новые отмели, пригодные для его роста и сильно удобренные рыбьими трупами.
Пониже Апачи река подходит к террасам правого берега и, разрушая их, обнажает в разрезе неслоистый нанос, очень богатый камнями различной величины и формы и различной степени окатанности. Ниже по берегам всюду лес, где ольха и бузина одни лишь нарушают однообразие талов и ветловника, длинные жерди стволов которого стоят чрезвычайно тесно. В густой тени берегового леса масса высокой крапивы, волокна которой еще иногда используют на веревки для неводов, хотя возможность всюду покупать бечевку и прядево русского и американского производства почти убила этот промысел.
Со стороны Охотского моря слышна гроза, но над нами ясно. С часа дня правый коренной берег приобрел характер высокой обрывистой стены, увенчанной парковым березовым леском с примесью тополей и талов. Берег этот то скрывается из глаз благодаря лесу островов, то снова открывается; вышина его -- до 10 саж. В обрыве видны рыхлые слоистые речные отложения, легко рассыпающиеся, как о том свидетельствуют конусы осыпей у подножия. Самое русло реки стало много шире, хлама совсем не видно, господствуют ивняковые и галечные острова.
В 3 ч. 30 м. мы остановились варить обед у места, называемого Половина, миновав устье Каримчиной еще в час дня. Воспользовавшись этим, я взошел на террасу, край которой обрамлен березовыми рощицами. Далее вглубь потянулась заболоченная равнина, вплоть до подножия хребта Ипэльки. Тундра эта, с мочажинами и прудками, очень богата морошкой, голубикой и шикшей. От реки она то отделена рощами и луговинами, то непосредственно подходит к обрыву террасы, где обнажается мелкий песок с торфом и черными узкими прослойками, богатыми углистыми частицами. В 4 ч. 15 м. мы снова отплыли, в шесть прошли устье р. Ипэльки и вскоре после этого заночевали на береговом галечнике, так как проводники не захотели ехать далее.
19 августа мы выехали в 8 ч. 12 м. Слева тянется стена оползней; терраса над ними увенчана лишь очень низким ковром травяной тундры. Разрез берега слоистый, песчаный, с очень мелким щебнем и двухаршинным пластом темно-бурого торфа сверху. По правому берегу ивняки. На тундре, по словам проводников, есть озеро и много морошки. Далее зеленый яр с немногими одиночными березками и снова оползни, потом невысокие (3--5 саж.) террасы с березовой рощицей, которая позднее отходит в сторону, заменяясь нижней террасой, здесь уже установившейся и одетой ивняками.
В 9 ч. 30 м. утра открылся слева исток ручья Черемшовки, на берегах которого жители Большерецка собирают черемшу. В 9 ч. 40 м. справа показался тихий затон среди ивняков, известный жителям под названием Кораблевки. Не здесь ли строили суда во времена майора Бёма (1773--1779), когда Большерецк был столицей Камчатки и считался большим городом? В 10 час. вошли в очень узкую, еле заметную с реки протоку Ловце, шириною всего до 2 саж., по дну сильно заросшую шелковником (Ranunculus aquatilis). Из нее вышли в протоку Белую глину, далее в р. Рогову, текущую уже среди большерецких покосов. В 10 ч. 25 м. вошли в рукав Японскую речку, в 10 ч. 35 м, -- в Гольцовку и в 11 час, пройдя мимо домов и балаганов Большерецка, стали на правом берегу полуобсохшей протоки, ведущей из р. Большой Быстрой в Гольцовку, среди выгона с одинокими деревцами ветлы и бузины. На О виден весь хребет Ипэлька, разделенный на правую (W), более низкую, и левую (О), более высокую часть падью р. Ипэльки. На нем еще около 30 снеговых пятен. Всего пути от Апачи до Большерецка оказалось 9 час., около 70 верст.
В самом селении, расположенном по берегу Гольцовки, между р. Плотниковой (Начикой) и р. Быстрой, и раскинутом на большое расстояние, -- всего 19 домов; по самому берегу тянется ряд высоких балаганов, перед которыми расположен у берега собачий лагерь. Церковь весьма ветхая, маленькая, мало заметная. Дитмар в 1853 г. застал здесь всего 9 домов, тогда как Сарычев в конце XVIII века насчитал их 30. Селение это еще более разбросано, чем все ранее виденные, и притом отдельные группы домиков еще разделены речными протоками.
Вторую половину дня я посвятил обзору окрестностей Большерецка. Саженях в ста от края деревни и нашей стоянки протекает широкой, спокойной струей главный рукав р. Быстрой. Берега все одеты таловым лесом. Если идти вверх по берегу, то в полуверсте или версте от селения выйдешь на хорошие, сухие покосы, где теперь идет уборка сена. Режут траву горбушами, так как настоящей косьбы (литовками) никогда не видали, и если даже попадет в их руки литовка, то ее, как горбушу, насадят на короткую ручку, объясняя, что что-либо другое, кроме горбуши, неподойдет: "по нашему месту кочек много"; на самом деле кочки хотя и есть, но не такие, чтобы сильно помешать косьбе. Сено к стогам носят руками по двое на носилках и говорят, что лошади не могут помочь в этом деле также из-за кочек.
Тут же значительная площадь хранит следы бывших пашен. Все поля были разбиты на правильные квадраты, окопанные канавами и обсаженные ивами. Все это сохранилось, но почва этих участков, поросшая низкой, неважной травой, ясно говорит о том, что земля до сих пор еще не оправилась от непосильной для нее задачи взращивать хлеба. Масса труда затрачена на эти пашни, но кроме лишних страданий ничего они людям не дали. Невольно вспоминаешь слова Крашенинникова ("Описание" {* Полное наименование труда С. П. Крашенинникова: "Описание земли Камчатки Здесь и далее "звездочкой" помечены примечания редактора переиздания 2008 года.}, т. I, 253): "Ячмень, который в Большерецке и я, и другие неоднократно сеяли, вышиной, густотой и величиной колосьев был токмо приятным позорищем, ибо вышина его была больше полтора аршина, колосья более четверти, а другой пользы ни мне, ни другим не учинилось потому, что за ранними заморозками, которые в начале августа почти непременно начинаются, позяб, будучи в цвете и наливании". Зато картофель в здешних огородах очень высокий, лучше виденного ранее, цветет и еще вовсе не тронут морозом.
Глава XI
ИЗ БОЛЬШЕРЕЦКА НА ОХОТСКОЕ МОРЕ И ОБРАТНО
20 августа утром температура упала до 2,6° мороза, и картофель сразу почернел. Виною этой беды была на редкость ясная погода. Выехали мы с новыми проводниками на пароме в 9 ч. 50 м. утра, пройдя пешком от стоянки до берега протоки Манаковой, т. е. главного рукава Гольцовки, и в 10 ч. 5 м. пришли на место слияния всех трех рек, т. е. Плотниковой, Гольцовки и Быстрой. С этого места хорошо видна в ясную погоду Опала за правым (W) концом левой половины хребта Ипэльки, т. е. у ее середины.
Большая река, по которой мы теперь идем, разбита на целую сеть проток от самого начала своего. Острова одеты прежней растительностью; только высокий, стройный ветловник, по-видимому, вырублен начисто, хотя и без того здесь поблизости должна проходить его граница к морю; берега низки и имеют вид галечной терраски с тальниками. Много и таких галечников, которые совершенно заливаются в половодье, с лежащими на них коряжинами и свежей, недавно развившейся травяной порослью. Течение сравнительно тихое, но неровное, -- где быстрее, где тише; идем от двух до десяти верст в час. Река многоводная, но рыбы по берегам и у отмелей по-прежнему много, так же как и питающихся ею чаек. Вся долина с ее островами и протоками очень широка, так что обе береговые террасы видны лишь изредка в большом отдалении. Вниз идут обычно главным руслом, но ко времени обеда я попросил подъехать к левому берегу, желая сделать экскурсию вне однообразной флоры речных островов, и мы вышли в неширокий левый рукав, называемый Прорвой. Перейдя вброд небольшую проточку, я пересек обширную площадь аллювия с песчаным лугом, где есть даже Elymus, и был остановлен очень большим, широким и тихим потоком, именно р. Кеначевой, текущей слева с гор Ипэльки в Большую реку. За Кеначевой продолжение той же низкой сухой террасы со следами старых проток, превратившихся по большей части в осоковые болота, и уже недалек яр старого берега, вышиною сажен 5--10, с красивыми группами берез наверху, за которыми тянется бесконечная гладь тундры.